Кровавое Евангелие

Эрин послушно приблизилась к нему, обдумывая, что необходимо сделать в первую очередь: с помощью металлодетектора поискать инструменты; соскрести с потолка копоть и определить, какими факелами пользовались рабочие; снять гипсовые слепки со стен и выяснить, какими инструментами велись здесь проходческие работы. В этих делах Хайнрих был настоящим докой…

Эрин споткнулась, и Джордан тут же подхватил ее; его рука была теплой и уверенной, а глаза – тревожными.

– Доктор?

Она покачала головой и жестом руки попросила его не волноваться.

Пройдя примерно десять ярдов, они подошли ко входу в подземное помещение, которое совсем недавно Эрин видела на мониторе, куда его передали камеры ровера. Древний, но хорошо выполненный дверной проем. Он оказался слишком узким для того, чтобы два человека могли пройти через него одновременно. Эрин отступила назад, предоставив Джордану войти первым. По ее предположениям, высота дверного проема была чуть больше шести футов; она, подняв руку, слегка коснулась арки проема, а потом следом за Джорданом переступила порог.

Ее руки моментально покрылись гусиной кожей. Здесь было намного холоднее. Расплывчатый желтый свет трех осветительных шашек, разбросанных в произвольном порядке по помещению, вырвал из темноты гладкий, аккуратно сложенный из известковых плит пол; потолок, местами покрытый пятнами копоти; стены, сложенные из плотно подогнанных каменных блоков. Эрин отдала бы сейчас все на свете за возможность сфотографировать слой пыли, покрывающий пол; возможно, она нашла бы на нем отпечатки подошв разорителей и грабителей могил, вскрывших этот саркофаг. Но Джордан и его парни уже набились в помещение и затоптали своими башмаками отпечатки подошв, оставленные теми, кто был здесь до них.

Парни разбрелись по помещению, а потом собрались возле дальнего края саркофага, прислонившись к стене. Должно быть, там было что-то очень интересное. Как только Эрин получит полное представление о помещении, в которое они попали, она сразу же присоединится к ним.

– Только, пожалуйста, ничего не трогайте, – попросила Грейнджер, будучи абсолютно уверенной, что эту ее просьбу они проигнорируют.

Оглядев помещение, Эрин пошла по следам ровера, которые привели ее к каменному саркофагу. Как она и ожидала, тот был накрыт цельной каменной плитой, все стороны которой были отлично обработаны, углы точно выдержаны, а все поверхности были идеально плоскими. Эрин в очередной раз подивилась мастерству этих древних камнетесов. Их инструменты были явно примитивными, однако результаты работы поражали. Археолог смотрела на полированную, без всяких видимых повреждений верхнюю крышку, лежащую на полу рядом с усыпальницей, которую она столько времени покрывала. Странно было видеть ее целой, поскольку грабители могил, снимая крышки саркофагов, обычно их разбивают.

Эрин снова обвела взглядом помещение, на этот раз ища блоки или веревки, которые, возможно, использовались ими, но грабители, по всей вероятности, уходя, прихватили их с собой. И это также было необычным.

Она сделала шаг вперед – но чья-то рука удержала ее.

– Я ведь просил, чтобы вы были все время возле меня, – сказал ей Джордан.

Они вместе приблизились к саркофагу. Когда Эрин наконец-то подошла к нему настолько близко, что можно было сделать несколько снимков, то, обшарив все карманы, обнаружила, что единственным устройством для фотографирования оказался ее мобильный телефон. Она сделала множество снимков саркофага с разных сторон и сфотографировала кучи золы в углах, страшно жалея, что при ней нет ее «Никона» – он остался в Кесарии.

Она рискнула быстро заглянуть внутрь саркофага. Ничего. Только голый камень, покрытый темно-бордовыми пятнами. Но что могло оставить такие пятна коричневого цвета? Пятна высохшей крови? Большинство смол становятся со временем черными.

Эрин также сделала несколько снимков пустых глиняных кувшинов, стоявших вокруг саркофага. Должно быть, в них хранилась та жидкость, засохшие пятна которой она видела на нижней плите. Обычно в таких кувшинах хранили вино. Но зачем наполнять вином саркофаг?

Как только Грейнджер выпрямилась, Джордан отошел от дальней стены. Даже при этом тусклом свете она видела, что он чем-то встревожен.

– Доктор, а как вы объясните вот это?

Эрин посмотрела поверх голов мужчин, раздвинувшихся в стороны.

На стене висела ужасающего вида скульптура, подобная богохульному распятию. Грейнджер, обойдя саркофаг, стала подходить ближе к ней, и с каждым шагом ужас в ней нарастал.

Это не была скульптура.

На стене висел высушенный труп маленькой девочки лет примерно восьми, одетой в разорванную грязную одежду. Несколько черных стрел пригвоздили ее к стене на высоте не меньше одного ярда от пола. Острия пронзили ее грудь, шею, плечо и бедро.

– Такими штуками стреляют из арбалетов, – сказал Джордан. – Посмотрите, вроде бы они сделаны из серебра.

– Из серебра?

Эрин стояла перед ребенком, пораженная сначала одним нарушением хронологической точности, а потом и другим. Темно-бордовая одежда девочки выглядела древней и по стилю, и по степени разрушения. Украшения и структура ткани соответствовали периоду падения Масады. Возможно, ткань была соткана в Самарии, может быть, в Иудее, но в любом случае по меньшей мере две тысячи лет назад.

Запавшее лицо девочки обрамляли пряди длинных черных волос. Глаза были закрыты, как будто она спала спокойным сном, подбородок опустился на грудь, губы чуть раскрыты, словно смерть пришла к ней на середине вдоха. Нетронутыми остались даже ее тонкие реснички. Судя по состоянию мягких тканей, все еще остающихся на костях скелета девочки, она пребывает в таком состоянии всего несколько десятилетий.

Несколько десятилетий… Как такое может быть?

Какой-то предмет лежал на полу под ногами девочки. Эрин опустилась на одно колено возле него.

Кукла…

У нее защемило сердце. Маленькая высохшая игрушка, сшитая из лоскутков затвердевшей от времени кожи, с остатками матерчатой кукольной одежды, покрытой такими же темно-бордовыми пятнами, как и платье девочки. Вытянутые руки девочки, казалось, тянулись к этой игрушке, до которой она уже никогда не могла дотронуться.

Вид этой поневоле разлученной с хозяйкой куклы возбудил в душе Эрин еще более сильное чувство боли и тоски, заставив вспомнить такую же самодельную куклу. Она положила ее в гроб своей малютки-сестры. Эрин с трудом сглотнула слюну, изо всех сил стараясь удержать слезы и не показаться глупой окружавшим ее мужчинам. Она еще не могла прийти в себя после смерти Хайнриха, а сейчас ей снова надо прилагать все силы, чтобы взять себя в руки и не показаться солдатам размазней.

Все еще стоя на коленях, Эрин посмотрела вверх, на другую руку девочки, наполовину заслоненную телом, и увидела что-то блестящее между ее зажатых в кулачок пальцев.

Странно.

Она провела ладонью по стене, чувствуя твердые полосы раствора, закрывающие щели между каменными блоками кладки. Хотя останки девочки свидетельствовали о том, что ее убийство произошло весьма недавно, а не в древние времена, Эрин все-таки обращалась с телом со всей осторожностью. Ведь этот ребенок был чьей-то любимой дочерью.

Она потянулась к руке девочки. Та задрожала и вдруг дернулась. Мумифицированное тело ударилось о стену, словно ребенок был еще живым.

Эрин, едва успев подавить крик, отпрянула назад. Сильная рука опустилась к ней на плечо, удерживая ее на месте.

– Еще один подземный толчок, – сказал Джордан.

Мелкая пыль сыпалась с каменного свода. Позади Эрин камень из стенной кладки с глухим стуком упал на пол. Женщина, затаив дыхание, ждала, когда толчок сойдет на нет.

– Они становятся все сильнее, – сказал Джордан. – Для нас здесь нет больше ничего интересного. Надо уходить.

Эрин сбросила с плеча его руку. Теперь это было ее место, и здесь еще оставались вещи, которые ей необходимо было осмотреть. Подойдя ближе к стене, она снова потянулась к ручке девочки.

Джордан, заметив выражение настороженного внимания на ее лице, встал рядом с ней.

– Что это?

– Похоже, перед смертью ребенок схватился за что-то рукой.

В соответствии с Археологическим протоколом ни до одного предмета нельзя дотрагиваться, прежде чем этот предмет не будет сфотографирован, но ведь эта девочка не была убита в древние времена, поэтому на этот раз Эрин решила нарушить требования Протокола.

Подойдя ближе, Грейнджер дотронулась до пальчиков девочки. Она ожидала, что те окажутся хрупкими, но, как ни странно, они были необычайно мягкими. Не переставая удивляться состоянию тела, она не успела схватить предмет, который сжимали пальчики, и, когда они разжались, он упал на покрытый пылью пол.

Для того чтобы определить, что это за артефакт, не требовалось иметь ученую степень доктора археологии.

Джордан чуть слышно выругался.

Ошеломленная, Эрин смотрела на эту медаль, на крест, на свастику.

Немецкая медаль. Времен Второй мировой войны[20 - Здесь и далее автор допускает ошибку. На изображении мы видим медаль Креста военных заслуг, она же медаль «За военные заслуги» (Kriegsverdienstmedaille), учрежденную 19 августа 1940 года для награждения гражданских лиц за достижения на трудовом фронте. Вероятность награждения ею боевого офицера, да еще и эсэсовца, практически равна нулю. Кроме того, совершенно непонятно, зачем этому офицеру было надевать на себя медаль при выполнении секретного боевого задания. Ну и, наконец, никакого отношения к «Аненербе» она иметь не может. Специфическая гравировка на ее реверсе – чистая фантазия автора.].

Это была ясная идентификация разорителей и грабителей захоронения, проникших сюда с помощью современных горнопроходческих орудий. Но почему эту медаль сжимали мумифицированные пальчики девочки, внутри этого древнего иудейского захоронения?

Джордан сжал кулаки.