Бархат

– Сегодня воскресенье, сэр. У меня нет уроков, в воскресенье.

Голос мальчика был неуверенным: он подумал, что, может, это правило изменилось, а ему не сообщили.

Натаниэль посмотрел на сына, вспоминая, как он сам в детстве проводил воскресные дни. В эти чудесные свободные часы он всегда ходил в конюшню, или на рыбалку, или залезал на большое буковое дерево, которое росло у входа в парк, или…

Он мог заниматься чем угодно, но никогда не проводил время, сидя бессмысленно на ступеньках.

– Здравствуй, Джейк. – Дама, улыбаясь, подошла к нему. – Ты рисовал картинки на песке? – продолжала она. – Ятак любила это делать. – Женщина наклонилась, чтобы получше рассмотреть его рисунки. – Знаешь, я обычно рисовала на крыше дома две трубы – на каждом углу. Можно?

Она со смехом подняла брошенную мальчиком палочку и ловко пририсовала вторую трубу. Натаниэль с удивлением воззрился на нее, а у Джейка глаза округлились от удивления. Джейк подумал, что она самая прекрасная женщина на свете, с темными веселыми глазами, сверкающими на солнце волосами и белой-белой кожей. Джейк безумно любил Примми, свою гувернантку, и терпел суетливую няню, потому что, даже когда они его раздражали, с ними было тепло и уютно. Но он не относился к ним как к женщинам. А эта знакомая его отца была не похожа ни на одну из женщин, виденных мальчиком. Он подумал о миссис Бейли, но она была скорее как Примми и няня. Миссис Эддисон – жена местного викария – была больше похожа на нее, но все-таки не такая чудесная, как незнакомка. Миссис Эддисон скорее напоминала куклу со вздернутым носиком и острым подбородком.

– Что за манеры, Джейк? – резко заговорил отец. – Поклонись графине де Бокер.

Джейк, моргнув, повиновался.

– Ты можешь называть меня Габби, – произнесла Габриэль, взяв мальчика за руки. – Все мои английские друзья меня так называют.

– Отправляйся в классную комнату, Джейк, – приказал Натаниэль. – Хоть сегодня и воскресенье, я уверен, что ты найдешь там себе дело.

– А может, займешься какой полезной работой, – язвительно произнесла Габриэль, когда ребенок повернулся и с явным облегчением ушел.

– Ему не следует называть тебя Габби, – яростно зашептал в ответ лорд Прайд. – Это неуважительно.

– Ерунда! – заявила Габриэль, отвечая ему так же тихо, как и он. – Для такого маленького ребенка трудно произносить мое имя полностью.

– Во-первых, он не так уж мал. Во-вторых, обращение «мадам» вполне подойдет, и ему не придется мучиться, произнося короткое слово.

Габриэль сморщила нос.

– Если я ему позволила, непонятно, почему ты против. Я не считаю, что такое обращение неуважительно.

– Оно чересчур фамильярно, – произнес Натаниэль, взглянув на нее. – Ты сама говоришь, что так тебя называют друзья. А шестилетний мальчик не может относиться к их числу.

– Я искренне надеюсь, что он станет моим другом, – уверенно сказала Габриэль.

– Если все твои английские друзья называют тебя Габби, а я – нет, то к какой категории ты относишь меня? – неожиданно для себя самого резко переменил тему Прайд. Насчет Джейка они так ничего и не решили.

– К какой хочешь. – Габриэль томно опустила глаза, ее брови вопросительно приподнялись, а губы сложились в соблазнительную улыбку: – Любовники всегда занимают особое положение, ведь любовные отношения больше, чем дружба.

– Может, и больше, – медленно проговорил Прайд, глядя ей прямо в глаза. – Но любовь может сочетаться с дружбой.

– На это можно лишь надеяться, – ответила она. «Но только не в этом случае. И не тому человеку, который виновен в смерти Гийома», – как всегда, в голове графини шла параллельная работа.

И лицо Габриэль не выдало ее мрачных размышлений. Годы тайных любовных отношений с Гийомом научили ее скрывать свои чувства от излишне любопытных глаз.

И теперь, тряхнув головой, продолжая улыбаться, она проговорила:

– Давай не будем ссориться из-за такой ерунды, как обращение Джейка ко мне. Если тебе действительно не нравится Габби, пусть он называет меня «мадам». Мне это не нравится, но… – Она пожала плечами. – Ведь он твой сын.

– Это не важно, – к своему собственному изумлению, произнес Натаниэль. – Ты не так уж часто будешь видеть его.

– Почему?

– Потому что его место в классной комнате и в детской. А как только я найду ему подходящего наставника, у него не будет времени болтаться без дела и играть в дурацкие игры с палочками. Проходи в дом.

Он взял ее под руку, и они стали подниматься по ступенькам, ведущим к парадному входу. Там их уже поджидала экономка.

Габриэль осталась при своем мнении по поводу его категорического заявления. Она понимала, что спорить с Прайдом бесполезно. Это было не ее дело, но теперь она поняла, что Майлз не преувеличивал. Похоже, у лорда Прайда действительно не ладились отношения с его маленьким сыном.

Миссис Бейли держала себя в руках и не подала виду, что она потрясена, шокирована гостьей лорда, когда тот представил Габриэль и сообщил экономке, что графиня приехала надолго и займет королевские покои рядом с его собственной комнатой.

Экономка украдкой оглядела французскую графиню и, если не считать того, что дама была без шляпы, не смогла найти в ее внешности ничего предосудительного. Гостья лорда Прайда была вежливой и сдержанной, она не смущалась и не демонстрировала открыто свои отношения с Натаниэлем. На приветствия прислуги отвечала со спокойной сдержанностью. И несмотря на французское имя, графиня говорила на прекрасном английском языке без малейшего акцента.

Присутствие овдовевшей женщины в доме холостяка имело, с точки зрения миссис Бейли, только одно объяснение, но она пришла к выводу, что малейший намек на это со стороны прислуги вызовет справедливый гнев графини, которая, без сомнения, была настоящей леди.

– Если вы позволите, я провожу вас в ваши апартаменты. – Экономка улыбнулась графине приветливой, но почтительной улыбкой. – Бартрам отнесет ваш багаж.

– Благодарю вас, миссис Бейли.

Габриэль отправилась вслед за экономкой, думая о том, что скудное содержимое ее саквояжа лишь подольет масла в огонь сплетен прислуги. Но Джорджи пришлет остальные вещи, как только получит письмо с ее адресом.

Натаниэль отправился в библиотеку, намереваясь просмотреть корреспонденцию, полученную в его отсутствие. Он также собирался послать за управляющим имением, чтобы выслушать его отчет о ведении хозяйства. Лорд ждал гувернантку Джейка – хотел узнать об успехах мальчика. Прайд собирался сказать мисс Приммер, что откажется от ее услуг, как только найдет для Джейка подходящего наставника. Интересно, стал ли его сын лучше ездить верхом? Натаниэль хотел пойти в конюшню и поговорить с Милнером сразу после визита управляющего.

– Миссис Бейли сообщила мне, где тебя можно найти.

Веселый голос Габриэль оторвал Прайда от его размышлений, и он, нахмурившись, обернулся к двери.

– Извини, пожалуйста, – вновь заговорила Габриэль, увидев яростное выражение на лице лорда. – Мне, наверное, не следовало входить без стука. Я не думала, что это твоя комната.

«Это мой дом, – подумал Натаниэль с раздражением, которое он не смог скрыть. – Во всяком случае, с тех пор, как не стало Элен».

Он не привык, чтобы к нему неожиданно вламывались, отрывая от дел. Но такая сила заставляла его раз за разом подчиняться Габриэль де Бокер? У него была куча дел, и он действительно не мог плясать под дудку какой-то женщины, так бесцеремонно ворвавшейся в его жизнь.

– О Господи, – произнесла Габриэль, вздохнув. – Так ты жалеешь, что пригласил меня?

– Я не приглашал тебя, – буркнул он в ответ. – Ты сама себя пригласила.

– Но ты же согласился. – Она осторожно прикрыла дверь за собой и подошла к лорду. – Возможно, мне следует напомнить тебе, почему ты согласился. Мы ведь спешили этим утром. А гостиница не самое подходящее место для неторопливого пробуждения. – Улыбаясь, она пальцем провела по его губам. – Хотела бы я знать, что меня так привлекает в вас, лорд Прайд? Ведь у вас самый скверный характер из всех, кого я знаю. А уж когда вы хмуритесь, то теряете всю вашу привлекательность. И выглядите угрюмым и злым.

Натаниэль обхватил пальцами ее хрупкое запястье. Он чувствовал, как бьется ее пульс.

– А вы, оказывается, любите говорить горькую правду, мадам?

– Временами всем не мешает слышать о себе правду, – заявила Габриэль, поддразнивая его.

– Хм, придется мне принять и это. Вы бесстыжая нахалка, Габриэль де Бокер, и я не знаю, какой черт в меня вселился с тех пор, как я вас встретил.

Она склонила голову набок, внимательно глядя на него: