Другое море. Рассказы и миниатюры

И что значили его слова? Было ли это угрозой? Ни на один вопрос у меня не было ответов. Я закончил работу и улегся в постель. Усталость навалилась на меня, едва голова коснулась подушки. И я провалился во мрак.

«Она моя. И ты знаешь это». Голос в моей голове. Его голос.

– Никогда она не будет твоей! Я не позволю.

«Ты уже позволил. Ты отдал ее мне. Сам». Тьма чуть рассеялась, и я увидел впереди его фигуру. Моя дочь стояла рядом, прижавшись к нему, как когда-то прижималась ко мне.

– Нет!

Я очнулся и сел на кровати. Ну уж нет, не бывать этому! Еще посмотрим, кто в чьей власти. Да, мне нужна его кровь – но кто мешает мне сцедить ее всю и сделать запас? А там посмотрим. К счастью или к несчастью, но вряд ли он – последний вампир: я смогу найти другого. Или моя дочь сможет обходиться без такого лекарства – ей, и правда, было лучше в последнее время. Да и побочные эффекты… Я встряхнул головой, чтобы прояснить разум. Как бы то ни было, пришло время избавиться от этого чудовища. Я взял все необходимое и снова отправился в подвал.

Он знал, что я приду. И понял, зачем я здесь. Но не произнес ни слова. Лишь глаза его смотрели на меня, не отрываясь. Но теперь их взгляд не был безучастным – они горели, как два уголька во мраке. Я вскрыл его вены на обеих руках и подставил склянки для сбора крови. Через какое-то время раны затягивались, и мне приходилось делать это снова и снова. Я не смотрел на своего пленника, но чувствовал, что он слабеет. Не думаю, что у него был выбор или шанс, но он даже не пытался как-то остановить меня. Я не представлял, что за мысли у него в голове, и есть ли они там вообще. Я и сам предпочел не задумываться, действуя почти механически, но быстро и четко – я не хотел продлевать мучений ни ему, ни себе.

Кровь перестала капать из ран. Я закрыл последние склянки и убрал в холодильник. Ну вот и всё. Я подошел к пленнику, на мгновение взглянув на его – глаза его были закрыты. Привычным движением я приставил кол к его груди и ударил молотом.

КРИК.

Но нет, не монстра передо мной. Пронзающий душу детский голос откуда-то сверху. Я бросился в комнату дочери.

Крис лежала на постели, схватившись за сердце, и тело ее билось в конвульсиях. Нет-нет-нет! Я подхватил ее на руки. Она вдруг успокоилась, но, казалось, еле дышала. В лице – ни кровинки, глаза закрыты. Я нащупал пульс – слабый и редкий. Скорую? Вряд ли она ее дождется. Он был прав – они связаны. Но если так…

С дочерью на руках я понесся обратно в подвал. Пленник висел на цепях неподвижно, и впервые я боялся, что он окончательно мертв. Осторожно положив Крис на старые ящики у стены, я подошел к казавшемуся безжизненным телу и вытащил кол из его груди. Я не знал, как определить, жив ли он. И тем более не знал, как вернуть его к жизни. В отчаянии я схватил его за плечи и начал трясти. Я бил его по щекам, я готов был сделать все, что угодно… На мгновение мне показалось, что губы его дрогнули. Кровь! Конечно, чем еще можно вернуть к жизни вампира – а его я страстно желал вернуть. Я разрезал ножом свое запястье и прижал рану к его губам.

– Ну, давай же. Давай! Чертов сукин сын… Пожалуйста…

Он сглотнул и открыл глаза. Зубы впились в мою руку, но я готов был терпеть боль. И лишь когда его взгляд стал осмысленным, я не без труда вытащил руку из его захвата. Мы смотрели друг на друга, когда я услышал тонкий тихий голос за своей спиной:

– Папа, кто это? Почему он в цепях?

Я обернулся: Крис стояла рядом, переводя взгляд с меня на него и обратно. Я подхватил ее на руки и понес наверх:

– Я потом расскажу тебе. Позже, малыш.

И уже наверху лестницы меня снова настиг его голос:

– Спроси его о лекарстве, Кристин.

Я уложил Крис в постель и сам сел рядом:

– Как ты себя чувствуешь?

Она пожала плечиками:

– Не знаю, – и, поежившись, добавила, – Мне холодно. Я замерзла.

Я получше укрыл ее одеялом, подоткнув его со всех сторон.

– Пап, почему я была в подвале? И почему там был ты? Я и не знала, что у нас есть подвал. А кто этот человек? И почему он там… на цепи?

– Тебе, наверное, всё это приснилось, – я страстно хотел, чтобы так оно и было.

– Ну па-ап, – Крис обиженно надулась.

– Хочешь, я принесу тебе горячего шоколада? С зефирками?

Она кивнула, уже менее сердито.

Я быстро сбегал на кухню, не желая оставлять ее надолго одну. Подогрел шоколад в микроволновке, бросил в чашку зефир и, перескакивая через ступеньки, вернулся в комнату дочери. Она лежала, закрыв глаза, и, казалось, спала. Во всяком случае, дыхание ее было глубоким и спокойным. Я присел на краешек кровати и отхлебнул из чашки. И лишь ощутив тепло шоколада внутри себя, понял, что тоже замерз. Я сидел, глядя на дочь, делая глоток за глотком, согреваясь, успокаиваясь. Постепенно мне самому стало казаться, что все произошедшее было лишь кошмаром, бредом моего усталого мозга. Я допил шоколад, поставил чашку на стол и пристроился на кровати рядом с моей малышкой.

Очнулся я оттого, что кто-то пытался снять с моей шеи шнурок, на котором висели ключи от подвала. Я осторожно приоткрыл глаза: Крис сидела рядом и осторожно вытягивала ключи, не замечая, что я смотрю на нее. Ее лицо в лунном свете казалось мне каким-то чужим.

– Милая… Зачем они тебе?

Широко раскрытые глаза Крис почти сердито смотрели на меня:

– Ты должен отпустить его. Ты мучаешь его! – голос ее задрожал, – Ты делаешь лекарство из его крови! Я что, теперь тоже вампир?!

Я резко сел и хотел прижать ее к себе. Но она отстранилась.

– Не-ет, ты не такая. Послушай… Ты не понимаешь: он – монстр! Чудовище, пьющее кровь…

– Как и я. Меня ты тоже посадишь на цепь, когда я вырасту?

– Что ты такое говоришь, Кристин…

– Ты должен отпустить его. Слышишь.

Я смотрел в ее глаза и не понимал, что происходит. Я переставал осознавать, кто я, кто она. И зачем это все. Я чувствовал лишь, что устал. Устал, одинок и потерян.

– Освободи его.

Я кивнул. Встал и поплелся в подвал. Боже, что я делаю? Я иду навстречу смерти. И веду туда дочь. Он убьет нас обоих. Разве нет? Но ноги мои шли и руки отперли дверь в подвал. Уже в который раз за эту ночь я спускался во мрак. Но теперь мне казалось, что я делаю это в последний раз. Крис тихо и молча следовала за мной, словно тень.

Пленник безмолвно сидел у стены и смотрел на нас. Хотя кто теперь в чьем плену? Я отпер замки, сорвал все амулеты и сковывающие его цепи. И тут же железная хватка сдавила мое горло. Я оказался прижатым стене; ноги мои болтались, не доставая до пола. Удерживаемый его рукой, я висел, хрипя и задыхаясь.

– Нет! Отпусти папу! Ты обещал!

Я рухнул на пол. Горло саднило. Я судорожно вдохнул и закашлялся. Грохот разбиваемого стекла – он разметал склянки с его кровью – стены и пол покрылись кровавыми брызгами и осколками. Я отыскал взглядом Крис. Она была жива и невредима – слава Богу. Мой враг стоял рядом, склонившись к ней, и впервые я видел какое-то подобие человеческих эмоций на его лице:

– Ты пойдешь со мной?

Я замер, ожидая ее ответа. Глядя ему в глаза, Крис покачала головой. Я выдохнул.

– Ты уверена?

Она посмотрела на меня, потом на него – и кивнула. Я был готов броситься к ней, если бы он сделал лишь одно движение.

Но он даже не думал нападать – немного помедлив и даже не взглянув на меня, он направился к лестнице. Он уходил.