Книги Великой Альты

– Пожалуйста, впусти его. Вы можете поговорить и за воротами.

– Это и есть твой спутник? – прищурился старик.

– Да.

– Так ведь это женщина.

– Это воительница Альты, которая обязалась защищать меня.

Старик поцокал языком.

– Сам знаешь, пресветлый принц, – мы не допускаем сюда женщин.

– Она останется. Это говорю я, сын короля.

– Но ты еще не король и не станешь им, покуда твой брат жив. Только король может отдать такой приказ. Ей нельзя здесь оставаться. Таков закон. – Старик снова качнул головой, словно параличный.

Дженна положила руку на плечо Карума.

– Ступай скорее. Я выполнила свой долг, Карум Длинный Лук. Ты спасен, и нас более ничто не связывает.

– Ты освободилась от обета, Дженна, но не от меня.

– Полно, Карум. Каждого из нас зовет иной долг – я должна идти к моим сестрам, а ты к своему брату. У меня своя жизнь, у тебя своя. Мы были спутниками лишь в час опасности – она связывала нас столь же крепко, как та веревка в Халле.

– Я не отпущу тебя так скоро.

– Карум…

– Поцелуй меня хотя бы на прощание.

– Зачем?

– Просто так.

– Но я… я никогда еще не целовала мужчину.

– Ты сама сказала – я еще мальчик.

– Мальчиков я тоже не целовала.

– Так что же из этого? Я тоже не ел горьких кореньев до встречи с тобой. А тебе никогда прежде не приходилось плавать. – Карум улыбнулся и протянул руки.

Дженна оказалась в его объятиях, и его губы коснулись ее губ. Она хотела уже отстраниться, но он удержал ее, и она невольно прижалась к нему еще крепче. Дженну охватила дрожь, и она прервала поцелуй.

– Что же это такое? – прошептала она.

– Мне думается, это любовь, – с грустной улыбкой ответил Карум.

– Это вывод ученого, Карум?

– Это догадка. Я еще никогда не целовался с девушкой. Но из того, что я читал…

– А что ты читал? – все так же шепотом спросила Дженна.

– Каролийцы, которые молятся под открытым небом, говорят, что «любовь» было первым словом, которое изрек бог.

– Странный же у них бог.

– Не страннее, чем это. – Карум снова коснулся губами ее губ. – Я знаю – мы еще увидимся с тобой, моя Белая Дженна.

– О-о, – только и могла выговорить Дженна, а когда за Карумом закрылись ворота, прошептала его имя.

Вернувшись на край леса, Дженна развернула карту – и убедилась, что та безнадежно испорчена водой. Дженна не знала другой дороги в хейм, кроме реки, – значит, возвращаться придется тем же путем, по берегу. В Ниллском хейме ей дадут другую карту или хотя бы покажут, как пройти к ближайшему селению Альты.

Без Карума она не видела нужды прятаться и шла прямо по тропе. Говорить ей теперь не с кем – она услышит врага загодя. И успеет скрыться в лесу.

Она шла быстро и останавливалась, лишь когда вдоль дороги попадалось что-то съедобное. Короткий сон почти не принес ей отдыха – ей снился Карум, который стоял на коленях и пел «Славься, славься», не желая обнять ее.

К позднему утру, она оказалась у кривой ели, загораживавшей тропу. Под деревом темнело пятно величиной с тарелку – единственная память о разыгравшемся здесь сражении. Затаив дыхание. Дженна пролезла под стволом, но не увидела ничего из ряда вон выходящего.

Вокруг стояла странная тишина, нарушаемая только шумом реки, но в памяти Дженны все еще звучали крики, слышанные ею перед побегом. Они преследовали ее, и она бегом устремилась к задней двери хейма. Дверь не уступила, и Дженна благодарно вздохнула, поняв, что враг здесь не прошел, – но не стала стучать на случай, что Люди Короля внутри.

Она вернулась назад, снова пролезла под елью и дошла до места, где скала была ниже всего. Дженна взобралась наверх – это было нелегко, поскольку меч бил ее по ногам, и ей пришлось полежать в траве, чтобы отдышаться. Она медленно поползла к хейму, зная, что ее в любой миг могут увидеть со стены.

Вокруг было тихо – только трава шевелилась при ее продвижении. Слишком тихо. В такую безветренную погоду до нее непременно должны были донестись голоса, крики стряпух или блеянье коз. Дженну охватил страх, и она замерла на месте.

Чтобы успокоиться, она сделала несколько глубоких вдохов латани – нелегко было это делать, лежа на животе, – и приподнялась на колени. Согнувшись, Дженна добежала до стены, приложила к ней руку, и прочность камня вселила в нее мужество.

Она выглянула из-за угла и ахнула – желудок свело, и странный металлический вкус наполнил рот. Резные ворота были разбиты в щепки, стены проломлены. Камни валялись вокруг, словно раскатившиеся плоды, обратив потаенную прежде сторону к солнцу.

Дженна ждала, едва смея дышать, – ждала минуту за минутой, но по-прежнему не слышала ни звука. Еще три вдоха латани – и она наконец двинулась вперед, осторожно переступая через камни.

На дворе повсюду лежали тела: мужчины в боевых доспехах, женщины в кожаной воинской одежде. Дженна перешагивала через мертвых, отмахиваясь от мух. Должен же хоть кто-то остаться в живых!

Женщин, лежавших ничком, она переворачивала, ища знакомых – Армину, Калиллу или жрицу.

У колодца, закрыв лицо рукой, словно заслоняясь от солнца, лежала молодая женщина с едва заметным отверстием в горле.

«Такая маленькая дырочка – но все же смерть вошла в нее, а жизнь вышла», – подумала Дженна.

Отведя руку, она узнала Бренну, хотя видела ее только раз.

– Да помилует тебя Альта, – шепнула Дженна, спрашивая себя, где же была эта милость несколько часов назад. – Клянусь, Бренна, я похороню тебя, если кто-нибудь покажет мне вашу Пещеру.

Продолжая поиски, Дженна по судорожному движению своей тени заметила, что и сама движется рывками. Тогда она поняла, что не может больше выносить этого ужаса, этой царящей повсюду смерти. И ей стало страшно входить в дом.

Она заставила себя сесть на корточки и глубоко подышать, хотя в воздухе стоял тошнотворно-сладкий запах. Солнце палило, и Дженна начала считать до ста, готовя себя к предстоящим ужасам. Считая, она снова ощутила странную легкость, освободилась из тела и повисла над двором. С высоты она смотрела на поющую, раскачивающуюся фигурку среди множества мертвых тел. Она слетела вниз, но, соприкасаясь с телами, не смогла проникнуть ни в одно. И на счет «сто» вернулась в свое поющее тело.