Прячься

– А когда смерть приятна? – отозвался Серрано.

– Да никогда. Эта женщина заслуживала лучшего. – Морено медленно откинул простыню, открыв тело Констанс Райт. Талли охнула, но не обмолвилась ни словом.

Серрано внимательно разглядывал женщину, лежащую перед ним. Тело Констанс Райт было сокрушено. Это первое, что пришло ему в голову. Она выглядела, будто тряпичная кукла, как попало брошенная на пол небрежным ребенком – конечности изогнуты под чудовищно неестественными углами.

– Лед – беспощадный ублюдок, – заметил Морено. – Сейчас изложу по порядку.

– Валяй, Гектор, – кивнул Серрано.

– Причина смерти – травма головы от удара тупым предметом. – Морено натянул латексные перчатки. Все лицо Райт, от лба до подбородка, было вдавлено, кости вывихнуты. – К счастью, от удара она мгновенно скончалась. Без боли.

– Слава небесам за маленькие одолжения, – произнесла Талли.

Морено кивнул:

– Сломаны все двадцать четыре ребра. Четыре пронзили сердце, а семь – легкие. И печень, и селезенка тоже пробиты. Даже если бы травма головы не убила ее, эти травмы сделали бы это почти мгновенно.

Он перешел к ее изувеченным конечностям:

– Сложные переломы левой лучевой и правой локтевой кости, а также и большеберцовых, и малоберцовых костей в обеих ногах. Таз превратился практически в щебень.

– А токсикология? – осведомился Серрано.

– Алкоголь в крови на уровне 0,43. Никаких следов наркотиков в организме.

– 0,43? Необычайно много, – заметила Талли. – Должно быть, она крепко нахлесталась в последнюю ночь. Думаете, отупляла себя перед прыжком?

– Возможно. Но есть еще одно. – Морено помолчал. – Она была беременна.

Челюсть у Серрано отвисла.

– Насколько давно? – уточнила Талли.

– Судя по уровню гормона зародышевой оболочки, около девяти недель.

– Откуда следует, что она более чем вероятно знала о своей беременности, – заключил Серрано. – Мы обыщем ее квартиру на предмет тестов на беременность, пренатальных витаминов – любых свидетельств ее умонастроения.

Подойдя ближе к телу Райт, Талли протянула руку, раскрыв ладонь над животом женщины, а потом сжав в кулак. Накрыв ее руку своей ладонью, Серрано бережно опустил ее к боку Талли.

– Знаю, – проронил Серрано. – Знаю.

Талли порывисто вздохнула:

– Извини. Просто… утрата жизни.

– Мы можем установить личность отца по тканям плода? – справился Серрано.

– В девять недель зародыш весит всего одну десятую унции, – покачал головой Морено. – Тканей настолько мало, что и говорить нечего. А анализ ДНК не может определить отцовство, если нет образца партнера для сравнения. Одни ткани плода отцовства не определяют.

– Также не исключено, что она сделала это самостоятельно с донорской спермой, – присовокупил Серрано.

– Но с какой стати ей пускаться во все тяжкие, чтобы зачать, а два месяца спустя прыгать с моста? – возразила Талли. Ответа у Серрано не нашлось.

– Все по порядку, – наконец сказал он. – Оба родителя Райт уже умерли. Детей нет. Других живых родственников нет. Нужно вызвать для опознания ее бывшего мужа Николаса Драммонда.

– Если правильно помню, бракоразводный процесс вышел склочный, – вставил Морено. – Драммонд будет не в восторге, что его в это впутали.

– Склочный – это слишком мягко сказано, – откликнулся Серрано. – А еще я хочу сравнения его ДНК с ДНК зародыша.

– Он может отказаться подчиниться без судебного постановления, – указала Талли.

– Если откажется, это даст нам ответ на вопрос.

– Думаешь, Констанс Райт могла напоследок чпокнуться со своим бывшим и подзалететь? – спросил Морено.

– Такое не в диковинку, – ответил Серрано. – Драммонд вновь женился вскоре по окончании развода с Констанс. Бывшие раздувают искру, вступают в связь, она беременеет, а муж пытается скрыть это от новой жены.

– Вот почему я озаботилась придержать первоклассные материалы для шантажа на случай, если Клэр меня бросит, – поведала Талли. – Мы пришли бы к соглашению сторон ровно за пять минут.

– Умно, – похвалил Морено. – И хладнокровно. Не уверен, что хладнокровие способствует здоровым супружеским отношениям, но мне ли судить?

– Итак, твои первоначальные выводы? – спросил Серрано.

– Ну, – ответил Морено, – на данный момент, учитывая аномально высокое содержание алкоголя в крови и растрепанную личную жизнь жертвы, было бы трудновато не списать это на самоубийство. Если беременность была нежелательной, она могла послужить последней каплей.

– Будем дотошными, – не согласилась Талли. – Мне не дает покоя педикюр. И еще я хочу поговорить с Николасом Драммондом.

– Николас Драммонд вышел из брака с кучей денег Констанс Райт, – изрек Серрано. – Ему уже заплачено. Зачем убивать ее теперь?

– Беременность – вот что меня терзает, – ответила Талли. – Предположим, Райт знала. Но нам нужно постановление суда, чтобы посмотреть ее электронную переписку и текстовые сообщения. Если Райт уже ходила по лезвию бритвы и не хотела ребенка, этого могло хватить, чтобы толкнуть ее за край. А может, она хотела, Драммонд нет, и вот вам мотив.

– Если это вообще Драммонд, – возразил Серрано.

– Если это вообще Драммонд. И все равно до этого дойти не должно было, – произнесла Талли. – Мне никогда не было особого дела до чокнутой семейки Райт – да и до самого Николаса Драммонда. Он всегда производил впечатление мужика, которому претило, что жена его затмевает. Но, черт возьми, сердце у этой женщины было хорошее. Она не заслужила того, как с ней поступили.

Серрано рассеянно кивнул. И тут зазвонил мобильный у него на поясе.

– Только не говори, – встрепенулся Морено, закатывая глаза. – Это тема из…

– «Властелина колец», – поведал Серрано. – Один рингтон на всех.

– Видите? – вставила Талли. – Вот с чем мне приходится иметь дело изо дня в день.

Не обращая на них внимания, Серрано ответил на звонок и сказал:

– Серрано слушает.

– Детектив Серрано, это Ванда Бреммер из девять-один-один. У меня есть то, что вы должны услышать.