Прячься

Рейчел смотрела трансляции несколько минут, пока окончательно не удостоверилась, что в доме больше никого, а дети крепко спят. Послушала их дыхание, улавливая знакомые ритмы. А потом на цыпочках направилась к двери в подвал.

Ввела шестизначный код на беззвучной клавиатуре. Дверь отперлась. Детям Рейчел сказала, что в подвал они не смеют спускаться ни в коем случае. Сказала, что в подвале асбест и замок ради их же безопасности. Первая часть – вранье.

Крадучись, двинулась вниз, пока дети спят. В жилах забурлил адреналин. Предстоит работа.

Глава 3

– Диспетчер говорит, там черт ногу сломит, – сообщил детектив Джон Серрано. – Лейтенант Джордж сказал, что труп нашли на замерзшей реке. Криминалисты на месте. Мост перекрыт. Береговая охрана выслала катер.

– Катер? Разве река не замерзла? – удивилась детектив Лесли Талли.

– Напрочь, – подтвердил Серрано. – Способ уйти хуже и придумать трудно.

Шел только третий час ночи, и машин на дорогах в окрестностях Эшби почти не было. «Форд Краун Виктория» катил бесшумно, не считая шелеста шин и звуков «дворников», смахивающих снег.

Детектив Серрано держал на коленях книжку в бумажной обложке. Подцепив обложку, открыл ее, прочел несколько страниц и снова закрыл.

– Жизнь отстой, если ты орк, – заметил Серрано. – Рождаешься уродом. Растешь уродом. Вашего брата миллиард душ, и все вы уроды. Разве бывают привлекательные орки? Типа чтобы орк-пацан поглядел на орка-девицу и сказал: «Ой, какая прекрасная оркиня»? И потом, чем на жизнь зарабатывать? Всю жизнь или таскаешь всякие тяжести, чтобы мастерить здоровенное оружие для смертоубийства, или идешь в бой, где ты, по сути, просто разменная монета для своих командиров, которые скорее скормят тебя троллям, чем снизойдут с тобой поздороваться. Так что, по сути, ты рождаешься уродом с вонью изо рта и ужасной кожей, а после помираешь, даже ни разу не перепихнувшись.

– Не представляю, как тебя не тошнит от чтения в машине без света, – отозвалась Талли. – Меня даже от крохотулечных текстов на GPS блевать тянет.

– Глаза приспосабливаются, – ответил Серрано. – Такое побуждает возблагодарить Творца, а? Нам сильно повезло быть людьми. Мы ведь могли родиться и орками.

Талли на миг отвела взгляд от дороги, чтобы закатить глаза, обернувшись к напарнику.

– У тебя проблемы, Джон. Глубоко укоренившиеся проблемы. Тебе надо сходить к врачу насчет этих закидонов с гоблинами.

– Орками, – поправил Серрано. – Не гоблинами. И вообще, эти закидоны помогают мне думать.

– Если не прекратишь говорить об орках, пока я за рулем, я могу надумать нас прямо в реку.

– Знаешь, я готов поспорить, что Клэр и детишки были бы без ума от этих книжек, – сказал Серрано. – Ну, тебе хотя бы хватило ума выйти за человека широких взглядов, хоть ее хорошие черты как-то не передались тебе.

– У Клэр широкие взгляды на испанские вина и британские ситкомы. Но книги, где главные герои с волосатыми ногами расхаживают босиком? Черта лысого! И почему они не носят обуви? Они ведь одеваются, разве нет? Так почему без обуви? Разве в Центроземелье нет камней?

– В Средиземье, – поправил Серрано. – Но даю тебе баллы за попытку.

– Таскаясь с тобой по двенадцать часов в сутки, как привязанная, я волей-неволей вынуждена нахвататься твоей бредятины. Почитай какую-нибудь настоящую книгу.

– Сделаю вид, что не слышал.

– Кончай уже, – оборвала Талли. – Почти приехали. Диспетчер говорит, по словам лейтенанта Джорджа, это смахивает на самоубийство.

– Уже не первое на этом мосту, – прокомментировал Серрано, – и, наверное, не последнее.

Снежинки сыпались на ветровое стекло, как сахарная пудра, исчезая под щетками «дворников». Небо являло взору шикарный чернильный гобелен с переливами темно-синего. Серрано прислушался к ветру. Легкий, успокаивающий.

Конечно, зимы в Эшби суровые, но Серрано морозные месяцы по душе. Некоторых сезонная хандра валит с ног, но Серрано холод помогает ощутить биение жизни. Лето мало-помалу высасывает его энергию. Роскошные солнечные дни воскрешают воспоминания, которые он давно – и безуспешно – старается забыть.

Работа в паре с детективом Лесли Талли стала благословением. Для Серрано это не просто партнерство. Она заменила ему семью. Не раз и не два Талли оттаскивала его от края пропасти. Если бы двадцатидвухлетнему новобранцу Джону Серрано кто-нибудь в свое время сказал, что он будет читать тысячестраничные фэнтезийные романы, а его лучшим другом станет чернокожая следовательница помладше, нетрадиционной ориентации и с тремя приемными детьми, он бы просто посмеялся.

Серрано увидел мост Альбертсона, призрачно замаячивший впереди на фоне ночной тьмы.

– Приехали, – сказала Талли. – Ну может ли быть более жуткая ночь? Погоди, беру вопрос обратно. Учитывая, какую байду ты читаешь, скорее всего, ты ответишь «да».

– Злые клоуны пока не наблюдаются[7 - Отсылка к роману Стивена Кинга «Оно».], – откликнулся Серрано.

– Про это даже я читала.

Стальные фермы моста Альбертсона, построенного в 1928 году, возносятся на 148,5 фута над 1,2-мильной рекой Эшби. По ночам мост являет чудесное зрелище, а его середина – любимое место обручающихся парочек. С восточной стороны моста через реку открывается дивный вид на лощину Вудбаррен-Глен – тысячи акров пышной листвы, туристских и беговых троп и дорожек для верховой езды. Когда Серрано был моложе – куда моложе, – он мог запросто пробежать 5,4-мильную беговую тропу вокруг лощины, уложившись в тридцать пять минут, а то и в меньшее время. Теперь довольствуется пешими прогулками, слушая аудиокниги и подкасты. Сама же река Эшби течет на север 100 миль до Сидар-Рапидс в Айове и сворачивает на юго-запад, оканчивая свой путь в северном Миссури.

Талли подогнала машину к берегу. Река под мостом Альбертсона покрылась толстым льдом, припорошенным тонким слоем снежка. Через реку до Серрано доносилось неустанное буханье катера береговой охраны, пробивавшегося сквозь лед. Большинство старых патрульных катеров дооснастили ледокольным оборудованием. Усиленный нос достаточно крепок, чтобы ломать даже сплошной лед, а корпус специальной конструкции расталкивает сломанный лед в стороны, чтобы он не повредил двигательную систему. Ветер от пропеллеров взвивал снег, будто метель.

На обоих берегах установили портативные прожекторы. Верхний прожектор патрульного катера высвечивал под мостом белый круг. Серрано увидел двух криминалистов, делающих фотографии и берущих образцы. Между ними стояла желтая палатка длиной семь футов и шириной три, расчаленная на колышках, вбитых в лед. Палатка там, чтобы не позволить стихиям причинить находящемуся внутри трупу дополнительного вреда.

Натянув по паре ботинок Caterpillar Drover Ice+, Серрано и Талли выбрались из машины. Буханье ледокола замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Крепкий ветер обжег Серрано лицо. Патрульному катеру пришлось пробиваться сквозь лед, чтобы подобраться достаточно близко для освещения места происшествия. Но, подойдя чересчур близко, он рискует расколоть лед так, что место происшествия будет не просто нарушено, а вообще уйдет под воду.

– Повнимательнее, – сказал Серрано, вместе с Талли осторожно ступая на лед. Криминалисты определили, что толщина льда у восточного берега реки Эшби от пяти до семи дюймов. Вес детективов, а то и легкого транспортного средства вроде снегомобиля выдержит. Они все еще пытаются сообразить, как изъять тело, не подвергая риску собственные жизни и не потревожив лед так, что труп уйдет в воду. Подъем трупа вертолетом может привести к потере потенциально ценных трасологических улик, что ставит на этом варианте крест.

Смахнув с лица иней, Серрано высморкался в салфетку. Услышал треск, ощутил, как сердце ушло в пятки, и застыл как вкопанный.

– Это от катера, нюня, – успокоила его Талли.

– В детстве я провалился в замерзший пруд в Вудбаррен-Глен, – пояснил Серрано. – Тут бы мне и конец, если бы двое рыбаков не увидели, как я ушел под лед. Предпочел бы не проходить через такое по второму разу.

Пейзаж перед ними напоминал красивый кошмар – луна в четвертой четверти, повиснув над голыми деревьями Вудбаррен-Глен, отражается от заледеневшей реки Эшби, а свет прожекторов заливает всю сцену резким желтым сиянием. На месте происшествия ярдах в двухстах от восточного берега реки хлопотали двое криминалистов в толстых куртках с желтыми надписями «ДП[8 - ДП – Департамент полиции.] Эшби» на спинах. Увидев приближение Серрано и Талли, один из экспертов – Айзек Монтроз – медленно двинулся по льду им навстречу. Серрано поприветствовал его, обменявшись рукопожатием.

Крупный и грузный – шесть футов четыре дюйма и за двести пятьдесят фунтов – Монтроз со своей бритой головой в толстой шерстяной шапке и длинной растрепанной эспаньолкой больше похож на члена банды байкеров, чем на следователя-криминалиста. Год назад его сманили сюда из полицейского департамента Пеории, где он занимался анализом брызг крови. Поверх теплых перчаток он натянул громадные латексные. Серрано не раз видел на местах преступлений, что руки у Монтроза деликатные, как у скрипача, хоть габаритами он и не уступает мелкому носорогу. Он способен пинцетом ухватить даже осу в полете.

– Итак, детектив Талли, – кивнул Монтроз Талли, – вы еще не прикончили Серрано? Глядишь, сработаетесь.

– Ключевое слово «еще», – отметила Талли. – Я до сих пор не выучилась, как сказать: «Заткнись к чертям и дай мне спокойно вести машину» по-орочьи.

Монтроз хохотнул:

– В прошлом году он пытался навязать мне эти книжонки про заклинания и драконов. Отдал их моему сыну, и теперь тот подсел. Никогда особо не любил читать. Может, надо его поблагодарить?

– Милости прошу, – отозвался Серрано. – И что же мы видим?

Монтроз повел их к трупу:

– Женщина белой расы. От сорока двух до сорока восьми лет. Без документов. Подвергалась воздействию стихий несколько часов, прежде чем поступил звонок на девять-один-один. Пара подростков зависали на пешеходной дорожке моста Альбертсона и захотели проверить, замерзнет ли плевок до того, как долетит до земли. Харкнули и увидели тело. Иначе ее бы могли до утра не найти. Чтобы снять отпечатки пальцев, потребуется какое-то время.

– Почему это? – удивилась Талли.

– Кровеносные сосуды в конечностях тоньше, – пояснил Монтроз. – В пальцах на руках и ногах. На морозе ее капилляры могли значительно расшириться, вследствие чего форма и текстура кожи исказились. Чтобы получить точные отпечатки, надо подождать, пока жидкости растают. Но нам надо побыстрее доставить ее в лабораторию, потому что органы уже начали замерзать. Человеческая плазма на пятьдесят процентов состоит из воды. Так что, замерзая, кровь расширяется и может начать разрушать окружающие ткани. И вот тогда-то моя работа становится воистину трудной.

– Предварительное заключение о причине смерти у нас есть? – поинтересовался Серрано.