Любовница

Повезет? У меня по спине побежали мурашки.

– Я бы с радостью понаблюдала, как ты гниешь в тюрьме. Уж поверь. Если бы не Анна… Она сглотнула. – Если все это всплывет, нас всех искупают в грязи. Ваша мелкая интрижка, которая, кстати, для него ничего не значила, попадет во все газеты. Учительница набросилась на учителя, пока его семилетняя дочь спала наверху! Ты хоть на секунду задумалась, как Анна будет страдать? Газетчики распнут тебя, и не раз. И Ральфа тоже. – Она помолчала. Ее губы дрожали, и на мгновение мне показалось, что она вот-вот сломается. – Да, я буду горевать… но не сейчас. Я не могу себе этого позволить. Потом, позже.

На шее у нее пульсировала вена. Ей стоило огромных усилий держать себя в руках…

Как только она снова смогла говорить, она ткнула в меня пальцем:

Слушай, вот что ты сейчас сделаешь заткнешься и будешь выполнять в точности то, что я тебе скажу.

В подвале воняло плесенью и скипидаром. Я заморгала, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Бетонный пол под ногами был каким-то клейким, подошвы туфель слегка прилипали к нему.

Я старалась «просто делать», как она говорит. Но одна мысль продолжала прорываться: «Это был Ральф… Это его тяжелое тело в пластиковом мешке на молнии… кажется, это чехол от доски для серфинга. Там, внутри, его плоть».

В молодости Ральф занимался серфингом. А вот она, по его рассказам, никогда серфингом не интересовалась. Я пыталась представить, когда и где он купил доску для серфинга и этот чехол для нее, где он путешествовал. На каком-нибудь солнечном курорте он летал по волнам, загорелый, мускулистый. Я с трудом сглотнула, чувствуя, что она смотрит на меня и ждет.

Я присела там, куда она указала, у подножия лестницы, и обхватила край чехла из холодного, скользкого пластика. Когда я попробовала приподнять его, тело внутри сдвинулось. Ступни. Лодыжки. Колени. Вздрогнув, я разжала руки, будто чехол стал обжигающе горячим.

Хелен посмотрела на меня.

– Я не могу… – заикаясь, пробормотала я.

Ее взгляд наполнился ядом.

– А придется…

Закусив губу, я наклонилась и просунула руки под ноги Ральфа. Хелен с суровым лицом обхватила его где-то в районе подмышек. Нащупала их через чехол.

– Держишь? Теперь потихоньку иди. Мелкими шажками. – Она тяжело задышала.

Я закрыла глаза и стала пятиться назад, пока каблуки не уперлись в нижнюю ступеньку. Ральф повис между нами. Мы поползли вверх, перетаскивая ношу со ступеньки на ступеньку. Сначала, стараясь не споткнуться, на узкую ступеньку поднималась я, затем за мной рывками двигалась Хелен. Единственными звуками были наше собственное тяжелое дыхание и едва слышное кряхтение.

Наверху мы положили свою ношу рядом со входной дверью. Я прислонилась мокрой от пота спиной к стене и прикрыла глаза. У меня болела грудь. Болели мышцы. Хотелось отдышаться и поспать. А утром проснуться и обнаружить, что все это мне приснилось, Ральф жив и здоров.

Костлявые пальцы Хелен впились мне в плечо. Я заставила себя открыть глаза. Ее раскрасневшееся лицо, обрамленное растрепанными волосами, было совсем близко.

– Я пойду наверх, посмотрю, как там Анна, а потом мы уедем. Забери с собой все свои вещи.

Я заморгала:

– Разве Анну можно оставить одну?

– С ней все будет в порядке. Спасибо за заботу. Она бросила на меня сердитый взгляд. – Машина за дверью. Я проверю, нет ли кого поблизости, а затем мы перетащим его. – Она помолчала. – Нам нужно действовать быстро. Мы справимся, если будем работать слаженно.

Я сделала глубокий вдох и заставила себя кивнуть.

Глава 4

Было почти десять часов, когда мы уложили Ральфа в багажник и тронулись в путь.

Хелен сидела прямо, с напряженной спиной, крепко сжимая руками руль и устремив взгляд на дорогу. Навигатор рассчитал маршрут к побережью. Тридцать восемь минут. В кои-то веки машин было так мало, что, возможно, мы действительно уложимся в это время.

Я отвернулась от Хелен и смотрела на пробегающие мимо пустые тротуары, стараясь не думать о грузе в багажнике. Навигатор механическим женским голосом выдавал инструкции:

Через восемьсот ярдов поверните налево.

Разрозненные мысли вертелись в голове: «Я убила человека… Ральф. Я убила Ральфа».

– Теперь поверните налево, – произнес навигатор.

Хелен повернула руль.

«Это же несчастный случай», – подумала я.

Навигатору было все равно.

– Держитесь правее.

Что я делаю?

От новой волны паники желудок снова сжался. Безумие какое-то. Почему я позволяю ей контролировать ситуацию, позволяю запугивать меня?

– Приготовьтесь свернуть на второй съезд.

Я сидела оцепенев.

Все равно уже поздно. Слишком поздно…

Теперь стало ясно, куда мы направляемся. Я узнала это место на карте навигатора. Я уже бывала там раньше. С Ральфом.

Вдоль кромки галечного пляжа тянулись обшарпанные лодочные сараи. Мое лицо стало пунцовым, когда я вспомнила наш последний приезд сюда. У Ральфа и Хелен были ключи от лодочного сарая, в котором хранилась парусная шлюпка их друга. Несколько месяцев назад, перед Рождеством, Ральф взял меня с собой. Сказал, что обещал Хелен проверить паруса и убрать их на зиму. На самом деле мы прихватили одеяла и бутылку шампанского, и он взял меня прямо в море, затем свернул паруса, и мы, обнаженные, плыли в шлюпке, прижимаясь друг к другу, пили шампанское, занимались любовью и опять пили, пока ветер не переменился и холод, поднимавшийся от воды, не заставил нас наконец одеться и вернуться на берег.

Теперь, когда я снова увидела это место, смерть Ральфа показалась мне невозможной. Завтра я проснусь и все это окажется чепухой. Неуловимый и харизматичный Ральф будет исчезать то в одном, то в другом классе и делиться со школьниками своей страстью к Шекспиру, Китсу или Мильтону, а беззаботная Анна, как всегда, отправится в обед гулять на детскую площадку, будет бегать с друзьями наперегонки или играть в классики.

Хелен свернула на пустынную стоянку и остановилась на дальнем конце, недалеко от лодочных сараев. Вылезла из машины и открыла багажник.

Я заставила себя последовать за ней. Она уже подтаскивала мертвого мужа к краю багажника. Сильный просоленный ветер хлестал по лицу, пока я помогала ей.

Мы молча перетащили тело через галечный пляж и оставили его у самой кромки воды. Ледяная вода просочилась в туфли. Хелен подошла к сараю и отперла двойные двери, затем мы вместе скатили к воде шлюпку на металлической колесной раме.

Хелен забралась внутрь, я подала ей мачту и стала беспомощно наблюдать, как она устанавливает паруса. Ральф лежал рядом со мной. Совсем близко я могла коснуться его большим пальцем ноги.

Еще не слишком поздно. Я все еще могу развернуться и убежать… Позвоню в полицию и расскажу им все, буду молить о пощаде.

Я размышляла о ее словах. Непредумышленное убийство. Она права. Как бы там ни было, я убила его. Меня на годы отправят в тюрьму. Я содрогнулась, представив, как меня запирают в маленькой камере, оставляя на милость закоренелых преступников. Мне никогда не пережить такое.

Движения Хелен были быстрыми и уверенными, как у опытного матроса. Я вспомнила потрясение на ее лице, когда она, застыв в дверях, в ужасе глядела на меня. Затем – отчаянную боль ее причитаний. Теперь же все свои силы она вкладывала в то, чтобы держать себя в руках, чтобы справиться. Заставить себя не думать о том, что ее муж, с которым она каждую ночь делила постель, отец их ребенка, лежит холодный в чехле от доски для серфинга на мокрых камнях у наших ног.

Закрепив паруса, Хелен перегнулась через борт и нетерпеливым жестом велела мне подтащить чехол поближе. Что я и сделала, затем, потея и кряхтя, мы затащили его в шлюпку.