Легионы Калара

– Дорога едва не отдал свою жизнь, защищая мои владения и моих людей, когда мы сражались с вордом бок о бок. Он потерял почти две тысячи солдат перед тем, как ворд напал на Кальдерон.

Арнос небрежно махнул рукой:

– Ну, довольно, граф. Коллегия насчитывает тысячу лет военной истории, здесь хранится описание сотен сражений, как больших, так и малых. Мораль сражающихся сторон ломается задолго до того, как потери составят половину. Неужели мы поверим на слово варвару, который утверждает, что его люди продолжали сражаться после того, как потеряли девяносто процентов своих сил?

– Если Дорога так говорит, я ему верю.

Сенатор позволил себе лукаво улыбнуться.

– Понятно. Складывается впечатление, что сражение против чудовищ вместе с варваром привело к тому, что вы начали ему доверять. – Он немного помолчал. – И стали слишком легковерным.

Бернард довольно долго смотрел на Арноса, потом вздохнул и заговорил все тем же терпеливым тоном:

– Сенатор, даже если отбросить свидетельства, которые я не видел собственными глазами, ворд является разумным, изобретательным и безжалостным врагом, который не делает разницы между солдатами и мирным населением противника. Очевидно, они располагают ресурсами, позволяющими причинить огромный ущерб всем, кто окажется рядом.

Арнос передернул плечами, на его губах все еще бродила легкая улыбка.

– Может быть. Но их самая главная и опасная черта, похоже, состоит в способности воспроизводиться с фантастической быстротой. И если даже одно такое существо уцелеет, оно сумеет вновь стремительно увеличить свою численность. – Он склонил голову набок и добавил: – Однако прошло три года с тех пор, как вы с ними сражались, граф, и больше их никто не видел. Таким образом, у меня возникает вопрос, не солгали ли вам мараты, чтобы усилить у вас ощущение опасности, которое приведет к еще большему доверию к ним после того, как вы сумели одержать победу.

– Иными словами, вы утверждаете, что Дорога мне солгал?

– Не будем забывать, граф, что он варвар.

Бернард натянуто улыбнулся сенатору:

– В языке маратов не было слова «ложь» до тех пор, пока они не встретились с нами, сенатор. Понятие «неправда» стало им известно всего несколько поколений назад и не получило развития. Если один марат назовет другого лжецом, это повод для смертельного поединка, отказаться от которого невозможно. Дорога не лжец.

– Однако у меня нет возможности это проверить.

– А у меня есть, сенатор, – сказал Бернард. – Я ему верю. Я граф, гражданин Алеры, ветеран-легионер, который проливал кровь, защищая нашу страну. Я готов подтвердить его слово своим.

– Я в этом не сомневаюсь, – произнес Арнос тоном, которым добрый дедушка обращается к глупому юнцу. – И не ставлю под сомнение вашу искренность. Но я подозреваю, что мараты вами манипулируют.

Бернард посмотрел на сенатора и повел плечами. Амара видела это движение, когда он готовился выстрелить из боевого лука.

– Сенатор, если вы еще раз назовете моего друга лжецом, – теперь его голос стал жестким и звучным, но оставался неизменно вежливым, – мне это не понравится.

– Прошу простить? – сказал Арнос, приподняв брови.

– Я предлагаю вам найти какую-нибудь другую, не столь очевидно глупую, наглую, недальновидную и опрометчивую причину игнорировать очевидную угрозу Алере только из-за того, что вы не хотите верить в ее существование. И если вы не прекратите свою отвратительную клевету, я с радостью встречу вас на поединке, чтобы вырвать ваш змеиный язык.

Все разговоры стихли, и в зале наступила гробовая тишина.

Амара почувствовала, как ее захлестнул прилив яростной гордости за мужа, и обнаружила, что улыбается ему.

Лицо Арноса стало пурпурным от ярости. Без единого слова он повернулся на каблуках и стремительно покинул зал. Примерно треть присутствующих, в том числе и часть тех, кто был на помосте, последовала за ним.

Когда они ушли, Бернард тряхнул головой и почти незаметно подмигнул Амаре.

– Хорошо, – сказал он, – а теперь следующий вопрос.

Поднялся небольшой лес рук. Все оставшиеся мужчины, коротко подстриженные и одетые в форму легионеров, продолжали слушать его ответы.

* * *

Амара улыбнулась, когда Бернард отошел от легионеров и приблизился к ней.

– Ты вырвешь его змеиный язык?

Он улыбнулся в ответ:

– Ты считаешь, я перестарался?

Амара произнесла, подражая родисскому акценту Арноса:

– Оказывается, вы варвар, граф.

Бернард расхохотался, но тут же покачал головой:

– Он мне не поверил.

– Он глупец, – ответила Амара. – Когда мы сюда собирались, мы знали, что таких здесь окажется немало.

– Да. Просто я не думал, что одним из них будет сенатор, который контролирует финансы легионов. – Бернард покачал головой. – И его многие поддерживают. Может быть, следовало позволить ему еще немного покуражиться.

– Тогда бы это был уже не ты, – заметила Амара. – Кроме того, ты произвел сильное впечатление на собравшихся здесь настоящих солдат. Именно их мнение имеет значение.

– Именно они пострадают больше всего, если финансирование будет урезано, – сказал Бернард. – Трудно воевать, когда твое оружие находится в плохом состоянии. Особенно если имеешь дело с вордом.

– А разве обхаживание сенатора приведет к тому, что золота на содержание легионов станет больше? И легионы смогут увеличить количество разведчиков и вспомогательных частей?

– Скорее всего, нет, – признал Бернард.

– Тогда и жалеть не о чем. Ты сделал все, что в твоих силах. И я не сомневаюсь, что кадеты, которые присутствовали на встрече, будут еще долго вспоминать, как ты бросил сенатору вызов. Истории об этом станут рассказывать долгие годы.

– Значит, мне все-таки удалось добиться хоть какого-то позитивного результата. Почему ты прямо не сказала?

Амара рассмеялась, взяла его за руку, и они вместе вышли из зала, чтобы прогуляться по парку.

Бернард улыбнулся и повернулся к ней:

– Ты выглядишь… я даже не знаю. Счастливой. Сегодня ты все время улыбаешься.

– Нет, я не выгляжу счастливой, – возразила Амара.

– Неужели?

– Нет, муж мой. – Она глубоко вздохнула. – Я выгляжу так, будто у меня задержка.