Частичка тебя. Мое счастье

– А я? – встревоженно вскидывается Вася. – Мне не надо объяснительную?

– Надо, – обламываю без особой жалости, но ты пойдешь со мной смотреть, что там с камерой случилось. У нас в лучшем случае минут двадцать осталось до приезда наркоконтроля. После они медпункт к чертовой матери опечатают, и разобраться уже не получится. А я хочу иметь свою картинку в голове.

На самом деле охранник мне не особо и нужен. Разве что… Постоять на стреме.

Я точно знаю, что Юля все еще обедает с Ариной, и хотел бы зайти в медпункт, пока её там нет. Конфликт вроде как сглажен, но натянутость никуда не делать. Да и безмерно бесит меня сама необходимость оправдываться за то, что я обеспокоился состоянием беременной невесты.

Да и не до оправданий сейчас.

Я не понимаю.

Отключение было именно ночным.

Не утренним!

И вообще, строго говоря, оно было аж вчерашним.

Вчера ночью Александра отключила в медпункте сигнализацию, провела там ночь, а утром решила воспользоваться украдкой разведанным кодом от сейфа с вожделенной дозой?

С одной стороны – версия вроде как складная.

Но зачем было ждать до утра?

Две короткие фразы от реаниматолога, приехавшего в скорой, говорили о том, что Шуре чудовищно повезло. Если бы Юля опоздала с помощью хоть на десять минут – скорая, вероятнее всего, повезла бы юную наркоманку прямо в морг. Морфий был вколот именно ранним утром. Но по логам – Шура всю ночь провела в медпункте.

Версия охранников правдива?

Что я слышал об Александре вчера от Юлы?

Завалила сессию? Мать этому не обрадовалась?

Могла ли Шура сбежать из дома и по примеру чертова Ильгиза решить перебиться в медпункте? И не далеко ли ей ехать? Ильгиз хотя бы живет в поселке, в десяти километрах от клуба. Он за час, даже пьяный, своими ногами дойдет.

Ночевала в медпункте без задней мысли, а утром – сломалась?

– Стой тут, – коротко приказываю Василию, останавливая его на нижней ступеньке медпункта, – если хоть кто-то придет. Кто угодно. Даже если Юлия – дашь мне знать. Ясно?

– А как? – охранник сразу нацепляет на физиономию заговорщицкое выражение. – Каким-нибудь особым стуком?

– Просто войдешь и скажешь, что идут.

– А вы будете обыск делать, Николай Андреевич? – таинственность с лица Василия не желает уходить.

– Я буду смотреть. Обыск сделает полиция.

Нет, определенно от потери этих двоих идиотов клубу только лучше будет. И да, зря мы решили сэкономить на охране. Надо было брать главой службы безопасности того бывшего спецназовца, знакомого Лекса. Его бы и Энджи наверняка одобрила. Другое дело, что Артему не очень понравилась та зарплата, которую запросил Васильцев. Но может быть, удастся смотивировать Тимирязева на эту трату сейчас?

Ощущаю себя смертельно усталым. А ведь все самые смачные трудности еще впереди.

Дверь медпункта открываю взятым заранее запасным ключом. Код от сигнализации у меня тоже есть, универсальный. Есть все-таки бонусы у положения директора этого клуба, окромя выданной мне лопаты для раскидывания огромной кучи дерьма.

Захожу. Оглядываюсь. Нахожу взглядом камеру которая стоит всего в полуметре от входа. Дешевая, не панорамная, без датчиков движения. Увы!

Занятно.

Мой взгляд цепляется за черное круглое пятно. Слишком черное и заметное даже на черном корпусе камеры. Чтобы рассмотреть поближе – встаю на первый попавшийся стул. Стоящий у двери. Обычно на нем паркуются, чтобы надеть бахилы.