Сосед сверху, сосед снизу

Горячо. Тесно. Будто в воздухе кто-то разлил кипящее молоко и заставил меня им дышать.

Змей красив. Настолько, насколько в принципе хороши итальянские мужчины, и даже лучше. Он может позволить себе не бриться, он может позволить себе не расчесываться, лишь провести ладонью по темным волнистым волосам, зачесывая их к затылку – и он все равно будет Змеем, во всей порочной сути этого прозвища. Тем, одного задумчивого взгляда которого на бретельку моего платья хватает, чтоб я поняла – бретелька тоненькая. И до того, чтобы оставить меня голышом на танцполе – ему не так и много нужно сделать.

Ладонь скользит по моему бедру. Горячая, ловкая, с длинными тонкими пальцами.

Скользит она выше положенного, слегка залезает под юбку и тут же отпархивает прочь, нет, не потому что Змей одумался. Нет, он просто только начал, и он не из тех, кто будет выпивать бокал вина одним лишь жадным залпом. И… Нет, каков же нахал! Может, стоит дать ему по наглой физиономии?

Или дать ему еще один малюсенький шанс на раскаянье? Шансик! Один! Только ради этого танца, который я так люблю…

Змей более узок в плечах, нежели мой шведский новоявленный партнер. Хотя быть уже Эмиля Бруха не так уж сложно, я ведь уже говорила – такой матерый он в нашей лиге один. В предках, поди, медведь пробегал, не позже прадедушки, вот стать такая и получилась.

Кстати, где вообще Эмиль? Он решил посмотреть, как меня уводит наглый итальяшка? Утирает слезки расстроенной Фриде? Ну, может, тогда я зря тут воюю?

Зря я сомневаюсь в Эмиле.

Эту ночь он явно решил дотанцевать со мной. Наверное, и не только – бедненький, не знает еще, что у меня как у той Золушки уже идет обратный отсчет до побега с этого бала.

Это не важно. А вот то, что поверх моей руки ложится широкая ладонь избранного мной быка – это то, что заставляет меня даже выгнуться назад, будто все мое существо ужасно хочет прижаться к груди Эмиля Бруха.

Не будто.

Хочу.

А то ходют тут всякие, хватают меня без спросу. Вторая горячая ладонь шведа ложится мне на горло и в темпе музыки медленно сползает вниз.

Да, да! Вниз, к груди.

Эй! Я встряхиваюсь, заставляя его пальцы оказаться дальше, чем ему хотелось.

Я не то чтобы возмущена, это вписывается в наш неформальный танец, но…

Соски стоят колом, и это не скрывает даже мелкая блестючая бахрома. И сейчас он это может не только увидеть, но и пощупать. А я не дам!

А между прочим, в это время под ту же мелодию ладонь Змея снова ползет по коже моего бедра, ощупывая на этот раз другую, обвитую вокруг его талии ногу.

Что за…

Эй, меня кто-нибудь будет от кого-нибудь отрывать? Ну, или самоустраняться, сдавшись?

Тщетно…

Они будто выжидают, что я все-таки выберу, ткну в одного из них пальцем, а они возьмут и подерутся, недовольные моим выбором. И испортят мне танго?

А вот фиг вам, мальчики.

Не хотите отставать – не надо. Посмотрим, на что годится этот ваш гордый тандем. Думаете, я вас не вытяну? Чемпионка я, или кто? Сами сбежите!

Танго…

Сладкий яд, который рекомендуется принимать по капле.

Самый божественный из танцев латиноамериканской программы, на мой субъективный вкус.

Достаточно нетороплив, чтоб ты мог поимпровизировать, достаточно ритмичен, чтобы не заскучать и менять связки движений.

Чувственность в танго обостряется до предела, все из-за этих скользящих прикосновений, неспешности. Особенно когда партнер – не тот, который надоел тебе за годы тренировок, а вот эти два прекрасных наглеца, что решили подшутить над слишком бойкой девчонкой. Проверить на прочность. Заставить сбежать.

Вот только наша с ними игра превращается в турнир, кто сдастся первым. Я ли не выдержу этого вызывающего танца и натиска этих двоих, или кто-то из них все-таки допустит ошибку, или решит поискать девчонку попроще, ту, что сдастся сразу…

Мы не распадаемся.

Мы продолжаем двигаться такт в такт, шаг в шаг. И Змей меня по-прежнему ведет, а Эмиль остается за моей спиной, прижимается к ней всем телом, будто подчеркивает, что бежать мне некуда.

А ягодицы у него что надо. У них обоих – я успела оценить ножкой, когда забрасывала её то на бедро одного мужчины, то обвивала у другого.

Нащупала я впрочем не только твердые мышцы, но и твердые, кхм… Члены…

Ай-яй-яй, Настена! Что же ты творишь?!

Жарко. Жарко от стыда, от неловкости, да и от нарастающего возбуждения, если честно.

Каждое движение – удар в мои ворота.

Я делаю шаг назад и наталкиваюсь бедром на железобетонную эрекцию Эмиля.

Я выгибаюсь назад в поддержке Эрика, а теплые пальцы Эмиля обнимают мой подбородок, задевая губы и тут же убегая от них к скулам. Дразнит, гад! От этих скользящих прикосновений только сильнее сушит губы.

Я ощущаю самую капельку воли, когда жесткая хватка Эрика позволяет мне порхнуть в сторону, бросаюсь туда, к вожделенному свежему воздуху и оказываюсь пойманной на первом же шаге побега.

Змей ловит меня за локти и вновь прижимает к себе. На этот раз – спиной. Так, чтобы я окунулась в васильковую синь глаз Эмиля.

Мальчики, что ж вы творите?

Танго для троих – грязный танец, который точно никто не одобрит.

И ведь я даже не хочу сбежать…

Если бы все могло остаться вот так, между ними двоими, с их адресованным мне железобетонным возбуждением, что трется то о мою попу, то о спину…

Это совершенно безумно, никуда не годится. Но до чего же волшебно – устраиваться на подставленном колене Эмиля, томно переплетая колени, и почти-почти касаясь его губ своими – ни-ни, по-настоящему мы не целуемся, ни в коем случае – и в это же время отводить назад руку для Змея. Просто так, предлагая ему то, на что он сейчас соблазнится. Кто бы смог удержаться от этого?

Второй мой партнер сдержанностью не отличается и правила приличия знает хуже, чем английский. Теплые губы касаются сначала самых кончиков пальцев, потом запястье, но абсолютно не невинно – его язык вкрадчиво пробует мою кожу на вкус, будто Змей надеется меня отравить вот так, без зубов. Видимо, так и есть. Змей переплетает свои пальцы с моими, снова тянет к себе.

Господи, мое сердце сейчас испарится через поры, до того часто оно сейчас бьется.

Шаг, шаг, шаг…

Мы крутимся по маленькой, одним только мальчикам видимой орбите, все втроем, и расстояния между нами совсем не осталось. Они трутся об меня то один, то второй, то оба сразу, снова и снова подчеркивая, что мальчики рассчитывают отнюдь не только на танец.