Добрые злые сказки

из грязной чашки,
в одном из таких заведений,
пролив пару капель на ткань
не идущей к лицу крахмальной рубашки,
столкнусь в туалете с парой седых привидений.

Может быть, даже ввяжусь в небольшую драку,
посажу синяк на скулу, разорву манжеты,
и, закурив сигарету,
снова сяду за руль.

Старый пикап, со следами от пуль,
промчится мимо, обдав меня облаком пыли.
Расправляя помятые крылья,
над головой пролетит крикливая птица
с острыми когтями.

Почему у призраков не отражаются лица
в зеркалах?

Почему не болит и не тянет,
даже если я так далеко?

Даже если я всё ещё помню
дорогу назад?

И стальные прутья балкона,
и облупившийся желтый фасад?

Я засну, остановившись у обочины
и накрывшись кожаной курткой.
Разбуженный болью в позвоночнике
и зябкостью раннего утра,
утолю жажду теплым, противным пивом,
и вернусь на дорогу.

Ведь где-то за поворотом этого мира,
вне радиуса зрения Бога,
меня ждет Голливуд,
красивый и блестящий,
как конфета в цветной обертке.

И если я не обрету там счастья,
то застрелюсь из отцовского кольта.

Но стойте —
у меня еще есть пара-тройка шансов,
пара сменных рубашек,
пара смелых улыбок
и пачка сигарет.

Солнце палит, ветер беспечен и ласков,
и с холмов Голливуда
мисс Мэрилин
шлёт мне привет.

Пока ты спишь

Пока ты спишь, спокойно спишь в воздушном замке под луной, по гребням разноцветных крыш крадется кошка за звездой. Взмахнув неоновым хвостом и растревожив гладь небес, пытаясь цапнуть Орион и метя прямо в Южный крест, гигантский совершив прыжок сквозь миллиарды световых, вдруг приземляется у ног не знавших отдыха моих. Я пью шербет из сладких роз на пышных марсовых лугах, где пухлощекий паровоз скользит по рельсам в облаках. Здесь сильфы ласково поют, играя с прядями волос, и бородатый добрый дух кружит со стаями стрекоз. Здесь музыка небесных сфер и невесома и нежна, и по горячей коже тел порхает пальцами весна. Здесь серебристая пыльца снежинками летит с небес, но обод парного кольца меня опять ведет к тебе. Ведет к тебе в сырую тьму, где осень царствует и бьет. Где красногрудую листву неумолимый дворник жжет. Где есть заботы и дела, и неудачи, и враги.

Но ты, я знаю, ты – смела.

И я люблю тебя любить.

И я несу тебе со звезд цветные, сказочные сны. Где медь, слюда и купорос, где пять мгновений до весны. Где замки тонут в облаках, где рыбы с синей чешуей, где есть оазисы в песках и слышен оборотней вой. Пока ты спишь, спокойно спишь, под щеку подложив ладонь, по гребням остроухих крыш скользит румянящий огонь. И солнце льнет в твою кровать, впуская раннюю зарю.

Влюбись в себя, люби себя.

Люби, как я тебя люблю.

«Зови меня Капитан-Беда…»

Зови меня Капитан-Беда,
король больших Невезучих вод.
Быть неудачником тоже дар,
и в этом деле я взял джекпот.
Я не уверен в грядущем дне:
смогу ли завтра открыть глаза,
умыться, наскоро съесть омлет,
потом отправиться на вокзал.
Оттуда в офис: тик-так, тик-так,
(лишь час обеда не прозевай).
По волнам циферок и бумаг
меня уносит в дремотный край.
Мне душно, муторно, как и всем,
и, как и всех, меня тянет спать.
Я слился кожей с бетоном стен
и мимикрировал под асфальт.

Ну что ж, ведь я – Капитан-Дурак,
король семи Шутовских морей.
Я превращаю любой пустяк
в такую драму – хоть плач, хоть пей.
С востока движется ураган,
мой бриг качается и скрипит.
Чумазый парус в заплатках ран,
и компас старенький барахлит.
И в сотый раз я молюсь богам —
пусть мачты выдержат натиск волн.
Пусть мой корабль – труха и хлам,