Дело о четырёх стаканах

–Правы. Но обычно люди не записывают мгновенно кого-то в покойники, а всегда уточняют, переспрашивают.

–Не знаю, я сразу на них подумал.

–Почему?

–Так мне показалось, – Алялин плотно сжимал свои сцепленные ладони, нервно покачиваясь на стуле.

–Клуб «Морская черепаха» посещали?

–Посещал, – Алялин опять удивился и настороженно посмотрел на Овсова.

–Когда в последний раз?

–Позавчера.

–Что там делали? С кем общались?

–Да с Генкой и общался. Он как раз в этом клубе работает. Я просто сидел напротив него за барной стойкой. Анекдоты ему рассказывал. А он мне случаи из черепашьей жизни.

–Из чьей?

–«Черепашка». Они так здесь клуб иногда называют.

–Сотовый телефон имеется?

–Да.

–Продиктуйте номер, – Овсов записал цифры и строго посмотрел на Алялина, – Вам лучше пока из города не уезжать.

–А это законно?

–Можете посетить адвоката и проконсультироваться. Расследуется убийство, кстати, до какого числа у Вас командировка?

–Открытая дата. Пока все дела не сделаю, возвращаться не имеет смысла. Я каждый день своему директору обстановку докладываю.

Овсов достал свою визитку, вложил её в паспорт Алялина и протянул ему.

–Если у Вас что-то поменяется, то сразу звоните. Здесь номера и рабочего телефона и сотового. Не сможете дозвониться, наберёте ноль два, попросите соединить с уголовным розыском и оставите сообщение для меня.

Доложить надо было и Овсову. Проходя мимо комнаты дежурной по этажу, он кивнул головой. Информации накопилось много. Какая нужна, а какую следует без раздумий выбросить, ещё только предстояло определить. Пашарь в этом деле не помощник, но создать для него видимость работы было надо. Почему видимость? Дмитрий усмехнулся, включая зажигание и отъезжая от гостиницы. Уже и мыслишь категориями таких людей, как доблестный Геннадий Николаевич. Им нужна не видимость работы, а видимость результатов. Главное отчитаться, что посадили. А кого посадили, как посадили, за что посадили? Это уже дело десятое. В нашей стране от тюрьмы и от сумы зарекаться грешно. Загорелся зелёный кружок светофора. «Мы живём, под собою не чуя страны». Ну да, если нет ощущения твёрдой почвы под ногами, тогда и работа превращается в ежедневный призрак. Лучше пропустить автобус, иначе он не сможет подъехать к остановке. Водитель в кепке посигналил и быстро вывернул руль вправо, залезая в щель между предыдущим автобусом и маршрутным такси. Теперь такси прижато, но оно может и метр, другой назад сдать, чтобы выехать на проезжую часть. Ну, хорошо, пусть это будет не бытовое убийство, а заказное. Полный бред. Зачем киллеру проявлять показную жестокость? Или он перед работой наркоты наглотался? Вряд ли. Начинающий киллер? Не похоже. Спившийся наркоман? Нормально убивать уже не может, руки трясутся, и ему только остаётся со всей силы бить по горлу. Решил денег напоследок подзаработать. И что, искать всех с трясущимися руками? Поспрашивать у стукачей о завязавших киллерах? Полный бред. Такая профессия заставляет думать о своём будущем. Как собрать денег побольше и свалить куда подальше. Иначе долго не проживёшь. Не дадут. Или этот, с трясущимися руками, решил себе последнюю дозу вколоть? Чтобы уйти в нирване. Или в нирвану? Чёрт их разберёт. Кстати, о рогатом, только вспомнил и сразу мелкие ямы по дороге побежали. Все иномарки поползли, чертыхаясь. Не до скоростей. Собственно, почему все? Лишнее выдумываю. Кто-то же всё-таки должен уметь ездить спокойно и выдержанно. Может, так пожелал заказчик? На страшную месть такое убийство потянуло бы. Ребята у себя дома, в Малых Монахах, весело порезвились, а достали их здесь. Или чьему-то отцу отомстили. Бизнесмену, например. Тогда зачем всех четырёх резать? Значит, их что-то объединяет. Прошлое? Овсов усмехнулся и повернул направо. Хороший вопрос себе задал, будущего-то у них нет. Только прошлое. Значит, они что-то вчетвером натворили у себя дома, или здесь за эти три дня успели отличиться. Овсов остановил Жигули на стоянке УВД. Опять пришли к тому, с чего начали. В действиях убийцы логики нет. Никакой. Даже если это просто грабитель. Они же мертвецки пьяны, при них номер убирают. Да, грабитель не знает, что они так сильно пьяны, но от них разит, как в переполненном медвытрезвителе. Убил на всякий случай? И в другие номера почему-то не пошёл? Что, у мальчиков денег много оказалось? Из дежурной части на Овсова внимательно глядели три пары глаз. Скучают. Пришлось громко здороваться. Полный бред. Это ни вор, ни грабитель. Есть ещё один вариант, совсем уж бредовый – их убили по ошибке. Сразу всех четверых? Это ж как ошибиться надо было? Точно, сумасшедший. Которому не нравится запах алкоголя. Настолько не переносит, что сразу за нож хватается. Полный бред. Кстати, о запахе, Дмитрий остановился, расстегнул папку и достал листик мяты. Ребристая зелень немного завяла, но от неё по-прежнему исходил мощный аромат. Овсов взглянул на часы, Алина должна быть на месте. Главное, на Гулина не нарваться.

–Ты одна?

–Одна, одна, заходи, – малиновое платье кружилось по кабинету в загадочном танце.

Овсов прошёл и осторожно встал возле левого шкафа. Пышная роза цвета морской волны повернулась к нему и издала чуть-чуть хрипловатый смех.

–У тебя такое лицо, как будто ты увидел сумасшедшую. Нет, я в норме, хоть это и сложно в нашем дурдоме. Просто тебе выпала редкая возможность созерцать, как я раскладываю по местам бумажки за тридцать первое мая каждого года последнего десятилетия. Это очень нудное и хитрое действо. Гулину нужна обзорная справка. Он завтра едет на совещание к губернатору. Будет майскую динамику докладывать. Пришлось срочно печатать. Как у тебя? Покойнички дождались твоего явления?

–С трудом. Вместе общались минут десять, потом их забрали добры молодцы в белых халатах и мне пришлось ковыряться в гостиничном номере, опрашивать соседей, бегать по этажам.

–Убийцу вычислил?

–Либо ты меня подкалываешь, либо явно перехваливаешь.

–Не льсти себе, я как ответственный работник, требую скорейшего раскрытия преступления. Чаю?

–Нет, спасибо. Зато я рассекретил мотивы возрастной проститутки.

–А, – рука Алины, переносившая чашку, дрогнула и несколько капель напитка упало на пол. Взгляд, устремлённый на Овсова из удивлённого превратился в заинтригованный. Левая бровь приподнялась, лёгкая улыбка заиграла на алых губах, – тебе пришлось для этого с ней переспать?

–Ни на миллиметр её целлюлита.

–Ты растерялся?

–Нет, заглянул в её паспорт.

–Там инструкция по использованию? Нажимал кнопки?

–Возраст, прописка, штамп о разводе десять лет назад.

–И? – Алина пила чай, всё также загадочно улыбаясь. Овсов смотрел на белую чашку, подносимую к секретарскому рту, и думал о том, смог бы он тянуть горячий напиток одновременно с улыбкой. Нет, не смог бы, веселье пришлось бы прервать. А вот у Алины талант.

–Она заявила потенциальному клиенту, что ей тридцать лет, хотя на самом деле тридцать восемь. Не замужем, дети взрослые. Девушка решает свои физиологические проблемы, ещё и умудряясь зарабатывать при этом.

–Ты её осуждаешь?

–Ни на копейку её гонораров. Она не проститутка, которая ради денег терпит потных и грубых мужиков. Она обыкновенная женщина, восстанавливающая своё душевное равновесие весьма оригинальным способом.

–А имидж «падшей» женщины?

–Наверное, в тридцать восемь лет слово «падшая» легко заменяется на «горячо любимая». И уже неважно, одним «любимая», или двумя. А то и всеми сразу. Лишь бы денег хватило.

–Овсов, – голос Алины стал суровым, – мне до этого возраста ещё далеко. Но ты должен понимать – вечным на Земле не бывает ничего.

–Я помню, помню.

–Определяйся быстрее со своей памятью.

–Я стараюсь.

–Плохо стараешься. Надо прилагать все усилия. Чем от тебя так хорошо пахнет?

–Усилиями.

–Дошутишься. И доиграешься. Сколько там до конца рабочего дня? – Алина взглянула на экран монитора, – Около часа осталось. Зайдёшь за мной?

–Не смогу. Очень сложный случай. Сейчас доложу Пашарю, что имеем, а потом по расписанию – посещение злачных мест. Надо паренька интересного опросить.