Острые края (сборник)

– Я назвала бы это… – Шев запнулась, задумавшись, долго ли еще удастся уклоняться от беспощадного взгляда правде в глаза, – серией неудач.

– А по мне, так это больше похоже на развалины. Ведь если у дома обрушился фасад, его вполне можно назвать развалинами, верно?

Шев в очередной раз оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что за ними никто не следит.

– Полагаю, какой-нибудь злопыхатель мог бы и так сказать.

– В таком случае, Шеведайя, не сочти за труд объяснить мне, чем же твой путь отличается от моего, если не считать того, что в твоем случае мы уйдем из города, имея меньше денег.

– Но и врагов у нас будет меньше! Мне страшно надоело, что в любой поганой дыре, через которую нам доводится проходить, мы, словно кролик кучу катышков, оставляем новую кучу врагов! А что если мне рано или поздно вновь понадобится залезть в одну из этих поганых дыр? И повсюду эти окаянные враги. Знаешь ли, я по ночам просыпаюсь вся в поту!

– Это от острой еды, – сказала Джавра. – Я ведь то и дело предупреждаю тебя: следи за диетой. А враги – это хорошо. Если есть враги, значит, ты… производишь впечатление.

– О да, ты очень даже производишь впечатление; я этого никогда не стала бы отрицать. Вот и нынче вечером ты произвела на этих пацанов прямо-таки сокрушительное впечатление.

Джавра оскалила в улыбке оба ряда белых зубов и с таким звуком, будто дверью хлопнула, стукнула покрытым шрамами кулаком по мозолистой ладони.

– Это уж точно.

– Но, Джавра, я ведь воровка, а не… не то, что ты. Мне вроде как полагается держаться незаметно.

– Ах! – Джавра снова вздернула ту же самую рыжую бровь и посмотрела искоса на Шев. – Потому-то ты и ходишь в черном.

– Но ты ведь согласишься, что черное мне действительно идет?

– Ты, вне всякого сомнения, неуловимая и обольстительная совратительница невинного девичества! – Джавра игриво толкнула Шев локтем в бок, отчего та едва не врезалась в ближайшую стену, но тут же схватила ее за руку и стиснула в сокрушительном объятии, приплюснув лицом к себе под мышку. – И раз так, дорогая подруга Шеведайя, мы пойдем твоим путем! Прямым, верным и непоколебимо нравственным, как подобает ворам! Мы расплатимся по твоим долгам, а потом напьемся и найдем несколько мужчин.

Шев еще не отдышалась после дружеского толчка локтем.

– И что же, по-твоему, я буду с ними делать?

Джавра ухмыльнулась.

– Мужчины будут для меня. Я ведь из Тонда, и аппетиты у меня о-го-го какие. А ты сможешь посмотреть.

– Премного благодарна за великую честь, – ответила Шев, выбираясь из-под тяжеленной мускулистой руки Джавры.

– Это самое малое, что я могу для тебя сделать. Ты пока что проявляла себя прекрасной подручной.

– Я думала, что у нас равное партнерство.

– Самые лучшие подручные всегда так думают, – сказала Джавра, направляясь к парадной двери «Плачущего работорговца». Перекошенная вывеска, прикрепленная к ржавому железному пруту, болталась на одной петле.

Шев вцепилась в руку Джавры, повисла на ней всем весом и даже пятками уперлась в землю, чтобы не дать подруге сделать следующий шаг.

– У меня предчувствие, что Тумнор будет ждать нас.

– Так мы и договоривались. – Джавра озадаченно посмотрела на нее сверху вниз.

– Знаешь ли, он не слишком откровенно рассказывал нам о работе. Не исключено, что он попытается кинуть нас.

Джавра нахмурилась.

– Ты считаешь, что он может нарушить соглашение?

– Но ведь он ничего не сказал нам о ловушках, верно? – спросила Шев, продолжая висеть на руке Джавры. – И об обрыве. И о стене. И о собаках. И еще он сказал, что охранников будет двое, а не двенадцать.

Джавра, играя желваками на скулах, стиснула челюсти.

– И о том волшебнике он тоже ничего не сказал.

– Точно. – Шев удалось глотнуть воздуха; каждая связка ее тела дрожала от напряжения.

– Клянусь дыханием матери, ты права.

Шев с облегчением выдохнула, медленно разогнулась, выпустила руку Джавры и похлопала по ней.

– Сейчас я проберусь через черный ход и проверю…

– Хоскоппская львица никогда не пользуется черным ходом! – с широкой улыбкой перебила ее Джавра. И, взбежав на крыльцо, она высоко подняла ногу, так пнула подошвой башмака дверь, что та слетела с петель, и шагнула внутрь. Грязные фалды некогда белого пальто развевались за ее спиной, как раздвоенный хвост.

Шеведайя мельком, но очень серьезно подумала о том, не стоит ли ей рвануть со всех ног вдоль по улице, но лишь вздохнула и побрела по ступенькам вслед за подругой.

«Плачущий работорговец» был далеко не самым респектабельным заведением, хотя Шев должна была признать, что ей доводилось бывать и в куда худших местах. Собственно говоря, в худших местах она провела большую часть нескольких последних лет своей жизни.

Зал был просторным, как хорошее гумно, с галереей на уровне второго этажа, и довольно плохо освещался огромной круглой люстрой, утыканной коптящими свечами в подсвечниках из цветного стекла. На полу, усыпанном грязной соломой, были беспорядочно расставлены столы и стулья, а сбоку громоздилась кривобокая стойка, за которой на полках красовались бутылки с самым низкопробным алкоголем дюжины дюжин культур.

Здесь пахло дымом и потом, пролитым спиртным и блевотиной, отчаянием и упущенными шансами, и все это выглядело почти так же, как три ночи назад, когда они приняли заказ на работу, а сразу после того Джавра просадила в кости половину обещанной платы. Отличие было лишь одно, и оно сразу бросалось в глаза. Той ночью здесь было полным-полно разнообразного сброда. А нынче зашел, похоже, только один человек.

Тумнор сидел за столом посреди комнаты, на его пухлом лице застыла улыбка, а лоб блестел от пота. Он казался очень встревоженным – чрезмерно даже для человека, намеревающегося обмануть двоих довольно известных воровок. Выглядел он так, будто всерьез опасался за свою жизнь.

– Это ловушка, – проворчал он сквозь стиснутые зубы, не шевеля лежавшими на столе руками.

– Это мы и сами поняли, поганец ты этакий! – ответила Джавра.

– Нет, – так же ворчливо отозвался он и странно скосил выпученные глаза куда-то вбок, потом снова взглянул на них и перевел взгляд в другую сторону. – Ловушка!

И лишь тогда Шев заметила, что его руки прибиты к столу. Она проследовала за его взглядом мимо подозрительно походившего на кровь большого коричневого пятна на полу до темного угла. И увидела там человеческую фигуру. Блеск глаз. Мерцание стали. Человек в боевой стойке, готовый действовать. Теперь она видела не слишком тщательно замаскированные признаки чужого присутствия в других углах: человек с секирой, забившийся за шкаф со спиртным, нос арбалетчика, высунувшегося с галереи на свет чуть дальше, чем нужно, пара башмаков, торчащих из двери, ведущей в подвал, и башмаки эти, как она решила, должны были все еще находиться на мертвых ногах одного из наемных охранников Тумнора. Сердце у нее упало. Ей ужасно не хотелось драться, но все говорило за то, что драться ей придется, и очень скоро.

– Знаешь, похоже на то, – вполголоса сказала Шев, подавшись к Джавре, – что поганца, который собирался обдурить нас, уже успел обдурить кто-то другой.

– Да, – прошептала Джавра. Ее шепот звучал громче, чем обычная речь большинства людей. – Я как-то даже в растерянности. Кого убивать раньше, кого потом?

– Может быть, удастся договориться, чтобы нам позволили уйти? – с надеждой в голосе предположила Шев. Очень важно не терять надежды.

– Шеведайя, нам следует учитывать возможность применения насилия.

– Ты просто поражаешь точностью предвидения.