Ангел во плоти

Сейчас Анджела была напугана и удручена.

– Анджела, дорогая девочка, прими мои самые искренние соболезнования, – начал Джекоб Мейтленд. – Должно быть, ты испытываешь сейчас страшную опустошенность.

– Да, это так, – шепотом ответила Анджела, не поднимая глаз.

– Я знал твоего отца почти восемнадцать лет, – тихим голосом продолжал Джекоб. – Он работал на этой ферме еще до того, как я приехал в Алабаму.

– Значит, вы и маму мою знали? – с любопытством спросила она, и глаза ее заблестели.

– Да, знал, – рассеянно ответил Джекоб. – Ей не следовало одной уезжать на Запад. Она…

– На Запад? – взволнованно перебила его Анджела. – Она уехала на Запад? Папа никогда не говорил мне об этом.

– Да, она уехала туда, – грустно сказал Джекоб. – А ты знаешь, что ты – вылитая мать?

– Папа говорил, что у меня такие же глаза и волосы, – с готовностью ответила Анджела, почувствовав вдруг себя вполне непринужденно.

– Не только это, девочка. Твоя мать была очаровательнейшая женщина. У нее были и грация, и хрупкость, и изысканная красота. Ты как две капли воды похожа на нее.

– Мне смешно это слышать, мистер Мейтленд. Я не грациозная И не хрупкая.

– Ты можешь быть такой при должной тренировке, – с доброй улыбкой сказал Джекоб.

– Тренировка? Ах, это значит – учеба в школе? – спросила Анджела. – У меня не было для этого времени. Я должна была помогать отцу на ферме.

– Да, что касается фермы, Анджела… Теперь, когда твой отец… когда его нет с нами, я хочу…

– Пожалуйста, прошу вас, мистер Мейтленд, – перебила его Анджела, боясь, что услышит сейчас нечто неприятное. – Я могу одна обрабатывать эту землю… Я помогала отцу сызмальства. И я сильнее, чем кажусь, честное слово…

– О чем ты говоришь, дитя мое! Я просто не могу позволить тебе остаться на этой ферме одной! – удивленно воскликнул Джекоб и покачал головой.

– Ноя…

Джекоб предостерегающе поднял руку:

– Не хочу слышать твои возражения. И не надо смотреть на меня несчастными глазами, я собирался сказать тебе, но ты меня перебила… Я хочу, чтобы ты переехала жить в «Золотые дубы».

Анджела недоверчиво посмотрела на Джекоба:

– Почему?

Джекоб Мейтленд рассмеялся:

– Скажем так: я чувствую ответственность за тебя. Как ни как, я знаю тебя с рождения, Анджела. Вместе с Уильямом Шеррингтоном я волновался, когда твоя мама давала тебе жизнь. И я хочу тебе помочь, – А как же ваша семья? Да и прислуги у вас в доме сейчас достаточно.

– Чепуха, – твердо проговорил он. – Слуги не живут в доме, дитя мое. И моя семья скажет тебе «добро пожаловать». Так что не бойся.

– Вы самый замечательный человек на свете! – Слезы подступили к глазам Анджелы.

– В таком случае все решено, дитя мое. Я оставлю тебя, чтобы ты упаковала свои пожитки, и через пару часов пришлю за тобой повозку.

Глава 8

Анджеле казалось, что весь разговор с Джекобом Мейтлендом приснился ей во сне. Однако когда через два часа к крыльцу подкатила блестящая черная повозка, Анджела поверила, что все было наяву. Она будет жить в «Золотых дубах».

Пока Анджела ехала к своему новому дому, находившемуся всего в миле, она думала о том, что теперь будет ближе к Брэдфорду Мейтленду. Она так и не избавилась от своей детской влюбленности. Более того, сейчас, в семнадцать лет, Анджела любила его даже больше, чем в четырнадцать.

Ханна рассказала ей, что Брэдфорд больше не служит в армии. Он живет на Севере и управляет предприятиями Мейтленда в Нью-Йорке. Закари вернулся с войны в конце 1862 года после легкого ранения в ногу. По возвращении он сразу же женился на мисс Кристал Лонсдейл, и сейчас они оба живут в «Золотых дубах».

Анджела вспомнила, как в первый раз посетила «Золотые дубы». Это было десять лет назад, когда умерла жена Джекоба Мейтленда. Отец отправился отдать дань уважения покойной, взяв с собой Анджелу. А после этого Анджела постоянно сопровождала отца, когда тот привозил долю своего урожая в амбар Мейтлендов. Но она никогда не была внутри громадного дома. А теперь ей предстоит в нем работать!

Анджела не испытывала унижения от того, что станет прислугой. Работать в этом роскошном доме значительно легче, чем на ферме. Анджела будет часто видеть Брэдфорда, когда он вернется в «Золотые дубы». И хотя он никогда не ответит на ее чувство, она будет находиться рядом с ним. А это самое важное.

Повозка подъехала к парадному входу. Анджела с восхищением смотрела на восемь огромных дорических колонн, которые образовывали широкую галерею вдоль фасада. Затем она заметила чье-то лицо в верхнем окне. Но шторы тут же задернулись, и Анджела испытала чувство неловкости. Кто наблюдал за ее приездом?

– Итак, Анджела, добро пожаловать в «Золотые дубы», – приветствовал ее вышедший из дома Джекоб Мейтленд.

– Благодарю вас, сэр, – застенчиво улыбаясь, произнесла Анджела. Темно-синие глаза се просветлели, и она почувствовала себя свободнее, когда за спиной Джекоба на галерее появилась Ханна.

– Мисси Анджела, я так рада, что ты согласилась здесь жить! – со свойственной ей экспансивностью воскликнула Ханна. – Я так опечалилась, когда услышала о твоем отце! Это здорово, что хозяин Мейтленд позаботился о тебе!

– Мистер Мейтленд очень добр ко мне.

– Анджела, я хочу, чтобы ты называла меня Джекоб. В конце концов мы старые друзья.

– Хорошо, сэр… то есть Джекоб.

– Вот так гораздо лучше. – Джекоб широко улыбнулся. – Ханна покажет тебе твою комнату. И пожалуйста, Ханна, не очень утомляй ее своей болтовней. У Анджелы был тяжелый день, и ей надо хорошо отдохнуть. – Он снова повернулся к Анджеле:

– Мы уже позавтракали, дорогая, но Ханна что-нибудь принесет тебе в комнату. Затем тебя пригласят к обеду. Мой сын Закари на южный манер имеет привычку вздремнуть после обеда – по причине жары… Как и его жена. Но ты увидишь их вечером.

– Пошли, мисси, – позвала ее Ханна, открывая дверь. – Я приготовила тебе комнату в прохладной части дома. Окна выходят на реку, оттуда постоянно тянет легкий ветерок.

Вслед за Ханной Анджела вошла в вестибюль. Она старалась держаться поближе к Ханне, когда та направилась к большой полукруглой лестнице в конце зала. У Анджелы не было времени рассмотреть картины в роскошных рамах, висевшие на белоснежных стенах, или хотя бы заглянуть в открытые двери, мимо которых они проходили.

Поднявшись по лестнице, они оказались в широком коридоре во всю длину здания, в торцах которого были настежь открыты огромные окна, через них лился дневной свет и тянуло ветерком. В коридор выходило восемь дверей, по четыре с каждой стороны. Ханна повернула налево, прошла вперед и остановилась перед последней дверью.

Анджела следовала за ней, поглядывая на семейные пор греты, висевшие на стенах. Она резко остановилась, когда с портрета на нес уставилась пара пронзительных золотисто-карих глаз. Портрет имел поразительное сходство с оригиналом. Художник мастерски изобразил гордо приподнятый подбородок, высокие скулы, прямой тонкий нос, улыбающиеся губы, высокий лоб и густые, слегка изогнутые брови, которые были под стать волнистым волосам. Замечательный портрет Брэдфорда Мейтленда!

– Это хозяин Джекоб. Очень хороший портрет. Его надо повесить в кабинете, – сказала Хан-па, приблизившись к картине.

– А я думала, что это Брэдфорд.

– Нет, дитя мое, это хозяин Джекоб в молодости. Портрет хозяина Брэдфорда в другом конце коридора. Если их поставить рядом, можно подумать, что кто-то писал портреты с одного человека. Только глаза чуть отличаются. У Брэдфорда больше огня в глазах, потому что он не хотел, чтобы писали его портрет. И это видно. Он хотел, чтобы его портрет висел подальше от его комнаты. Его комната на этой стороне.

– На этой стороне?

– Да, – заулыбалась Ханна. – Я подумала, что тебе понравится жить в комнате напротив него… Если только этот мальчик когда-нибудь решит приехать сюда.