Принцесса

– Большое спасибо, сэр. Мне приятно сознавать, что я не ошиблась в вас.

Василий нахмурился, поняв, что она так же искренна в своей деланной благодарности, как и он в многословном извинении. Но он не нашел что сказать, поэтому вынужден был остаться при своем мнении.

Штефан кашлянул, и Таня повернулась к нему.

– Вы удовлетворены? – спросил он.

– О да, конечно, – улыбнулась она, – я ведь всего лишь простая безграмотная служанка в таверне, мне не дано понять, что кроется за такой цветистой речью богатого господина. Поэтому я должна быть вполне удовлетворена! Оставим это.

Улыбка исчезла с ее лица, Таня стала серьезной и настороженной снова.

– Задавайте свои вопросы и проваливайте, – сказала она совсем другим тоном.

Василий вспыхнул, сверкнув было глазами, но остальные так на него глянули, что он живо успокоился.

– Вы тоже довольно красноречиво высказались, мисс Доббс, – обратился к ней Штефан, – кто научил вас перенимать речь высокородных людей?

При этом он взял ближайший стул и облокотился на него.

– Что-что? – спросила Таня.

– Я скажу по-другому. Вы можете говорить, как образованный человек, хотя выросли в таком окружении. Скажите, ваш отец обучал вас грамоте и наукам?

– Мой отец? Если вы имеете в виду Доббса, то он терпеть не мог школу и уроки, в общем, все то, что отвлекает, по его мнению, человека от работы. Но вот Айрис Доббс была образованной женщиной. Это она научила меня всему, что я знаю.

Штефан поставил другой стул напротив своего:

– Не присядете ли, мисс Доббс?

– Нет, спасибо.

– Но вы разрешите тогда мне присесть?

Девушка криво усмехнулась:

– Да ради Бога. Я ведь привыкла смотреть на мужчин сверху.

Он услышал, как за спиной прыснул Лазарь. Штефан понял ее так, как и следовало, – она обслуживает мужчин за столом, но слова можно было истолковать и по-другому… Штефан решительно опустился на стул, ему так удобнее было вести разговор.

– Так Уилберт Доббс не отец вам?

– Нет, слава Богу!

Интересно знать, почему она рада этому обстоятельству, но сейчас явно не время выяснять подробности.

– Так вы только работаете здесь?

– Я тут живу с тех пор, как себя помню.

– Тогда, очевидно, миссис Доббс была вашей матерью?

Таня нахмурилась:

– Почему это вас так интересуют Доббсы? Айрис умерла, а Уилберт одной ногой в могиле.

– Не торопитесь, мисс Таня. Вы узнаете все в свое время. Пока скажите, Айрис была вашей матерью?

– Нет, она мне рассказала, что моя мать умерла, когда я была совсем маленькой.

– Как она умерла?

– От желтой лихорадки.

– Вы знаете ее имя?

– Имя моей матери? – Таня начала чувствовать, что в этом странном разговоре они постепенно приближаются к чему-то очень важному, и заволновалась. – Почему вас это интересует? Или задавайте свои вопросы о Доббсе, или я вообще откажусь отвечать.

– Все, о чем я вас спрашиваю, взаимосвязано. Любые сведения, которые нас интересуют, носят очень личный характер и касаются не только вас. Так скажите, вам известно имя вашей матери?

– Не знаю, – ответила Таня, которую вовсе не удовлетворило подобное объяснение.

– Тогда поговорим о вашем имени. Таня, не так ли? Вас так нарекли при рождении или Айрис назвала?

– И то, и другое верно. Мать сообщила Айрис мое полное имя. Так сказала мне Айрис. С этим именем я и живу. Ничего плохого в моем имени нет, я думаю, имя как имя.

Штефан молчал, потом встал и, поглядев на нее долго и внимательно, спросил:

– А вы хотите знать, как оно звучит полностью?

– Штефан! – раздался сзади предостерегающий окрик Лазаря. – Не забывай о возможности случайного совпадения.

Штефан обернулся к другу.

– Это более чем случайность, Лазарь, – сказал он, – что ты еще хочешь услышать?

Тот молчал, и Штефан снова взглянул на Таню.

– Когда твоя мать умерла, супруги Доббсы были рядом оба? – спросил он.

– Да.

Таня никак не могла понять, к чему он клонит.

– А как это случилось?

– Они ехали вместе.

– Откуда?