Сохраняя веру

– Ну не знаю, Вера, – говорю я, – по-моему, мы зря приехали.

– В школе библиотекарша говорит, что у нас маленький город, поэтому иногда приходится заказывать книги в других библиотеках. Для этого нужно заполнить специальную бумажку. Давай спросим.

Лучше подыграть ей, думаю я и веду ее за руку к сотруднице детского отдела.

– Здравствуйте. Мы ищем книгу некоего Мяерве.

– Это книга для детей?

– Про меня, – кивает Вера.

Библиотекарша улыбается:

– В каталогах вы, наверное, уже посмотрели. Не припомню, чтобы я слышала о таком авторе… – Она задумчиво постукивает пальцем по подбородку. – А сколько тебе лет?

– Через десять с половиной месяцев будет восемь.

Библиотекарша нагибается к Вере:

– Откуда ты взяла эту фамилию?

Вера быстро переводит взгляд на меня:

– Мне ее написали.

– Ага… – Библиотекарша берет со стола листочек бумаги. – В свое время я преподавала в первом классе. Дети такого возраста иногда читают задом наперед. Это нормально. – Она переписывает буквы в обратном порядке. – Ну вот. Другое дело.

Вера, прищурившись, читает:

– «Евреям»? А что это такое?

– Думаю, ты ищешь вот эту книгу, – подмигивает ей библиотекарша, доставая с полки Библию и открывая Послание к Евреям.

Вера начинает перелистывать страницы и, дойдя до одиннадцатой главы, тут же распознает буквы собственного имени.

– Нашла! – радуется она. – Это про меня!

Я опускаю глаза и вижу сорок стихов о том, что достигается благодаря вере. Дочка, спотыкаясь, начинает читать:

– «Вера же есть осу… осуще…»

– Осуществление.

– «…осуществление о-жи-да-е-мо-го, – продолжает она, – и у-ве-рен-ность в не-ви-ди-мом».

Слушая ее, я закрываю глаза и пытаюсь найти хоть какое-нибудь объяснение происходящему. Может, этот текст просто попался Вере на глаза и она обратила внимание на свое имя, затесавшееся среди непонятных слов? Но где? У нас дома Библии нет.

Я всегда завидовала глубоко верующим людям, которые, когда случается беда, молятся и знают, что все будет хорошо. Как бы ненаучно это ни было, иногда очень хочется переложить свои обязанности и свою боль на чьи-то сильные плечи. Если бы вы спросили меня месяц назад, верю ли я в Бога, я бы сказала «да». Если бы вы спросили, хочу ли я, чтобы в Бога верила моя дочь, я бы тоже сказала «да».

Я просто не хотела ее этому учить.

– Скажи своему Богу… – шепчу я ей, – скажи, что я верю.

Насколько я помню, до всех этих событий Вера спрашивала меня о Боге только один раз. Ей было пять лет, и она декламировала мне клятву верности флагу, которую только что выучила в школе:

– Обязуюсь хранить верность флагу Соединенных Штатов Америки и Республике, которую он олицетворяет, единой перед Богом… А кто такой Бог?

Растерявшись, я попыталась сформулировать универсальный ответ, чтобы не касаться религиозных различий. То есть не трогать Иисуса. К тому же нужно было подобрать слова, понятные ребенку.

– Ну-у, – наконец протянула я, – это как бы самый главный из всех ангелов. Он живет в раю. Это такое место высоко-высоко на небе. Его работа – смотреть за нами, чтобы у нас все было хорошо.

Поразмыслив, Вера подытожила:

– Значит, Бог – большая нянька.

– Точно, – с облегчением выдохнула я.

– Но ты говоришь «он», – подметила Вера, – а все няни, с которыми ты меня оставляешь, – девочки.

Когда доктор Келлер говорит, что моя дочь видит Бога в психотических галлюцинациях, мне тяжело это слышать. Но думать о другом варианте еще тяжелее. С маленькими девочками такого не происходит, говорю я себе бессонной ночью, но понимаю, что некомпетентна рассуждать о подобных вещах. Может, это, наоборот, свойственно семилетним детям. Как искать монстров под кроватью или балдеть от группы Hanson. На следующий день я оставляю Веру с мамой и еду в библиотеку Бейкер-Берри Дартмутского колледжа. Прошу библиотекаршу посоветовать мне что-нибудь о восприятии Бога детьми. Потом долго брожу по темным лабиринтам стеллажей и наконец нахожу ту книгу, которую она порекомендовала. К моему удивлению, это оказывается не работа доктора Спока, не научный труд о воспитании детей, а «Жития святых» Батлера. Я беру в руки старый том и забавы ради открываю: думаю, посмеюсь, прежде чем идти искать доктора Спока. В итоге я даже сама не замечаю, как провожу целый день, читая о Бернадетте Субиру из Лурда, несколько раз говорившей с Девой Марией в 1858 году, о Юлиане Фальконьери, жившей в XIV веке (сам Христос увенчал ее цветами), о явлениях Божией Матери португальским ребятишкам в городе Фатиме. Многие дети были не старше Веры, некоторые росли в нерелигиозных семьях, и тем не менее их выбрали.

Я достаю блокнот и записываю имена всех визионеров XIII, XIV и даже XIX века. Все, кто видел женщину в голубом плаще, называли ее Девой Марией. Все, кому являлся некто в белом одеянии, в сандалиях и с длинными волосами, утверждали, что узрели Господа и говорили о Нем в мужском роде.

Все, кроме Веры.

– Ну? – шепотом спрашиваю я у мамы, вернувшись из библиотеки. – Как она?

– Нормально, – громко отвечает мама. – Она не спит.

– Я имела в виду… ты понимаешь. Продолжает ли она видеть…

– Бога?

– Да.

Я прохожу в кухню, отламываю от ветки банан и начинаю его очищать.

– Это у нее пройдет. Вот увидишь, – пожимает плечами мама.

Банан застревает у меня в горле.

– А если не пройдет? – с трудом сглотнув, спрашиваю я.

Мама ласково улыбается:

– Ну, тогда доктор Келлер назначит другое лекарство, которое подействует.

– Да нет, я не это имела в виду. Я имела в виду… Что, если это все правда?