Простая правда

Я медленно повернулась к нему:

– Ты когда-нибудь задумывался над этим? Что, однажды перейдя черту, не сможешь вернуться назад?

– Боже правый, ты опять говоришь, как Конфуций! Элли, просто скажи, в чем дело.

– Ладно. Я всего лишь хотела узнать, болит ли у тебя вот здесь. – Я указала на свое сердце. – Ты когда-нибудь смотришь на людей, сидящих в зале суда, – тех самых, чья жизнь была разрушена человеком, как тебе известно, адски виновным?

Стивен взял в руки кофейную кружку:

– Кто-то должен их защищать. Так работает наше законодательство. Если ты такой филантроп, иди работать в окружную прокуратуру. – Он вытащил из мусорного ведра розу, оторвал от нее стебель и заткнул цветок мне за ухо. – Тебе надо отвлечься. Что, если нам отправиться в Рехобот-Бич и заняться бодисерфингом? – Наклонившись ко мне, он добавил: – Голышом.

– Стивен, секс – не пластырь.

– Извини, если забыл. – Он отступил назад. – Это было так давно.

– Не хочу сейчас ничего обсуждать.

– Да и нечего обсуждать, Эл. У меня уже есть дочь двадцати одного года.

– А у меня нет. – (Эти слова, робкие и подкупающие, повисли в воздухе наподобие мыльного пузыря, готового лопнуть.) – Послушай, я в состоянии понять, почему ты не хочешь делать обратную вазэктомию. Но есть же другие способы…

– Других нет. Не хочу смотреть, как ты вечерами изучаешь каталог доноров спермы. И не хочу, чтобы социальный работник шарил повсюду, начиная с моей налоговой отчетности и кончая ящиком для нижнего белья, в попытке определить, гожусь ли я для воспитания какого-нибудь китайчонка, оставленного умирать на вершине горы…

– Стивен, сейчас же прекрати! Ты потерял над собой контроль.

К моему удивлению, он немедленно успокоился, но сел, сжав губы и пыхтя от злости.

– Не стоило этого говорить, – наконец произнес он. – Знаешь, Элли, как мне обидно.

– Почему?

– Ты только что сказала… назвала меня долбаным троллем!

Я встретилась с его взглядом:

– Я сказала, ты потерял над собой контроль.

Стивен заморгал, потом расхохотался:

– «Потерял контроль» – о господи! Я тебя не услышал.

«А когда ты в последний раз меня слышал?» – подумала я, но сдержалась и ничего не сказала.

Юридическая фирма «Пфистер, Краун и Дюпре» разместилась в деловом районе Филадельфии, расползлась по трем этажам современного небоскреба из стекла и стали. Я не один час выбирала одежду для встречи с партнерами, забраковав четыре костюма, пока не нашла тот, в котором, как мне казалось, выглядела более уверенной в себе. Воспользовалась сильным антиперспирантом, выпила чашку кофе без кофеина, опасаясь, что от натурального кофе у меня будут дрожать руки. Потом мысленно наметила путь к зданию, запланировав на поездку почти час, хотя до него было всего лишь пятнадцать миль.

Ровно в одиннадцать я скользнула за руль своей «хонды».

– Старший партнер, – глядя в зеркало заднего вида, пробормотала я. – Сумма меньше трехсот тысяч долларов в год неприемлема.

Надев солнцезащитные очки, я направилась к шоссе.

Стивен оставил у меня в машине свою кассету с записями, как он любил говорить, офигенной музыкой, которую слушал по пути на судебные процессы. Чуть улыбнувшись, я включила кассету, и машину заполнил грохот барабанов бас-гитарного бэк-бита. Я сделала звук громким, таким громким, что едва услышала сердитый сигнал пикапа, который я подрезала, когда стремительно перестраивалась.

– Опля! – похлопывая по баранке, бормотала я.

Почти сразу же руль дернулся и попытался выскользнуть у меня из рук. Я крепче взялась за баранку, но это, казалось, заставило машину взбрыкнуться, как мустанга. Меня до самого нутра окатило волной страха. Такая мгновенная паника наступает, когда понимаешь, что происходит нечто ужасное и ничего уже не поправить. В зеркале заднего вида я увидела приближающийся грузовик, отчаянно сигналивший, а мой автомобиль, мощно содрогнувшись, остановился как вкопанный посреди трассы с ограничением по скорости движения шестьдесят миль в час.

Я закрыла глаза и приготовилась к удару, но его не последовало.

Полчаса спустя я продолжала трястись, стоя рядом с Бобом из «Автосервиса Боба», пока он пытался объяснить, что именно произошло с моей машиной.

– По сути дела, она расплавилась, – вытирая руки о комбинезон, произнес он. – Маслосборник треснул, двигатель заклинило, и внутренние части спаялись вместе.

– Спаялись вместе… – медленно повторила я. – А как же их разъединить?

– Никак. Надо покупать новый двигатель. Цена вопроса пять или шесть тысяч.

– Пять или шесть… – (Механик пошел прочь от меня.) – Эй! А что мне до тех пор делать?

Боб окинул взглядом мой костюм, мой портфель, мои туфли на высоком каблуке:

– Купите себе «Рибок».

Зазвонил телефон.

– Не будете отвечать на звонок? – спросил механик, и я поняла, что звук исходит из моего портфеля.

Вспомнив о назначенной в юридическом офисе встрече, я застонала. Я уже опоздала на пятнадцать минут.

– Где ты, черт побери?! – прорычал Стивен, когда я ответила.

– У меня сломалась машина. Посередине трассы. Перед приближающимся грузовиком.

– Господи, Элли, вот зачем нужны такси!

От неожиданности я не нашлась что сказать. Никаких слов вроде: «Господи, с тобой все в порядке?» или «Хочешь, я приеду и помогу?». Я смотрела, как Боб качает головой, глядя на искореженные внутренности того, что было двигателем, и чувствовала, что на меня нисходит странное умиротворение.

– Вряд ли я смогу приехать сегодня, – сказала я.

Стивен тяжело вздохнул:

– Что ж, полагаю, я смогу убедить Джона и Стэнли перенести встречу. Перезвоню тебе.

Линия замолчала. Я рассеянно отключила телефон, потом вновь подошла к машине.

– А вот хорошая новость, – сообщил Боб. – После замены двигателя у вас фактически будет совершенно новая машина.

– Мне нравилась моя старая.