Путешествие Пилигрима в Небесную Страну

Гаий: «Верно отгадано. Во-первых, пока не явилась благодать в душе и не победила ее своей властью, нет в человеке силы превозмочь грех, будучи цепью, которой сатана оковывает душу, как может она противостать ему, пока не разбила своих оков? Во-вторых, всякий, разумеющий значение благодати, обязан знать, что человек не может служить примером силы в благодати, пока он раб своей греховности. Это приводит мне на память один замечательный случай, который хочу представить на ваше обсуждение. Два человека отправились в пилигримство: один был в юных годах, другой – в преклонных. Молодой человек должен был сильно бороться со своими греховными страстями; в старике все наклонности ко греху ослабели, потому что вся его природа много утратила прежней жизненности. Молодой человек шел ровным шагом со стариком. В котором из них сияла яснее сила благодати?»

Честный: «Конечно, в молодом. Ибо победа над сильнейшими преградами яснее указывает на силу благодати, чем там, где преграды слабее, как, например, в старости, а между тем оба шли ровным шагом. Притом я заметил, что часто старость заблуждается в следующем: она приписывает ослабление своей греховности своей победе над ней и нередко этим хвастается. Конечно, старость более способна дать добрый совет молодости, потому что опытность жизни доказала ей всю пустоту мирских удовольствий. Но когда старый и молодой идут вместе, последний яснее убежден в силе действующей в нем благодати, чем старик, в котором природные силы ослабели».

Они так беседовали до самого рассвета. Когда все остальные встали, Христиана сказала Якову прочесть главу из Св. Писания, и он прочел 53-ю главу пророка Исаии. Когда он кончил, Честный спросил, почему сказано, что «Спаситель как отпрыск от корня из сухой земли, и что нет в Нем ни вида, ни величия».

Дух Тв.: «На первую мысль я отвечу, что иудейская нация во время пришествия Христа на землю уже утратила всякую жизненность и духовную силу религии. На вторую скажу, что слова, выраженные здесь Духом Святым, впоследствии были в устах неверующих, которые не всматривались в сердце Господа очами веры, а судили о Нем по одному скромному Его земному происхождению. Их можно сравнить с теми, которые не знают, что дорогие каменья всегда выкопаны с густым слоем глины, и потому, найдя такой камень, они, по невежеству своему, кидают его прочь, как негодную вещь, не стараясь узнать ценность его».

Гаий: «Ну, господа, так как вы теперь все в сборе, и я убедился, что Дух Твердости искусно владеет оружием, то предлагаю вам прежде освежиться, а потом всем отправиться в поле для испытания ваших сил в совершении доброго дела. Около мили отсюда живет некий великан по имени Бей-добро, который часто нападает и вредит проходящим по Царскому пути. Я знаю, где мы его можем встретить. Он начальник огромного числа разбойников. Было бы недурно нам от него избавиться».

Все изъявили согласие и отправились. Дух Твердости взял меч, щит и шлем, остальные же копья и жезлы.

Когда они дошли до места, где находился великан, они его увидали держащим некоего Слабодушного, которого притащили к нему его слуги при встрече с ним на дороге. Великан только что ограбил его и намеревался его съесть, быв из рода людоедов. Лишь только они завидели общество пилигримов с оружием в руках, а Духа Твердости во главе их, как он обратился к ним с вопросом: «Что вам надо?»

Дух Тв.: «Нам надо тебя. Мы пришли отомстить тебе все обиды и убийства тех пилигримов, которых ты утащил с Царской дороги и увел в свою пещеру. Поэтому выходи к нам».

Великан взял свое оружие и выступил вперед. Он сражался отчаянно около часа времени и остановился, чтобы перевести дух.

Бей-добро: «Почему вы зашли сюда на мои владения?»

Дух Тв.: «Как я уже тебе сказал, чтобы отомстить за пролитую кровь пилигримов».

Бой снова начался. Великан заставил Духа Твердости отступить немного. Но тотчас же, опомнясь, последний напал на великана с такой силой, что один удар меча принудил его выпустить из рук оружие, потом он стал рубить его мечом по голове и по бокам, и великан свалился с ног. Тотчас же обступили его все, и Дух Твердости отрубил ему голову и понес ее торжественно в дом Гаия. Они взяли также полумертвого от страха Слабодушного и увели с собой. Когда они пришли домой и показали остальным обитателям голову великана, они воткнули ее в высокий кол на краю дороги для назидания других разбойников.

Потом все обратились с вопросами к Слабодушному, чтобы узнать, каким образом он попал в руки великана.

Слабодушный: «Как вы видите, я человек больной, и так как ежедневно смерть стучалась ко мне в дверь, я подумал, что дома мне не выздороветь. Вот я и отправился в пилигримство и дошел сюда из города Нерешительности, где я и отец мой родились. Я человек без всякой физической силы, ни даже умственной, но очень желал, если возможно, хотя бы ползком провести земную жизнь свою на пути пилигримов. Когда я дошел до Тесных Врат, которые стоят при начале пути, владелец этой страны принял меня очень благосклонно, не упрекал меня за мою видимую слабость тела и духа, напротив того, дал мне все нужное для укрепления сил на пути и советовал мне не терять надежды до конца. Когда же я дошел до дома Истолкователя, прием мне был самый ласковый, и так как гора Затруднений показалась им слишком для меня трудною, он приказал одному из своих слуг отнести меня на руках до самой вершины. Я должен признаться, что везде на пути я получал много помощи от встреченных мною пилигримов, но ни один из них не соглашался идти медленнее дабы я не оставался всегда один. Однако все проходящие поощряли меня добрым словом, говоря, что по воле Господа слабодушные получат должную силу в час нужды, и потом уходили от меня, не изменяя своему шагу. Вот так и дошел я до поля Нападения. Этот великан встретился со мной и приказал мне защищаться. Но, увы! Где мне сопротивляться? Мне, напротив, нужна опора. И он подошел ко мне и взял в руки. Я надеялся, что он не убьет меня, и хотя принес в свою пещеру против моего желания, я все продолжал надеяться, что выйду отсюда живым, потому что я слыхал когда-то, что никакой пилигрим, взятый в плен вражьей силой, не погибнет от руки врага, если сердце его останется верным Господу: таков закон Провидения.

Я видел, что я ограблен, и в самом деле он меня ограбил, но, как вы видите, я остался живым, за что благодарю моего Творца и вас, как Его орудие. Я ожидаю получить на пути немало еще невзгод, но мое решение взято, а именно: бежать, когда я в силах ходить, ходить, когда решительно не могу бежать, и ползать, когда не могу ходить. Главная моя мысль (будь и за это благословен Возлюбивший меня!) продолжать начатый путь, не взирая на преграды, а сердце мое давно стремится за реку, на которой нет моста, хотя я, как вы легко можете убедиться, слаб духом».

Честный: «Не были ли вы когда-то знакомы с одним пилигримом по имени Боязливый?»

Слаб.: «О да! Он был уроженцем из города Бессмысленность, вблизи города Разрушение и в соседстве с моей родиной. Он мне близкая родня, и мы во многом сходимся по характеру. Он был менее меня ростом, но лицом мы были похожи».

Честный: «Вижу, что вы родственники. Вы также бледны, как ион, и у вас постоянно опущенный взор, как у него; даже в разговоре вы его напоминаете».

Слаб.: «Многие были такого мнения. Притом, когда я в него всматривался или вслушивался, то часто узнавал себя».

Гаий: «Теперь, добрый малый, ободрись. Мы тебе душевно рады и что тебе понадобится в моем доме, откровенно спроси, и мои слуги с готовностью исполнят все, что тебе нужно».

Слаб.: «Такое милостивое обращение со мной я совсем не рассчитывал получить. Мог ли великан подумать, когда он меня схватил, что я из его рук выйду, чтоб попасть в дом Гаия? А между тем я здесь!»

Во время этого разговора кто-то очень взволнованный стал стучать в дверь. Версты полторы оттуда некто г-н Нечестивый упал мертвый на месте, где стоял, пораженный молнией.

Слаб.: «Бедный человек! Ужели он убит? Он однажды догнал меня на пути и хотел мне сопутствовать. Но когда Бей-добро схватил меня, он, не говоря худого слова, пустился бежать, но, видно, он только убежал к своей смерти, а я остался для жизни».

В это время Матвей и Любовь женились, и Гаий отдал свою дочь Фебу второму брату Якову. Пилигримы провели еще десять дней в гостеприимном доме, исполняя все установленное законами благодетельного учреждения.

Когда они стали собираться в путь, Гаий пожелал дать им прощальный обед. Все были веселы за столом, ели и пили досыта. Перед уходом Дух Твердости, их верный проводник, попросил Гаия дать ему счет всех его издержек на их прокормление, на что Гаий ответил, что это не в правилах дома брать плату от пилигримов. Все издержки ежегодно записаны на имя доброго Самарянина, который обещал, что содержание пилигримов будет уплачено Им, когда Он вернется в эту страну.

Дух Тв.: «Ты верно и хорошо исполняешь свой долг в отношении странников. Они уже свидетельствовали перед торжествующей церковью о твоей любви. Ты хорошо поступаешь, напутствуя их по воле Бога» (Иоан. 1:6).

Гаий простился со всеми и особенно со Слабодушным. Он дал им на дорогу напиток для поддержания сил.

Как только они вышли за дверь. Слабодушный стал понемногу отставать от общества. Заметив это, Дух Твердости обратился к нему: «Ну, идем же, друг, не отставай от нас, я буду и твоим проводником и тебе опасаться будет нечего, как и прочим».

Слаб.: «Увы, мне не в мочь идти с вами. Вы все сильны и здоровы, а я, видите, слаб. Поэтому я предпочитаю идти позади вас от страха, что по немощам своим я буду вам в тягость. Я изнуряюсь и слабею легко и не выношу того, что выносят другие. Я не люблю смеха, ни нарядного платья, ни бесполезных вопросов. Я так слаб, что меня оскорбляет то, что другие считают правильным. Я еще не познал всей истины. Я очень несведущий христианский пилигрим. Иногда, когда слышу, что радуются в Господе, я смущаюсь, потому что не могу сам радоваться. Как слабый между сильными или как больной между здоровыми, или как отброшенный светильник, таков и я. «Спотыкающийся ногами, по мыслям счастливца, как презренный факел». И я не знаю, что с собой делать» (Иов. 12:5).

Дух Тв.: «Но, брат, ведь моя обязанность поддерживать слабых и утешать страдальцев. Ты непременно должен идти с нами. Мы подождем тебя, поможем тебе, мы не станем в некоторых случаях выражать свои мнения или изменим образ действий, мы будем избегать при тебе все, чтобы не покинуть тебя одного».

Весь этот разговор происходил недалеко от двери Гаиева дома. В это время подошел к ним с помощью костылей некто Хромоногий, объявляя, что он идет в пилигримство.

Слаб.: «Как это ты сюда дошел? Я только что тосковал, что нет у меня подходящего спутника. Как я рад, как счастлив тебя встретить! Надеюсь, что мы отправимся вместе».

Хромоногий: «Я очень охотно принимаю твое предложение, друг, и даже готов уступить тебе один из моих костылей».

Слаб.: «О нет, благодарю тебя за готовность быть мне полезным, но я не намерен употреблять костыль, пока не хромаю. Впрочем, он мне, пожалуй, пригодится вместо палки, чтобы отгонять собак».

Хромоногий: «И я, и костыли мои к твоим услугам, добрый товарищ».

Так они и пошли. Впереди проводник и Честный, потом Христиана и все ее дети и, наконец. Слабодушный и Хромоногий на своих костылях.

Честный: «Прошу тебя, добрый наш Проводник, расскажи нам что-нибудь полезное, пока мы на пути».

Дух Тв.: «Охотно. Вы, вероятно, все уже знаете, как покойный Христианин схватился с Апполионом в долине Уничижения, и с каким трудом он прошел через долину Смертной Тени. И вы, верно, знаете также все приключения его друга Верного, и как он отразил нападение врага по имени Стыд».

Честный: «Да помню, из всех нападений худшее для Верного было нападение Стыда, он неустанно преследовал его».

Дух Тв.: «Да, он самый привязчивый».

Честный: «Но скажите мне, на каком месте встретили Христианин и Верный замечательного Краснобая? Вот личность известная».

Дух Тв.: «Это был самонадеянный дурак, а между тем многие верят ему и идут за ним».

Честный: «Он чуть было не надул Верного своими напыщенными речами».

Дух Тв.: «Да, но Христианин скоро его обличил». Таким образом, шли наши пилигримы до того места, где Христианин и Верный встретились с Евангелистом, который предсказал им, что с ними случится на Ярмарке Суеты.

Честный: «Я думаю, что им тяжело было слышать о тех страданиях, которые их ожидали на Ярмарке».

Дух Тв.: «Но вместе с тем они получили от него и нужные поощрения. Впрочем, их души были львиные по силе веры оживляющей их. Помните, с какой твердостью они предстали пред судьями?»

Честный: «Да, Верный храбро погиб».

Дух Тв.: «Но я узнал достоверно, что их терпение, а также мученическая смерть Верного привлекли многих к истине, например, Уповающего. Но когда Христианин вышел из ярмарки, то он встретил хитрого искусителя – некоего Из-выгод».

Честный: «Что это был за человек?»

Дух Тв.: «Фальшивый, подлый лицемер! Он был религиозен по воззрениям мира, но так хитер, что никогда не был в убытке вследствие своих убеждений и не терял во мнении мира. Он имел на всякий случай жизни свой род религиозности, и жена его была в том же духе. Он изменял мнения, смотря по тому, с кем беседовал, и еще утверждал, что так следует поступать в жизни. Но насколько я узнал, плохой был его конец при всех стараниях о личных выгодах, и я слышал, что меж его детьми ни один не пользовался уважением истинно верующих».