Грязная любовь

– Рауль хочет сделать перестановку и установить шесты.

Слегка выпучив глаза, Карла не поверила тому, что сказала сама:

– Подожди. Он же не собирается стриптизёрш нанимать?

– Да-да. Именно этого он и хочет. Вторую неделю подыскивает танцовщиц.

– И сколько?

– Четыре шеста.

Губы Карлы свернулись в трубочку. Ей трудно было представить стриптиз-бар на месте простого бара.

– Погоди. А чего ты раскис? Тебе что, не хочется работать и смотреть на полуголые женские тела? – спросила Карла, слегка посмеиваясь.

Матс поставил на барную стойку блюдце с чашкой кофе. Помимо прочего, дотошно изучив привычки Карлы за последние годы, Матс сразу поставил перед ней пепельницу, зная, что вместе с кофе, она любит параллельно потягивать табак.

Обслужив подругу, Матс сложил руки, слегка наклонился, опираясь о край стойки, и ответил:

– Красавица, я не голубых кровей. Но и геморрой с возбуждёнными клиентами я тоже иметь не хочу. Сейчас тут тихо, спокойно; никакого мордобоя. Даже ближе к вечеру, когда все начинают глушить алкоголь полным ходом, здесь относительно культурно. Но появится стриптиз, и спокойным это место быть перестанет. У вышибал появится работа, а я должен буду слушать, как клиенты кричат стриптизёршам что-то типа «посвети буферами» или «сядь мне на лицо». Сюда потянутся новые клиенты. Это означает больше прибыли. Рауль к этом и стремится, но у меня в этом никакого интереса. Мне нравится моя работа. Но с такими переменами беспорядок здесь неминуем, а я что получал, то и буду получать.

Мягко прикоснувшись к плечу Матса, Карла старательно подбадривала:

– Да ладно. Не переживай ты так. Зато будет весело. Какой интерес работать в публичном заведении без публики? Ну да, извращенцы припрутся, но тебе не следует напрягаться из-за этого. Это пусть вышибалы накручивают себя. Потому что порядок и безопасность – их забота – завершила Карла, закуривая сигарету.

– Не знаю – монотонно выронил Матс. – Может быть так и будет. Во всяком случае, пока не попробуешь, не поймёшь, как всё сложится на самом деле.

– Я тебе говорю. Будешь любоваться пышными формами.

Матс отошёл в подсобное помещение, а спустя несколько секунд вернулся с ящиком бутылок разного содержания. Расставив всё под стойкой, он обратился к Карле с весьма деликатным вопросом:

– Слушай, Карла. Можно тебя попросить?

– Да. Я слушаю. – Она допила кофе, а от сигареты оставалась самая малость.

Преодолевая чувство стеснения, Матс всё же начал:

– Как бы сказать… я ушёл от той парикмахерши ещё три месяца назад. Короче, у меня не было женщины с тех пор. Я хотел спросить, можешь…

– О-о-у… – пребывая в растерянности, вымолвила Карла. Чтобы собрать мысли в кучу и ответить что-то вразумительное, ей понадобилась длительная пауза. – Послушай, Матс. Мы с тобой знакомы столько времени… Те, кого я обслуживаю… я привыкла к тому, что меня с ними связывает банальный секс за деньги. Так я их воспринимаю. Я хочу сказать, все мои клиенты… я отношусь к ним равнодушно. Но ты мне не безразличен. Я не могу лечь в постель с тобой. Или, скажем, пойти с тобой на свидание. Потому что здесь вообще думать не о чем. Ты не заслужил связывать свою жизнь с той, которая имеет беспорядочные половые связи. Но если тебе на одну ночь, я поговорю с подругой. Она тебе понравится. Правда сейчас она малость отходит от встречи с предыдущим клиентом, но завтра – спокойно.

Её жалостливый и несколько пристыженный взгляд долго не расставался с потухшим лицом Матса. Вскоре она добавила, склонив голову на бок и положив ладонь на его правое запястье:

– Слушай, ты не обижайся. Но я правда не могу. Я ценю таких друзей, как ты. Поэтому не хочу портить тёплые отношения постелью.

В бар вошёл посетитель в деловом костюме с дипломатом в руке. Он двигался к барной стойке весьма деловитой походкой. Преодолев десяток метров, он радостно воскликнул:

– Карла!

Посетителем оказался одни из постоянных клиентов Карлы. Его звали Гарри.

Гарри был роста выше среднего. Он носил короткие каштановые кудри и практически никогда не одевал ничего кроме деловых костюмов, белых рубашек, галстуков и до блеска начищенных туфель. Гарри постоянно имел гладко выбритое лицо. Он не расставался со своим дипломатом, что выдавало в нём офисного работника. Правда во внерабочее время в Гарри мало что оставалось от офисной субкультуры. Он курил как паровоз, знал толк в алкогольных брендах, не стеснялся в выражениях добавляя красок своему эмоциональному темпераменту, состоял в членстве закрытого клуба оргий и общался с представителями всех социальных слоёв – начиная от политических деятелей малого ранга и заканчивая адептами «хеви-метал».

– А, Гарри – сдержано бросила в ответ Карла. – Каким ветром тебя занесло сюда в такое время? У вас там что, рабочий день теперь начинается с полудня?

Гарри сел на соседний стул и заказал чашку чая с шоколадным круасаном, после чего обратился к Карле:

– Я отпросился у шефа. Был у врача.

Гарри открыл дипломат и начал рыскать среди бумаг. Он достал и передал Карле документ формата «А5» со словами:

– Вот. Как договаривались.

На руках у Карлы была справка от венеролога, в которой говорилось об отсутствии каких-либо патологий, способных передаваться половым путём.

Прочитав содержимое справки, Карла произнесла с долей сарказма:

– Поздравляю, Гарри. Теперь ты будешь расставаться с суммами в два раза больше, чем раньше.

– Зато ощущения в три раза приятнее. Хватит уже. У меня не огнестрельный ствол, чтобы каждый раз натягивать предохранители.

Карла в ответ рассмеялась.

Дожидаясь своего заказа, Гарри спросил, нервозно потирая кончик носа:

– Слушай, раз уж так совпало, что мы тут пересеклись, может быть, возьмёшь плату за час?

– Не слишком ли долго длится твой визит к врачу? Шеф не заподозрит?

– Да пошёл он в дупло. Он сам потрахивает свою секретаршу по среди рабочего дня.

Под маской вдумчивого лица Карла произнесла:

– М-да. Действительно. Все мы живые люди. Против инстинктов не попрёшь.

– Ах, да – вдруг вспомнил Гарри. – У меня сейчас родители в гостях. Если ты не против, мы можем у тебя…

– Без проблем.

Гарри в спешке допил горячий кофе, после чего они с Карлой направились к выходу.

Их удаляющиеся фигуры провожал досадный взгляд Матса.

Карла снимала квартиру на втором этаже. Дом располагался в квартале от станции метро. Рядом проходили трамвайные пути. По ночам вокруг царило относительное спокойствие. Стены в коридорах и на лестничных площадках скрывались под обилием граффити, объявлений и сквернословных надписей, из содержания которых можно было понять «кто», «кого», «как», «за что» и в «какое место» собирается… (в общем вы поняли).

Карла с Гарри перешагнули через порог. Сняв верхнюю одежду, они прошли в спальню. В квартире наблюдалась заметная чистота. Во всех помещениях присутствовал хотя бы один цветочный горшок. Местами на стенах висели качественные подделки всемирно известных картин. В гостиной над диваном висела копия «Пляжа в Вурвиле» Клода Моне. В спальне находился «Лоцманский пирс», автором оригинала которого является Камиль Писсарро. В живописи Карла отдавала предпочтение импрессионизму, восхищаясь тем, насколько правдоподобно выглядят объекты полотен, несмотря на сложную технику, которой пользовались художники. Что касается интерьера в квартире, то в целях комфорта она придерживалась минимализма; при чём минимализм проявлялся как в дизайне, так и в наведении порядка. Минимализм в её апартаментах просматривался 24 часа в сутки. Обои повсюду имели темные тона с изображением орнамента в виде золотистого, кварцевого и пурпурного гобелена. Ванная комната была устелена плиткой цвета «аквамарин».

– Симпатичная квартирка – сказал Гарри, оглядываясь вокруг себя. – По чём снимаешь?