– Говорят, что через изображение жизни древних римлян, Кутюр хотел продемонстрировать упадок французской культуры. Здесь показано, как народ Древнего Рима не сдерживал себя в своих желаниях. Мы видим, как римляне открыто проявляют своё стремление к роскоши и безграничному удовольствию, и делают это на фоне того, что следует считать величественными достижениями древнеримской культуры – эти обелиски национальных героев и архитектура, вызывающая восхищение даже у наших современников, не может не восприниматься как великое творение. На этой картине римляне предаются любовным утехам, не желая при этом задумываться над чем-то жизненно важным или имеющим большое значение для политических и социальных аспектов государственного строя; то есть такое занятие для них стоит в большем приоритете, нежели всё остальное; и всё это происходит посреди того, что считается национальной гордостью. Если присмотреться повнимательнее, то можно заметить, что статуи находятся в вертикальном положении, а предающиеся любовным утехам римляне – в горизонтальном. Такая особенность картины демонстрирует абсолютное безразличие римлян к тому, что находится вокруг. Кое-кто запросто будет расценивать это как полное отсутствие каких-либо этических норм в обществе. К такому явлению в наши дни отнеслись бы с резкой критикой, сочтя неуважением к предметам национального достояния. То, что сейчас воспринимается как разврат, аморальное и безнравственное, в те времена считалось нормой; но во времена Тома Кутюр такое поведение УЖЕ считалось безнравственным. Ещё можно заметить, насколько сильно люди на этой картине выдвигаются на передний план, оставляя статуи и колонны где-то далеко за собой. Вероятно, этим Тома Кутюр хотел донести мысль о том, что всё величие и историческая значимость прошлого люди часто предают глубокому забвению, целиком предаваясь власти природных инстинктов, тем самым опускаясь до уровня животных.
Джордж ещё посматривал некоторое время на профиль Карлы, и в итоге сказал:
– Меня не перестаёт мучать один и тот же вопрос – почему не всё ваше поколение так охотно интересуется живописью?
Продолжая рассматривать полотно, Карла ответила ровным тоном:
– Я считаю, что искусство – самая красивая форма лжи. Возможно, поэтому одни относятся к нему равнодушно, в то время как другие слишком слабы, чтобы от него отказаться.
– Хорошо сказано.
Тридцатисемилетний лейтенант Джон Янг являл собой образец порядочного благочестивого полицейского, преуспевающего детектива с большим процентом раскрываемости и примерного семьянина. Но в данный момент всё это он предавал глубокому забвению, как поступали римляне со своими скульптурами. Даже после того, как горячий половой акт, сопровождаемый громким дыханием и скользким трением, был завершён и оба почти обессиленные, покрытые потом, лежали в постели, его ладонь не переставала бродить по привлекательным изгибам её тела, а губы не отрывались от самой чувствительной точки на груди. Джон больше остальных клиентов предпочитал работать губами. Он мог прилипнуть к губам Карлы и не отрываться, растягивая один поцелуй на несколько минут. Карла считала его немного чудаковатым. Ей было непривычно, когда клиент по долгу любовался её лицом. Джон по-прежнему оставался единственным клиентом, кто старался вести себя в постели с ней максимально мягко и нежно, не проявляя абсолютно никакой грубости. За всё время он ни разу не решился даже шлёпнуть её по ягодице. Порой у Карлы создавалось мнимое впечатление, будто Джон воспринимал её несколько иначе, чем остальные, проявляя излишнюю романтичность, которая казалась ей неуместной в сексуально-рыночных отношениях.
В момент, когда веки Джона приподнялись на мимолётное мгновение, и ослеплённые экстазом глаза открылись, где-то за сексапильным обнажённым телом девушки на дальнем фоне он заметил циферблат часов, стоящих на тумбе. Он тут же оторвался от груди с четвёртым номером и проронил:
– Блин. Уже почти полтора часа. – Посмотрев на безмятежное лицо Карлы, Джон спросил – Мне как, платить за второй?
Столь же беззаботно, как выглядело её лицо, звучал её голос:
– Не паникуй. – Совершив очередную затяжку, Карла добавила – Считай, что сегодня действует распродажа «два по цене одного».
Джон тут же изобразил довольную улыбку и начал прижиматься к девушке. Карла тут же остановила его со словами:
– Ты чего?
– Ты же сказала, что сегодня распродажа. Первый час я оплатил, теперь хочу до конца воспользоваться вторым.
Карла отрицательно покачала головой и сказала:
– Я спешу тебя огорчить. Распродажа действует до двух часов. Уже начало третьего.
Джон тут же смиренно убрал руки от Карлы. Прошло несколько секунд, и он снова обратился к ней:
– Слушай, я хотел всё спросить. Ты, как вообще, смотришь порно, или читаешь эротические романы? Ну, в смысле, откуда ты черпаешь знания о том, как заниматься сексом?
– Я забыла, когда в последний раз смотрела порно.
Джон лёг на бок и, подложив руку под голову, продолжил расспрашивать:
– А как на счёт книжной эротики?
– Художественную литературу я вообще не читаю.
– Это, может быть, не моё дело… отчасти. Просто у меня было не мало женщин, особенно до женитьбы. Но в постели ничего и близко не было к тому, что вытворяешь ты. Раньше я вообще думал, что оргазм в основном бывает у женщин. Где-то же ты нахваталась всего этого.
– В студенческие годы мы подробно изучали психологию. Было несколько предметов, каждый из которых был посвящён какому-то одному направлению – семейная психология, трудовая, личностная, межличностная, групповая, этническая. Однажды мы начали изучать раздел, который называется «взаимосвязь и взаимозависимость психологии и физиологии». В свободное от учёбы время я стала изучать этот раздел чуть глубже. В результате я узнала все тонкости того, как человеческий организм реагирует на самые разные раздражители, в том числе и сексуальные. Ещё я изучила отличия в мужской и женской физиологии. Так однажды я решила проверить всю теорию на практике. Ну а дальше…
Безмолвие продолжалось несколько томительных секунд, пока голос Джона не нарушил его:
– Что дальше? Давай. Я жажду подробностей.
– Дальше я поняла, что за свои навыки в постели могу заламывать нехилые ценники.
После этих слов Карла посмотрела на вдумчивое лицо Джона и беззвучно рассмеялась. На её смазливом лике нарисовалась широкая улыбка, обнажившая её белоснежные зубы.
Без конца любуясь наготой Карлы, Джон произнёс:
– Сигаретой угостишь?
Карла протянула наполовину выкуренную сигарету.
Перед тем как вдохнуть через фильтр, Джон спросил:
– Бесплатно?
Неторопливо пуская над собой облако табачного дыма, Карла проронила:
– Нет. На них акция – час секса и полсигареты в придачу.
Она встала с кровати и направилась в ванную комнату. Джон жадно посматривал сзади на её выпуклые двигающиеся ягодицы, которые заставили бросить ей вслед:
– Слушай. А давай я всё-таки заплачу за два полных часа.
На мгновение Карла обернулась и ответила:
– Нет.
– Да ладно тебе.
– Правда не могу. Меня ждёт клиент к трём часам. До его дома долго добираться.
– Да чё ты такая принципиальная? – дергано и негодующе спросил Пол. – Хоре ломаться. Назови цену и погнали.
Полу было семнадцать лет. Он учился на первом курсе, постигая особенности гостиничного бизнеса. В первый раз он увидел Карлу в этом же самом месте, когда она о чём-то разговаривала с Матсом. В тот день он играл с друзьями в бильярд и конечно-же крупно проиграл. С тех пор Пол стал вдвое чаще закрываться в туалете. Можно было бы сказать, что он решился на откровенный разговор с Карлой потому что набрался смелости, но скорее у него просто лопнуло терпение. Терпеть столько времени ему оказалось не по силам. По дороге в колледж и обратно он встречал Карлу по пять-шесть раз за неделю. Животные позывы стали сильнее и давали знать о себе всё чаще. Внутри всё горит и свербит, а режим «рота подъём!» включается на автомате.
Карла воспринимала Пола, мягко говоря, не в серьёз. Для неё он был обычным мальчишкой со стандартным набором комплексов и изменений, которые наступают с переходным возрастом. Вот и эти слова не вызвали у неё ничего кроме смеха.
Сидя за барной стойкой с дымящейся в руке сигаретой, закинув ногу на ногу, Карла произнесла с нотой сарказма:
– Иди и начинай пока без меня гонять лысого. А пока я подойду, ты уже закончишь. У тебя организм молодой, так что долго тебе работать не придётся.
После затянувшегося молчания, безнадёжно отчаявшись, Пол спросил потухшим голосом:
– Вот ЧТО я тебе сделал? Скажи. Только без обид, но ты путана. Ты спишь за деньги. Я плачу. Что не так?
Покрутив глазами по потолку бара, Карла ответила:
– Видишь ли, Полли, я – товар. Но я стремлюсь стать не просто товаром, а особенным товаром. Вот скажем, сидит в какой-нибудь комнате толпа офисных планктонов. Все эти клерки друг от друга ничем не отличаются. Они сидят в одном помещении, все до единого занимаются бумажной работой, получают одинаковую зарплату, носят одинаковые костюмы, приходят и уходят в одно и то же время. Каждый из них так и останется частью этой серой массы, в которой ни на кого не станут обращать особого внимания. А всё потому что они находятся в одном ряду, занимаются одним и тем же, и ведут себя абсолютно одинаково. Они ничем друг от друга не отличаются. Так вот Я стремлюсь сделать так, чтобы на меня обратили взоры целые толпы; я хочу вписать своё имя в историю; чтобы такие как я стали вымирающим видом. Я хочу, чтобы этот мир запомнил меня. Не смотри, что я шлюха. Это тоже, знаешь, тот ещё труд. И здесь нужен талант, который даётся далеко не каждому.