Убийства в Чумном дворе

– Да уж, – произнес Холлидей и глубоко вздохнул. – Ну, мы тоже видели леди Беннинг. Я и мои друзья, как и вы, будем ждать появления призрака. А теперь мы собираемся взглянуть вон на тот маленький домишко.

– Не получится, – сказал Тед Латимер.

Юноша был похож на фанатика. На его губах застыла улыбка, как будто лицевые мышцы перестали ему подчиняться.

– Говорю же, не получится! – повторил он. – Мы только что отвели туда мистера Дарворта. Он попросил нас уйти. Он начал свое бдение. Кроме того, вы бы не осмелились при всем желании… Сейчас это слишком опасно. Они скоро выйдут. Должно быть… – его худое, с острыми чертами лицо, столь похожее на лицо его сестры, нетерпеливо склонилось над наручными часами, – да. Да, сейчас, пять минут первого.

– Проклятье, – сказал Мастерс.

Слово прозвучало неожиданно, как будто его вытряхнули из Мастерса. Он сделал шаг вперед, и прогнившие половицы в задней части зала, где на каменных плитах еще остались куски паркета, заскрипели под его ногами. Помню, я подумал с той тупой сосредоточенностью, с которой фиксируешь в такие моменты что-нибудь тривиальное, что остальная часть паркета, вероятно, состояла из ценных пород дерева. Помню высунутую далеко из рукава грязную руку Теда Латимера с заляпанными стеарином костяшками пальцев. Помню эту бесцветную фигуру рыжеволосого юноши – на заднем плане, расплывчатую в свете свечей, – он приглаживал волосы и почесывал лицо словно в какой-то необъяснимой ужасной пантомиме…

Именно к нему обратился Тед Латимер. Пламя свечи качнулось, трепеща и потрескивая. Он вдруг словно замер.

– Нам лучше пойти в гостиную, верно? – сказал Тед. – В гостиную, где безопасно и куда они не могут проникнуть, не так ли?

– Да, я полагаю, что так, – ответил бесцветный голос. – Во всяком случае, это то, что мне дали понять. Ты же знаешь, я никогда их не вижу.

Это и был Джозеф, чье имя фантастически не соответствовало его внешности и чье унылое веснушчатое лицо выражало полное безразличие. Свеча снова замигала, и тени поглотили его.

– Ты понял? – спросил Тед.

– Чудовищно! – вдруг ни с того ни с сего воскликнул майор Физертон.

Холлидей шагнул вперед.

– Пойдем, Блейк, – сказал он мне, – надо нам взглянуть на это место.

Мастерс последовал за нами.

– Я же сказал, они уже вышли! – воскликнул Тед. – Им это не понравится. Они собираются вместе, и они опасны.

Майор Физертон заявил, что, как джентльмен и спортсмен, он считает своим долгом сопровождать нас, чтобы обеспечить безопасность. Резко остановившись, Холлидей по-шутовски отдал ему честь и рассмеялся. Но Тед Латимер мрачно коснулся руки майора, и тот позволил увести себя в переднюю часть зала. Теперь они все пришли в движение: величаво-вальяжный майор, суетливый Тед и заторможенный, невозмутимо-послушный Джозеф. Наши фонари следовали за этой маленькой процессией, и кромешная тьма окружала нас, как вода; я повернул к маленькому высветленному проходу, который вел туда, где лил дождь…

– Берегись! – сказал Мастерс и прыгнул, чтобы оттащить Холлидея в сторону.

Что-то выпало из темноты. Я услышал треск – чей-то фонарик взметнулся и исчез; и, пока вибрация сверлила мне уши, я увидел, как Тед Латимер обернулся с вытаращенными глазами, высоко подняв свечу.

Глава четвертая

В луче моего электрического фонарика я увидел Холлидея, сидящего у нас под ногами, – он упирался откинутыми назад руками в каменные плиты пола и выглядел ошеломленным. Мастерс, на мгновение направив на него луч своего фонарика, перевел его затем прямо вверх, словно прожектором осветив лестницу, перила, лестничную площадку непосредственно над нами. Везде было пусто.

Затем Мастерс обратился к застывшей троице.

– Никто не пострадал, – сурово сказал он. – Вам всем лучше пройти в гостиную. И поторопитесь. Если леди встревожены, передайте им, что мы присоединимся к ним через пять минут.

Никто не стал возражать, и все вернулись в гостиную, со скрипом закрыв за собой дверь.

Затем Мастерс хохотнул:

– Это их добило. Крутые ребята, ничего не скажешь. Поверьте, сэр, – добавил инспектор несколько снисходительно, – во всей этой истории это один из самых старых-престарых трюков. Тут и говорить не о чем. Боже ты мой! Теперь вы можете расслабиться, мистер Холлидей. Я держу призрака. Он у меня в руках.

– Послушайте, – сказал Холлидей, сдвинув шляпу на затылок, – что, черт возьми, все-таки произошло? – Его голос звучал спокойно, но плечо дергалось, а глаза блуждали. – Я стоял там. И тут что-то выбило фонарик у меня из рук – я держал его кончиками пальцев. Похоже, – ощупал себя он, не вставая, – похоже, у меня онемело запястье. Что-то ударилось об пол, что-то упало сверху – бах! Ха. Ха-ха. Возможно, это забавно, но будь я проклят, если хоть что-то вижу. Мне нужно выпить. О-хо-хо.

Мастерс, все еще посмеиваясь, направил луч на пол. В нескольких футах от Холлидея лежал разбитый сосуд, такой тяжелый, что осколки не разлетелись, а валялись рядом, и треть его осталась целой. Это была почерневшая от времени емкость, выточенная из сероватого камня, нечто вроде вазы, около трех футов длиной и десяти дюймов высотой, в которой, должно быть, когда-то держали цветы. Смешок Мастерса оборвался, и он уставился на Холлидея.

– Эта штуковина… – сказал он. – Боже мой, для этой штуковины ваша голова… не крепче апельсина. Вы не представляете, как вам повезло, сэр. Конечно, вы тут ни при чем. Они в вас не целились, они тут не для этого! Это не входило в их планы. Но на фут или два левее…

– Они? – поднимаясь, повторил Холлидей. – Кого вы имеете в виду?

– Я имею в виду Дарворта и юного Джозефа, вот кого. Они только хотели показать, что силы, злые силы, выходят из-под контроля, сражаются с нами и бросают в вас эту каменную штуковину, потому что вы настояли на том, чтобы прийти сюда. Во всяком случае, это предназначалось кому-то из нас… Это верно. Ищите. Выше. Да, эта штука упала с верхней площадки лестницы…

Ноги у Холлидея оказались не такими сильными, как он думал. Он нелепо стоял на коленях, затем в приступе ярости поднялся.

– Дарворт? Послушайте, друг мой, вы хотите сказать, что эта свинья стояла там… – он указал пальцем, – на лестничной площадке – и уронила?..

– Спокойно, мистер Холлидей. Не повышайте голоса, пожалуйста, ни в коем случае. Я не сомневаюсь, что мистер Дарворт там, где они его оставили. Именно так. На лестничной площадке никого нет. Это был тот самый малыш Джозеф.

– Мастерс, я готов поклясться, что это не так, – сказал я. – Так получилось, что я все это время держал его в поле зрения. Кроме того, он не смог бы…

Инспектор кивнул. Казалось, он обладал бесконечным терпением.

– А? Дошло? Это часть фокуса. Я не совсем тот, кого вы могли бы назвать образованным человеком, джентльмены, – с видом арбитра он сделал широкий жест рукой, – но этот трюк… ну, он старый. Джайлс Шарп, Вудстокский дворец, 1649 год. Энн Робинсон, Воксхолл, 1772 год. Все это есть в моих папках. Один джентльмен из Британского музея был очень любезен. Я всего за минуту расскажу вам, как они это делали. Извините меня.

Заботливый, как стюард, он достал из заднего кармана дешевую стальную фляжку, тщательно отполированную.

– Вот, попробуйте, мистер Холлидей. Сам я не любитель, но всегда беру ее с собой, когда решаю вопросы подобного рода. Считаю, что это полезно. А? Я имею в виду для других. У моей жены была подруга, которая обычно посещала медиума в Кенсингтоне…

Холлидей прислонился к перилам лестницы и ухмыльнулся. Он все еще был бледен, но чувствовалось, что с него каким-то образом свалилась огромная тяжесть.

– Давай, свинья, – резко сказал он, вглядываясь во тьму над собой. – Продолжай в том же духе, черт бы тебя побрал. Бросай еще. – Он потряс кулаком. – Теперь, когда я знаю, что это трюк, мне все равно, что ты будешь делать. Вот чего я боялся: что на самом деле все не так. Спасибо, Мастерс. Я не хуже подруги вашей жены, но это был самый настоящий вызов… Вопрос в том, что нам теперь делать?

Мастерс жестом пригласил нас следовать за ним, и мы прошли по скрипучим половицам в затхлый мрак коридора. Фонарик Холлидея был разбит, и я предложил ему свой, но он отказался его взять.

– Смотрите в оба, нет ли еще ловушек, – тихо проскрипел инспектор. – Они могут весь дом превратить в западню… Дарворт и компания затеяли какую-то игру. Они намереваются устроить шоу, причем по не совсем понятной причине. Я хочу выяснить, в чем тут дело, но не хочу нарываться на Дарворта, – он мотнул головой, – где-то там. Хорошо бы убедиться, что он не покинет своего поста, и в то же время присмотреть за этим парнем. Кхе-кхе… Хух…

Его фонарик освещал нам путь. Проход был узким, но очень длинным и укреплен тяжелыми балками. По обе стороны – с полдюжины дверей, расположенных рядом с зарешеченными окнами, которые, очевидно, вели во внутренние помещения. Я попытался представить себе их назначение в середине семнадцатого века, когда был построен этот дом, и потом вспомнил. Это были, конечно, складские помещения купца.

Заглянув сквозь одну из решеток, я увидел что-то вроде заброшенной камеры (возможно, это была контора), на полу которой валялись забытые дрова для топки. Мне смутно представились крапчатый фарфор, муслин из Мекки, тросточки и табакерки, что любопытно, поскольку я вроде бы не читал об этих вещах. Образы возникли внезапно, смешавшись с душным тревожным воздухом. Там не было ни форм, ни лиц – только предметы роскоши, – хотя казалось, что кто-то без устали расхаживает взад-вперед по кирпичному полу. Я проклинал себя за то, что от плохого воздуха у меня кружилась голова. И, глядя на стены в подтеках, задавался вопросом, почему это место названо Чумным двором.

– Привет! – сказал Мастерс, и я резко затормозил за спиной Холлидея.

Мастерс добрался до двери в конце коридора и выглянул наружу. Дождь теперь едва моросил. Справа от нас проход поменьше вел в черный кроличий садок с котлами и выгоревшими печами. Другая дверь вела во двор. Направив фонарь вверх, Мастерс указал на маленький ржавый колокол, вставленный в железный цилиндр размером с котелок от шляпы.

Он висел на низкой крыше как раз над дверью во двор. Поскольку мне он показался всего лишь средством домашней связи из старых времен, я не нашел в этом ничего странного, пока Мастерс не направил луч фонарика чуть правее, указав, куда смотреть. Сбоку от колокола тянулась тонкая проволока, явно новая – она слабо поблескивала.

– Опять трюки? – спросил Холлидей после паузы. – Да. Это и в самом деле проволока. Она идет… сюда, вниз по стене, через это окно, во двор. Это что, еще один фокус?

– Не прикасайтесь! – сказал Мастерс, когда Холлидей протянул к проволоке руку. Он вгляделся в темноту. Прохладный ветер принес запах гнили. – Не хочу привлекать внимание нашего друга, но мне придется рискнуть и посветить фонариком. Да… Проволока выходит наружу, опускается и тянется по земле к маленькому каменному домику. Хм-хм. Что ж…