Добрая самаритянка
Я смотрел достаточно детективов, чтобы знать, на каком расстоянии безопасно держаться. Скорее всего, Лора и не подозревала, что за ней следят, но рисковать было нельзя. Если я мог видеть ее, значит, и она могла видеть меня. Я надел наушники; если бы она обернулась снова, то увидела бы просто мужчину, слушающего музыку.
Лора шла, не ускоряя и не замедляя шаг, и хотя явно не занималась спортивной ходьбой, походка ее была целеустремленной. Я выслеживал ее примерно полчаса, прежде чем мы вошли в квартал жилых домов. Умеренно богатый район с протяженными участками под сады перед каждым домом, аккуратно подстриженными изгородями и лужайками, газонами, засаженными цветами.
Один дом выделялся среди остальных, словно медная монета среди серебряных. И Лора направлялась именно к нему. Стены его были тщательно выровнены и покрашены сливочно-белой краской, окна были совсем не такими, как в соседних домах. Везде оконные рамы были из коричневого пластика, с косыми переплетами; здесь же окна были современными, с темно-серыми рамами, стекла слегка затонированы. Лужайка вымощена плиткой, на ней хватило бы места для еще двух машин, помимо уже припаркованного желтого «Мини Купера». Под окном аккуратными рядами стояли терракотовые цветочные горшки. Хотя дом и сад были оформлены в едином стиле, они совершенно не соответствовали окружению.
Лора отперла двустворчатую входную дверь, и пока она переступала порог, я мимолетно отметил необычную расцветку стен в прихожей – с неравномерно расположенными темно-серыми и черными полосами. Подождал, пока она закроет за собой дверь, а потом, довольный, вернулся к машине.
На следующее утро в семь часов я вернулся на то же место – нужно было знать ее типичный распорядок дня. Припарковался на противоположной стороне улицы и стал ждать, потягивая из кружки остывший кофе.
Должно быть, я прибыл позже, чем ее муж уехал куда-то, потому что у дома был припаркован все тот же «Мини», который вряд ли принадлежал ему, если судить по веселенькому цвету. Когда полтора часа спустя Лора вышла из дома, за ее плечами висел ярко-розовый рюкзак; она куда-то направилась пешком.
Походка ее была стремительной. Я следовал за ней по другой стороне улицы, скрываясь за деревьями и машинами и попутно делая фотографии на камеру телефона. Лора остановилась у ворот Вестфилдской младшей школы и стала пристально смотреть на группу детей, которые со смехом бегали по игровой площадке. Махнула рукой одной из девочек, но та не заметила ее, и улыбка Лоры погасла. Перевела взгляд на группу других мам, стоящих у ворот; было похоже, что ей хочется присоединиться к их разговору. Но вместо этого она повернулась и пошла прочь, словно не хотела рисковать.
Лора шла, я фотографировал. Наконец она направилась по подъездной дорожке к большому белому зданию в несколько крыльев. Это здание было мне хорошо знакомо. «Что она здесь делает?» – удивился я.
Кингсторпский лечебный пансионат, где мой дед Пит обитал с тех пор, как после инсульта вся правая часть его тела осталась парализованной. Он едва мог двигаться или говорить. Мама и папа навещали его дважды в неделю, мы с Джонни – реже, особенно после смерти Шарлотты; я был слишком занят собой, чтобы вспоминать о нем.
Регистраторша, похоже, хорошо знала Моррис, потому что впустила, даже не спросив документы. Лора направилась по коридору и скрылась из виду.
Я стоял снаружи, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что делать дальше. Не слишком ли я рискну, если последую за ней в здание? Может быть, но я должен был воспользоваться шансом.
– Здравствуйте, мне бы навестить Пита Спенсера, – сообщил я молодой женщине, сидящей за стойкой, и широко улыбнулся ей.
– Кем вам приходится мистер Спенсер? – спросила она с каменным лицом.
– Я его внук. Давно не был.
Она посмотрела на меня, словно говоря: «Знаю. Как вам не стыдно?»
По ее требованию я предъявил водительские права, и она протянула мне карточку посетителя, которую полагалось носить на шее на широком ремешке. Палата деда располагалась в крыле направо – там размещали пациентов с физическими недугами. Но Лора свернула налево. Я огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что меня никто не видит, потом повернул в тот же самый коридор. Не понадобилось много времени, чтобы найти ее.
Она сидела в общем зале, держа за руку мальчика, пристегнутого к креслу на колесах; Лора читала ему книжку, а он смеялся. Она переводила взгляд со страниц книги на его улыбку – так, словно мальчик мог исчезнуть, если она хоть на миг уделит внимание чему-то еще. Только мать может смотреть на своего ребенка с такой любовью. Она гладила его по руке и смеялась вместе с ним.
Я был захвачен врасплох и никак не мог совместить образ женщины, сидящей передо мной, с той, что всего пару дней назад предлагала мне совершить самоубийство. Еще пару минут я смотрел на них, чувствуя себя незваным пришельцем. Потребовалось напомнить себе, что наличие ребенка с инвалидностью не отменяло того, что она делала с уязвимыми людьми.
Я ушел так же незаметно, как и пришел, решив, что нужно все-таки навестить деда. Постучавшись в дверь палаты, вошел. Дедушка лежал с закрытыми глазами, и я окинул его пристальным взглядом. Он ничуть не напоминал того крепкого, плотно сложенного мужчину, которого я помнил по временам детства. Когда-то дед работал строителем. Помню, мне было девять лет, мы с Джонни играли в саду, а дедушка Пит лазал вверх и вниз по лестнице с корытцем раствора на плече, перекладывая крышу. Он поднял нас на самый верх, мы оседлали конек и стали махать руками проезжающим мимо автобусам и легковушкам. Потом мама вернулась с работы и кричала на него до тех пор, пока он не спустил нас вниз.
Прошло два десятка лет, и возраст – а скорее всего, привычка выкуривать по две пачки крепких сигарет в день – взял свое. Перенеся несколько инсультов, дед превратился в изможденную тень того силача, каким был когда-то.
На подвесных полках вокруг кровати стояли фотографии покойной бабушки Элси, мамы и папы; на стене висели детские снимки нас с Джонни, а в большой серебряной рамке – фото, где мы с Шарлоттой изображены в день свадьбы. Это застало меня врасплох.
– Привет, дед, это Райан, – тихо сказал я и взял его за руку. Кожа казалась тонкой, как бумага, фиолетовые вены выступали под ней, словно «лежачие полицейские» на дороге. – Извини, что давно не был.
Веки медленно приподнялись, и я видел, как взгляд молочно-серых глаз устремляется туда, откуда доносился мой голос. Отделы мозга, контролирующие речь и движения деда, были необратимо повреждены последним обширным инсультом, но он по-прежнему узнавал старшего внука. Левый уголок рта чуть приподнялся – дедушка пытался улыбнуться. Указательный палец мазнул по моей ладони.
– Лот, – пробормотал он. Я нахмурился и осторожно спросил:
– Что?
– Лот, – повторил дед и посмотрел куда-то мимо меня. – Лот. Ша. Ша. – Он глядел на свадебное фото.
– «Лот ша», – повторил я. – Ты имеешь в виду Шарлотту? – Палец снова коснулся моей ладони. – Мама сказала?
Я никогда не спрашивал, рассказала ли она ему о том, что случилось. Он движением пальца показал – «да».
– В последнее время дела идут не очень, – признался я. И прежде чем смог остановиться, выложил все: о смерти Шарлотты, о моей убежденности в том, что ее подтолкнули к самоубийству, и о том, что я нашел женщину, которая это сделала. Нужно было выговориться. – Мне страшно, дедушка, – продолжил я. – Страшно, как далеко я могу зайти, чтобы наказать эту женщину. Вот если б ты мог сказать мне, что делать…
Дед смотрел на меня так пристально, будто сожалел, что мозг не позволяет губам произнести целую осмысленную фразу. Наконец, приоткрыв рот, он захрипел; щеки и лоб сделались багровыми.
– Все в порядке, не надо, – попросил я. Я проявил эгоизм, вывалив все на него.
– Око, – выдавил дед. – Окоса… – Он молча молил меня понять его.
– Око, окоса… – повторил я, и тут до меня дошло. – Око за око.
Палец прижался к моей ладони, голова едва заметно качнулась в знак согласия.
– Спасибо, – произнес я и крепко сжал его ладонь обеими руками.
Глава 13
Четыре месяца и три недели после Шарлотты
Я выждал еще несколько дней, прежде чем снова позвонить в «Больше некуда».
Я вернулся после обеденной кружки пива в «Эбингтоне», где сидел с Джонни и папой, поддерживая миф о том, что медленно иду к выздоровлению. Они испытали явное облегчение, когда я сказал им, что скоро вернусь на работу. Я проработал на этом месте всего девять месяцев до смерти Шарлотты, после чего в течение почти пяти отсутствовал, так что сейчас сообщил своему начальнику Брюсу Аткинсону дату, когда я намерен приступить снова, и он сказал, что уладит все формальности. Мое возвращение должно было стать постепенным, а не одномоментным.
Но сегодня главным делом была Лора. Стремительный летний ливень промочил меня до костей, поэтому, едва вернувшись домой, я снял мокрую одежду, повесил сушиться в душевой на перекладину для занавески и с нетерпением взялся за следующий этап. Удача была на моей стороне: не прошло и двух часов, как меня соединили с ней.
– Меня зовут Стивен. Вы, вероятно, не помните меня, но, мне кажется, вы та самая женщина, с кем я говорил недавно…
– Да, здравствуйте, Стивен. Именно я беседовала с вами и помню вас. Как дела сегодня?
– Всё в порядке, спасибо.
– Звучит более позитивно, чем в прошлый раз. Жизненные обстоятельства в чем-то изменились?
– На самом деле, полагаю, не особо. – Самым большим изменением было то, что теперь я знал куда больше о своей собеседнице.
– О, жаль это слышать. Тем не менее у вас хотя бы сегодня хороший день?
– Полагаю, да.
– Что ж, иногда после хорошего ночного сна мы просто просыпаемся утром, чувствуя, что наше отношение к жизни улучшилось.
– Но это не значит, что все плохое куда-то делось, верно?
Как будто нашего первого разговора и не было. Лора упирала на позитивные стороны жизни, и я гадал: только ли со мной она так беседовала? Может, она поступала так всегда – играла с людьми, чтобы понять, насколько серьезным было их желание умереть? Говорят, лучший способ свести собаку с ума – это гладить и бить ее за одни и те же действия, чтобы она никогда не знала, что получит от хозяина: ласку или таску. Я был ее псом?
Мы кружили друг вокруг друга, словно скорпион и змея, но никто не наносил удар. В конце концов, когда я отказался давать положительные ответы на любые ее вопросы, Лора ухватила приманку.
– Стивен, надеюсь, вы не против, если я скажу, что в начале разговора вы утверждали, будто у вас всё в порядке, однако по вашему тону трудно в это поверить.
– Наверное, у меня просто развилась привычка говорить, что всё в порядке, чтобы люди не беспокоились обо мне.
– Наш девиз – сохранять непредвзятое отношение. В разговоре со мной не нужно притворяться, будто вы что-то чувствуете, хотя на самом деле это не так. Есть ли что-то, о чем вы особенно хотите поговорить?
– Э-э… в прошлый раз, когда мы говорили…
– Я помню…
– Я сказал вам кое-что.
– Вы сказали мне много всякого.
– О том, как я думал о самоубийстве…
– Да, вы это говорили.
– Вы спрашивали, готов ли я это совершить.
– Не помню, чтобы я использовала именно эти слова, Стивен. Думаю, вы могли неверно истолковать то, что я вам сказала.
Это несколько сбило меня с толку.
– О…
– К какому заключению относительно самоубийства вы пришли с прошлого своего звонка нам?
Я пролистал свой блокнот, но не смог найти страницу, где записал то, что она говорила в тот раз. Пришлось блефовать.
– Я много размышлял. По сути, это единственное, что было у меня на уме, и я не мог перестать думать об этом. Вы правы: что бы я ни делал, ничего не изменится. И я по-прежнему буду чувствовать все то же самое.
– И как, по вашему мнению, вы можете избавиться от этих чувств?
Я не мог ринуться в это очертя голову. Она должна была считать, будто контролирует ситуацию.
– Не знаю.
– А мне все же кажется, что знаете, верно? Если быть предельно честным с самим собой.
– Да, – прошептал я. – Я готов. Я имею в виду, я хочу… я хочу умереть.
– Стивен, мне очень жаль прерывать наш разговор, но, боюсь, мне уже пора идти, моя смена заканчивается. К несчастью, не могу переключить вас на кого-нибудь из моих коллег, но если вы позвоните заново, уверена – кто-нибудь еще с радостью продолжит беседу с вами с того места, на котором мы ее завершили.
– Что? Но…
– Берегите себя, Дэвид, – произнесла она.
Звонок завершился. Я сидел, напряженно застыв в кресле, и слушал, как дождь барабанит в балконное стекло. Запустил пальцы в волосы, пытаясь понять: а вдруг Лора, наши разговоры, все то, к чему она, как я считал, подтолкнула Шарлотту… вдруг все это только в моей голове? Может быть, скорбь, алкоголь и недосып заставили меня слышать то, что я хотел услышать? А если она увидела Райана за маской Стивена?
Нет, не могла. Скорее всего, испытывала меня, чтобы проверить, насколько я искренен и как далеко она может завести ситуацию.
И что, черт побери, за Дэвид?
До конца недели я в разное время дня парковался вблизи дома Моррис, чтобы следить за ней. Слежка не была для меня легкой. Наступила жара, и, чтобы избежать теплового удара, приходилось либо опускать оконные стекла, либо постоянно включать кондиционер. Ближайшие общественные туалеты были давно закрыты, так что приходилось опустошать мочевой пузырь в переулках. Глаза болели от постоянного напряженного всматривания в зеркала заднего вида.
Когда Лора показывалась в поле зрения, я фотографировал ее за повседневными делами. Куда бы она ни пошла, следовал за нею, вынюхивая самые мелкие подробности ее жизни.
Иногда, когда она была дома, я следил взглядом сквозь тонированные стекла за смутным силуэтом, переходящим из комнаты в комнату. Почти мог разглядеть ее в просвет между занавесками на кухне, где она чаще всего сидела одна. Как-то раз, когда Лора не сразу задернула шторы с наступлением вечера, я стоял вблизи кухонного окна и смотрел, как она разговаривает с кем-то, кого я не мог видеть. Я гадал, кто еще мог быть дома.
Проверил по списку избирателей: она жила в доме с мужем Тони и тремя детьми младше шестнадцати лет – имена не упоминались. Я уже знал, что мальчик теперь проживает в пансионате; по моим предположениям, другим ребенком была Эффи, чью фотографию я видел в газете и на «Фейсбуке». Оставался еще один человек.
Найти Тони было несложно, вдобавок Лора упоминала о нем в интервью. Он владел страховой брокерской конторой, и его легко можно было опознать, поскольку карточка с названием его компании – и его фотографией – была прилеплена на боковом стекле его «Ауди».
Я только-только притормозил возле конторы, когда заметил, что он выходит из офиса. Проследил за ним так же, как следил за его женой, только в этот раз на машине. Когда мы останавливались перед светофорами, я фотографировал; когда же Тони вошел в спортивный зал, припарковался на другой стороне улицы. Переодевшись в майку и шорты, он пошел на тренировку, а я сидел в вестибюле, притворяясь, будто ищу что-то в интернете – хотя на самом деле фотографировал сквозь стеклянную стену, как он молотит боксерскую грушу.
Следующим пунктом слежки была Эффи…
К концу недели я точно знал, как именно намерен отобрать все, чего лишила меня Лора.
Глава 14
Пять месяцев и две недели после Шарлотты
Лора, похоже, узнала мой голос сразу же. В ее тоне звучало облегчение, почти признательность за третий звонок – как будто этим я ей что-то доказал.
Я нажал кнопку записи на диктофоне, и она вновь начала наш разговор строго по методичке. Не намеревалась проявлять ни излишней жесткости, ни излишних сантиментов. Но на этот раз я уже мысленно прикинул, о чем она может спросить, так что меня не удастся застать врасплох и мне не придется поспешно вешать трубку, как тогда. Я даже записал придуманную историю из жизни «Стивена», чтобы в нужный момент ввернуть ее. Лора должна была поверить в то, что он достаточно отчаялся, достаточно наивен и уязвим, чтобы им можно было манипулировать.
– Если вы видите, что лучше не становится, на какой оптимальный исход надеетесь? – спросила она спустя некоторое время после начала диалога.
Ради драматического эффекта я выдержал такую долгую паузу, какую только мог.
– Когда однажды утром я просто не проснусь.
– Не хотите просыпаться. Понимаю.
– Разве вы не собираетесь спросить меня, ради чего я живу?
– А вы хотели бы, чтобы спросила? Стали бы слушать меня, если бы я привела какие-нибудь причины?
– Нет, вероятно, нет.
– В первом нашем разговоре вы упоминали о том, что хотели убить себя, спрыгнув на рельсы перед поездом…
– Передумал.
– О чем же вы думаете теперь?
– О повешении.
Я провел небольшое исследование в интернете и узнал, что это самый популярный способ для сведения счетов с жизнью. Лора пожелала узнать, насколько глубоко я это обдумал, почему выбрал этот способ, где я могу это осуществить и как именно. Я чувствовал, что мои ответы раздражают ее.
– Ваш метод включает в себя множество сложностей – если вы, конечно, остановитесь на нем, – прошипела она, но потом быстро вернулась к нормальному тону. – Но мы можем проработать всё в другой раз, если вы решите придерживаться этого направления.
Услышав эту фразу, я понял, что поймал Лору. Если бы был малейший проблеск сомнения в моих намерениях, она просто не сказала бы этого.
Баланс контроля изменился. Лора проглотила все, что я сказал, и перестала пытаться говорить мне что-то о поиске позитивных сторон в жизни. Какое бы испытание она ни устраивала мне в эти несколько недель, я только что прошел его.
– Значит, вы поможете мне? – спросил я.
– Как я уже объясняла, моя задача не состоит в том, чтобы пытаться отговорить вас от чего-либо или внушить вам определенный образ мыслей. Я здесь только для того, чтобы слушать.
– А что, если… – Мой голос прервался. Это не входило в план – пока нет. Сердце отчаянно колотилось; я размышлял, пойти ли на риск и спросить ее напрямую. Приоткрыл рот, но помедлил в нерешительности.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Имеются в виду песни Джорджа Майкла «Kissing A Fool» и Мадонны «Into The Groove».
2
Адель Лори Блю Эдкинс (р. 1988) – популярная британская певица.
3
Хранящиеся на индивидуальных устройствах файлы веб-профиля с разного рода данными, по которым конкретного пользователя идентифицируют веб-серверы.
4
По британской шкале 10-й размер соответствует 44-му российскому.
5
Имеются в виду песня Уитни Хьюстон «How Will I Know», песня британского поп-дуэта «Юритмикс» «Who’s That Girl?», песня популярной в 70-80-е гг. автора-исполнительницы Карли Саймон «Why».
6
Дженнифер Шрейдер Лоуренс (р. 1990) – популярнейшая американская актриса кино и телевидения.
7
Патентованная программа танцевальных фитнес-тренировок под латиноамериканскую музыку.
8
Коктейль, приготовляемый при помощи опускания («сбрасывания») рюмки ликера «Егермейстер» в стакан с энергетиком.
9
Аликанте – испанский город на берегу Средиземного моря в регионе Валенсия.
10
Комплексный психотерапевтический подход, основанный на допущении, что психологические проблемы являются следствием неверного осмысления окружающего, поэтому пациент прежде всего должен изменить свои взгляды в нужную сторону.
11
Женский вид спорта, ведущий происхождение от самой ранней версии баскетбола.
12
Отсылка к названию фильма с А. Джоли «Girl, Interrupted» (1999; в русском переводе – «Прерванная жизнь»), посвященного проблеме самоубийств девушек.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: