Последний отзыв
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Потерянный рай
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Наполнил воздух весь ужасным шумом,
И вместе с тем всю внутренность свою
Извергли в нас их дьявольские глотки, —
Сцепленье стрел ужасных громовых
И град шаров железных. Все, кто в войске
Победоносном ими был задет,
Кого коснулся их удар свирепый,
Не удержались на ногах, хоть прежде
Они стояли твердо, как скала;
Попадали тут тысячи рядами —
Архангелы и Ангелы; притом
Оружье их лишь помогло паденью:
Без тяжести его они могли б
Проворно избежать удара, сжавшись
Иль ускользнув, как Духи; но теперь
Постигло их ужасное крушенье;
Не помогло б и разомкнуть ряды.
Что было делать им? В атаку прямо
Бросаться? Повторился бы отпор,
Удвоив только гнусное паденье,
На смех врагам: на смену Серафимов
Стал новый ряд, готовый повторить
Залп громоносный. В полном же расстройстве
Вспять обратиться было бы стыдом,
Который был для них всего ужасней.
Их положенье трудное увидя,
Вскричал к своим с насмешкой Сатана:
«О други! Что же гордый победитель
К нам не идет? С такой отвагой прежде
Он выступал – и вот, как только мы
Фронт развернули и, ему объятья
Раскрыв (что больше сделать мы могли?),
Хотели предложить условья мира,
Намеренья он круто изменил!
Противники бегут куда-то наши
Иль как-то странно топчутся на месте,
Как будто танцевать они хотят,
Хотя для танца, впрочем, их движенья
Немножко дики, странны. Или это
От радости, что им предложен мир?
Однако я надеюсь, что, как только
Мы наше предложенье повторим,
Оно их быстро приведет к решенью».
В насмешливом таком же тоне вторил
Ему своею речью Велиал:
«Да, полководец! Наше предложенье
Серьезно было, твердо, полновесно,
Неотразимо силой убежденья
И, кажется, понравилось им всем,
Иных же чрезвычайно поразило.
Кто выдержать его всю силу может,
Быть должен стойким с головы до ног,
А если кто не выдержит – увидим,
Что враг наш прям и стоек не всегда».
Так шутками обменивались оба
И, насмехаясь, в гордости своей
В руках своих считали уж победу,
Надеялись, что выдумкой такой
Сумеют столь легко они бороться
С Предвечным Всемогуществом. И вот
Они над Божьим громом издевались
И Божию осмеивали рать —
Лишь потому, что мы на время были
В невольном замешательстве – на время
Недолгое притом: гнев наконец
Нас научил и указал оружье,
Сильнейшее всех адских их машин
(Такую силу Бог и превосходство
Вложил в могучих Ангелов своих);
Все Ангелы, вооруженье бросив,
Как молнии помчались вдруг к горам
(Приятное долин чередованье
С горами, что ты видишь на Земле,
Землею лишь заимствовано с Неба)
И с оснований стали их срывать.
С подошвы сняв холмы со всем, что было
На них, – камнями, лесом и ручьями —
И взяв их за косматые верхи,
Они помчались в битву. Изумленье
И страх объяли вражескую рать,
Когда враги увидели, как горы,
Подошвой вверх, на них несутся грозно;
И вот на все ряды машин проклятых
Обрушились холмы и погребли
Под тяжестью своей все их надежды.
И вслед на них самих, собою воздух,
Как тучи, помрачая, понеслись
С ужасной быстротою гор громады
И придавили целые полки.
От панцирей им было только хуже:
Раздавлены, раздроблены в куски,
Они вонзались в тело, причиняя
Страданья нестерпимые. Стеня,
Под бременем они боролись долго,
Пока из той не вырвались тюрьмы,
Хотя они и были Духи света
Чистейшего, пока своим грехом
Не омрачились и не загрубели.
И вместе с тем всю внутренность свою
Извергли в нас их дьявольские глотки, —
Сцепленье стрел ужасных громовых
И град шаров железных. Все, кто в войске
Победоносном ими был задет,
Кого коснулся их удар свирепый,
Не удержались на ногах, хоть прежде
Они стояли твердо, как скала;
Попадали тут тысячи рядами —
Архангелы и Ангелы; притом
Оружье их лишь помогло паденью:
Без тяжести его они могли б
Проворно избежать удара, сжавшись
Иль ускользнув, как Духи; но теперь
Постигло их ужасное крушенье;
Не помогло б и разомкнуть ряды.
Что было делать им? В атаку прямо
Бросаться? Повторился бы отпор,
Удвоив только гнусное паденье,
На смех врагам: на смену Серафимов
Стал новый ряд, готовый повторить
Залп громоносный. В полном же расстройстве
Вспять обратиться было бы стыдом,
Который был для них всего ужасней.
Их положенье трудное увидя,
Вскричал к своим с насмешкой Сатана:
«О други! Что же гордый победитель
К нам не идет? С такой отвагой прежде
Он выступал – и вот, как только мы
Фронт развернули и, ему объятья
Раскрыв (что больше сделать мы могли?),
Хотели предложить условья мира,
Намеренья он круто изменил!
Противники бегут куда-то наши
Иль как-то странно топчутся на месте,
Как будто танцевать они хотят,
Хотя для танца, впрочем, их движенья
Немножко дики, странны. Или это
От радости, что им предложен мир?
Однако я надеюсь, что, как только
Мы наше предложенье повторим,
Оно их быстро приведет к решенью».
В насмешливом таком же тоне вторил
Ему своею речью Велиал:
«Да, полководец! Наше предложенье
Серьезно было, твердо, полновесно,
Неотразимо силой убежденья
И, кажется, понравилось им всем,
Иных же чрезвычайно поразило.
Кто выдержать его всю силу может,
Быть должен стойким с головы до ног,
А если кто не выдержит – увидим,
Что враг наш прям и стоек не всегда».
Так шутками обменивались оба
И, насмехаясь, в гордости своей
В руках своих считали уж победу,
Надеялись, что выдумкой такой
Сумеют столь легко они бороться
С Предвечным Всемогуществом. И вот
Они над Божьим громом издевались
И Божию осмеивали рать —
Лишь потому, что мы на время были
В невольном замешательстве – на время
Недолгое притом: гнев наконец
Нас научил и указал оружье,
Сильнейшее всех адских их машин
(Такую силу Бог и превосходство
Вложил в могучих Ангелов своих);
Все Ангелы, вооруженье бросив,
Как молнии помчались вдруг к горам
(Приятное долин чередованье
С горами, что ты видишь на Земле,
Землею лишь заимствовано с Неба)
И с оснований стали их срывать.
С подошвы сняв холмы со всем, что было
На них, – камнями, лесом и ручьями —
И взяв их за косматые верхи,
Они помчались в битву. Изумленье
И страх объяли вражескую рать,
Когда враги увидели, как горы,
Подошвой вверх, на них несутся грозно;
И вот на все ряды машин проклятых
Обрушились холмы и погребли
Под тяжестью своей все их надежды.
И вслед на них самих, собою воздух,
Как тучи, помрачая, понеслись
С ужасной быстротою гор громады
И придавили целые полки.
От панцирей им было только хуже:
Раздавлены, раздроблены в куски,
Они вонзались в тело, причиняя
Страданья нестерпимые. Стеня,
Под бременем они боролись долго,
Пока из той не вырвались тюрьмы,
Хотя они и были Духи света
Чистейшего, пока своим грехом
Не омрачились и не загрубели.
