Что по свободной воле ты б не сделал.
Твое и всех сынов твоих спасенье
Иль горе их зависит от тебя:
Запомни это! Если тверд пребудешь,
Возрадуюсь я на тебя и мир
Блаженный весь со мною возликует.
Так стой же крепко: устоять иль пасть —
От твоего зависит лишь решенья
Свободного; внутри ты совершен,
И помощи извне тебе не нужно;
Умей все искушенья отразить!»
Сказал – и встал. Адам с благоговеньем
Последовал за ним: «Уходишь ты,
Небесный светлый гость, посол эфира,
Ниспосланный мне Тем, чью власть и благость
Я обожаю! Добр ты был ко мне
И ласков в снисхожденьи бесконечном,
И благодарной памятью всегда
Тебя я буду чтить; ты ж к человеку
Будь дружествен и часто приходи!»
Они расстались: Ангел в Небеса
Взлетел сквозь мрак, Адам ушел в беседку.
Книга девятая
Содержание
Сатана, который обошел всю Землю, обдумывая свой коварный замысел, возвращается ночью под видом тумана в Рай и входит в спящую змею. Адам и Ева утром идут на свою работу, которую Ева предлагает распределить по разным местам, так чтобы каждый работал отдельно. Адам не соглашается, ссылаясь на опасность: Враг, о котором их предупредили, может покуситься на нее, встретив ее одну. Ева, не желая, чтоб на нее смотрели как на недостаточно сильную, настаивает на своем уходе, так как ей хочется испытать свою силу. Адам в конце концов уступает. Сатана находит ее одну, с хитростью приближается, сперва смотрит на нее, потом заговаривает, превознося Еву усердной лестью над всеми созданиями. Ева, удивляясь, что змея разговаривает, спрашивает, как она научилась человеческой речи и достигла такого разумения, которого прежде не имела. Змея отвечает, что приобрела речь и разум, вкусив от одного из деревьев в саду. Ева просит привести ее к этому дереву, которое оказывается запрещенным Древом познания. Змея, осмелев, посредством разных уловок и уговоров побуждает ее наконец съесть плод. Ева, которой вкус плода понравился, некоторое время раздумывает, сообщить ли об этом Адаму или нет, но наконец приносит ему плод и рассказывает, кто убедил ее отведать плода. Адам, сперва ужаснувшись, но видя, что она погибла, из любви решается погибнуть вместе с нею; утешая себя мыслью, что опасность не столь уж велика, он также съедает плод. Действие плода на них обоих; они стараются прикрыть свою наготу, затем начинается ссора между ними; они обвиняют друг друга.
Конец теперь моим повествованьям
О том, как Бог иль Ангел был в гостях
У человека, с ним в кругу семейном
Приветливо сидел, обед с ним сельский
Делил, беседу долгую с ним вел
И возраженья милостиво слушал!
Трагический отныне тон придать
Своей я песни должен: осквернился
Преступным недоверьем человек,
Вовлекся он в мятеж и непокорство;
А Небо отвернулось от него,
Ему и чуждым стало, и враждебным,
Разгневалось и, карою грозя,
Произнесло над ним свой суд правдивый,
И этот мир юдолью горя стал,
И Грех в нем со своею тенью, Смертью,
И скорбный вестник Смерти,
Нищета, с тех пор живут. Печальная задача —
Рассказывать об этом! И однако,
Не меньше героического в ней,
Чем в повести о том, как гнев Ахилла
Преследовал бегущего врага[132 - …Чем в повести о том, как гнев Ахилла преследовал бегущего врага… – в «Илиаде» Гомера описывается, как Ахилл гнался за Гектором, убившим его друга Патрокла, и как они три раза обежали вокруг Трои.]
И трижды обежал вкруг стен троянских,
Иль как ярился Турн[133 - …Иль как ярился Турн… – в «Энеиде» Вергилия описывается борьба пришельца с латинскими князьями, между прочим с Турном, женихом Лавинии, которой завладел Эней.] из-за невесты
Утраченной, Лавинии своей,
Иль как Нептун был гневен, иль Юнона
Вредила грекам и Цитеры[134 - Цитера – Венера (мать Энея).] сыну;
Лишь смог бы я рассказ свой изложить
Достойно вещих слов моей великой
Небесной покровительницы Музы,
Которая приходит по ночам
Без просьб моих и в грезах мне диктует
Стихи несочиненные мои!
Не сразу я избрал предмет для этой
Поэмы героической моей,
И поздно приступил я к исполненью!
Не склонен был я по своей природе
Описывать войну – предмет, который
Единственным доныне почитался
Достойным героических поэм;
Считалось высшим мастерством поведать
В крикливых, утомительных словах,
Как сказочные рыцари рубились
В сраженьях фантастических; а твердость
Долготерпенья, мучеников доблесть
Не находили для себя певца;
Ристалища описывались, игры,
Вооруженье пышное, щиты
С девизами причудливыми, кони,
Их украшенья, сбруя, чепраки,
Наряд бойцов в турнирах, поединках,
Роскошные придворные пиры,
Прислуга их, лакеи, сенешали —
Ничтожные предметы для искусства,
Которых описание не может
Значенья героического дать
Ни действующим лицам, ни поэме!
Не мастер я на эти описанья
И не люблю их; выбрал я предмет,
Сам по себе высокий и способный
Мое возвысить имя, если век
Чрезмерно поздний, иль холодный климат,
Иль годы крылья духа моего
Не сломят, – и легко б они сломили,
Будь эта песня только от меня,
А не от той, чей сладкий голос ночью
Слова ее нашептывает мне!
Уж солнце село; быстро закатился