История монгольских завоеваний. Великая империя кочевников от основания до упадка

Его судьба была решена в те мрачные дни монгольской истории. Есугей так и не поднялся выше вождя мелкого клана. Однако у него появился друг, который впоследствии стал бесценным союзником его дома. Согласно экзогамным традициям своей расы, он взял жену из племени унгират, или конгират, кочевого народа, жившего на берегах озера Буюр. Он похитил жену у вождя меркитов, который только что на ней женился. Меркиты, тюрко-монгольский народ, обитали в бассейне Селенги, к востоку от озера Байкал. У него было немного сторонников, но все же достаточно, чтобы его поддержки искал Тогрил (Тогрул), вождь кераитов (кереитов). Кераиты, обитавшие в верховьях Онона, с 1000 года были несторианами, о чем свидетельствует единственный автор – Бар-Эбрей. Почти наверняка они были тюрками. Их титулы тюркские, да и Тогрил – не монгольское имя. Договор, который два вождя составили в лесу на берегу реки Тул, может считаться первым из союзов, заключенных Чингисханом с тюрками евразийских степей. «В знак службы, которую ты сослужил мне, – объявил Тогрил, – моя благодарность будет проявлена к твоим детям и внукам, да будут тому свидетелями земля и небо». Из детей Есугея первый родился, вероятно, в 1667 году, в год Свиньи, на берегу реки Онон. И поскольку, согласно традициям, при рождении героев всегда происходят чудеса, легенда утверждает, что, появившись на свет, младенец сжимал в правой руке сгусток крови. Еще трех сыновей родила Есугею его жена Оэлун и двух сыновей – наложница. Вообще-то говоря, точная дата рождения Тэмуджина неизвестна. Согласно одной традиции, он родился в год Свиньи, а значит, принимая во внимание двенадцатилетний цикл, в 1155 или 1167 году. Персидский историк Рашид ад-Дин, признанный авторитет, имевший доступ к монгольским записям ильханов, приводит дату – 1162 год, и в Монголии восьмисотлетие Чингисхана отмечалось в 1962 году. Лично я придерживаюсь мнения Пеллио, который после тщательного анализа решил вопрос в пользу года Свиньи, то есть 1167 года.

Монголы привыкли искать жен для своих сыновей за пределами племени, и о помолвках договаривались очень рано. Когда Тэмуджину было девять лет, отец решил выбрать ему жену из племени унгират – этот клан славился красотой своих женщин. Вождь предложил ему свою дочь Бортэ. Этой десятилетней девочке было суждено стать матерью императоров. Во время периода помолвки мальчик оставался в племени будущего тестя. Есугей, доверив сына унгиратам, стал собираться домой. На обратном пути он встретил неких татар, которые узнали в нем старого врага. Не зная, кто они, Есугей попросил у них попить. Мстительные татары подмешали в питье медленно действующий яд. Спустя три дня Есугей добрался до дома уже смертельно больным. Слишком поздно догадавшись, что произошло, он попросил друга вернуться к унгиратам за Тэмуджином и сразу после этого умер.

О жизни Тэмуджина в Европе писали с начала XVIII века. Востоковед Людовика IV Пти де ла Круа на основании персидских и арабских источников в 1710 году явил европейцам биографию великого Чингисхана. Французский миссионер иезуит Антуан Гобиль перевел соответствующую часть монгольской династической истории и тоже написал биографию Чингисхана. Затем последовал перерыв длиной в столетие, по окончании которого появились труды о Чингисхане Ф. Эрдмана и Р. Дугласа. В XX веке великому завоевателю внимания уделялось намного больше.

Тэмуджин вернулся к своему народу, однако своевольные монголы отказались подчиняться столь юному вождю, и клан тайджиутов, заявивший претензии на освободившееся ханство, показал пример – взбунтовался. Вдова Есугея смело пыталась изменить ситуацию и обеспечить верность людей ее сыну, но с ней не согласились вдовы Амбакая. В конечном итоге ее изгнали из племени вместе с семью детьми. Им не на кого было рассчитывать, и, вероятнее всего, их ожидала гибель. Месяцами – нет, годами – маленькая группа отчаянно пыталась выжить. Женщина с детьми скиталась по верховьям Онона. Они питались ягодами, дикими яблоками и рыбой, если ее удавалось поймать. Пройдя такую суровую школу выживания, Тэмуджин стал настоящим мужчиной. Он подружился с Джамухой, своим ровесником из другого клана, которому предстояло некоторое время идти по жизни рядом с ним. Отпрыски Оэлун, оказавшись в отчаянных обстоятельствах, были склонны к жестоким ссорам. В одной из них Тэмуджин убил своего сводного брата Бектера, которого обвинил в краже мелких птичек, которых они поймали. По прошествии времени вождь тай-джиутов, сын Амбакая, с удивлением узнал, что Тэмуджин не сгинул, и организовал масштабные поиски опасного конкурента. Преследуемый по пятам юноша скрылся в лесу, но голод заставил его через девять дней появиться, и его сразу схватили. Странно, но его пощадили, однако надели на шею деревянный воротник – колодку и таскали под охраной из одного лагеря в другой. Как-то ночью во время племенного пиршества он сумел бежать, прыгнул в воду и затаился – деревянный воротник удерживал его на воде. Потом юноша из другого племени помог ему избавиться от деревяшки. Тэмуджин вернулся к семье. Мать и братья продолжали вести жалкое существование, но Тэмуджин, пережив весьма неприятные приключения, уверовал в свои силы, и, когда у них украли лошадей (что могло оказаться для семейства роковым), он продемонстрировал большое мужество и силу и вернул украденное. Слухи о деяниях смелого и предприимчивого юноши распространились повсюду. Именно такие качества люди хотят видеть в вожде или хане. И когда Тэмуджин решил потребовать невесту, унгариты не стали возражать, и его брак с Бортэ дал ему положение в общине. Окрыленный этим скромным успехом, он сделал шаг, наглядно показавший его политическую проницательность. Отыскав вождя кераитов Тогрила, Тэмуджин напомнил ему, что тот – названый брат его отца Есугея, и подарил ему ценную соболью накидку, которая была частью приданого Бортэ. Напоминание и подарок произвели нужное впечатление. Тогрил обнял молодого человека и торжественно взял его под свою защиту. С таким могущественным союзником у Тэмуджина больше не было трудностей в вербовке сторонников.

Он приобрел могущественного союзника в удачный момент. Его лагерь подвергся внезапному нападению группы меркитов, которые выкрали Бортэ, возможно в порядке мести за похищение Есугеем Оэлун много лет назад. Меркиты, сильная конфедерация трех племен, могли отправить на поле боя 40 тысяч всадников. Тэмуджин сразу обратился к

Тогрилу. Кераиты, которых было, вероятно, около 20 тысяч человек, пришли к нему на помощь. Джамуха привел своих приверженцев, чтобы поддержать своего айда, и объединенные силы направились в долину реки Хилок, где жили меркиты. Враг был разбит, и Бортэ освобождена. Это произошло в местечке неподалеку от Улан-Удэ, в современной Бурятии. Только возвращенная невеста оказалась беременной, и, кто являлся отцом ее первенца, Тэмуджин или вождь меркитов, было неизвестно. Джучи, родившийся на обратном пути в монгольский лагерь, всегда признавался сыном Тэмуджина. Однако представляется, что его потомки, правившие Золотой Ордой на Руси, были исключены из числа претендентов на пост великого хана, как будто законность их рождения была под вопросом.

Следовало ожидать, что победная кампания против меркитов, первая военная кампания, в которой участвовал Тэмуджин, укрепит союз между ним и его названым братом Джамухой. Сразу после ее завершения это действительно произошло. Но через год или около того дружба омрачилась завистью и подозрениями. Как член старой правящей семьи, Тэмуджин мог претендовать на ханство, но пока высшая власть принадлежала Джамухе. Монгольский хронист повествует, как однажды весной, когда два лидера свернули лагерь и скакали перед своими табунами и отарами, Джамуха заметил, что, если лагерь на склоне холма, это удобно коневодам, а если у реки – пастухам. Тэмуджин не ответил, но Бортэ предупредила его, что Джамуха пытается разделить племя, чтобы обеспечить для себя преимущество. Тогда Тэмуджин решил отделиться от своего коллеги, и в «Тайной истории» назван клан, последовавший за ним, и те, что остались с Джамухой. На этой личной вражде два русских исследователя, Владимирцев и Бартольд, построили теорию социального конфликта, изобразив Тэмуджина главой коневодческой аристократии, а Джамуху – сторонником демократичных овцеводов. Бартольд в 1896 году выдвинул идею, что ссора между Чингисханом и Джамухой была классовым конфликтом между аристократией кочевников и рядовыми членами племени. Владимирцев, хотя и не полностью согласился с этой идеей, утверждал, что в начале XII века старое клановое общество развалилось и его сменило «феодальное кочевничество». С такой трактовкой не согласились другие востоковеды во главе с Л. Крадером, который справедливо указал на полное отсутствие взаимоотношений господин – раб у монголов. Впоследствии русские ученые от нее отказались.

Ни одно кочевое племя не основано на системе полного равенства. Военнопленные всегда порабощались, а сильные и предприимчивые люди со временем становились лидерами, руководителями наемного и рабского труда. Но разница между аристократом и простолюдином, или, как говорили монголы, между черной и белой костью, никогда не имела экономической подоплеки. Принадлежность к правящему классу нойонов (гражданский или военный вождь, светский правитель, командир) зависела от военного опыта и доблести, так же как от происхождения. То, что пастухи занимали на социальной лестнице более низкую ступеньку, чем коневоды, не доказано. Тот факт, что племенные пастбища были общественной, а не личной собственностью, не подразумевает систему примитивного социализма. Частная собственность в виде лошадей и овец могла накапливаться вождями, и это никого не возмущало. Такие вожди могли возвышаться, и за ними шли люди до тех пор, пока они доказывали свою способность вести племя на войну и к добыче.

В борьбе за лидерство у монголов Тэмуджин имел двойное преимущество – рождения и военной доблести. Шаманы говорили о знаках и видениях: белый бык шел за его повозкой и ревел: «Земля и небо решили, что улус будет принадлежать Тэмуджину». Вожди кланов решили, что ханство, давно пребывавшее в состоянии неопределенности, должно быть возрождено и отдано сыну Есугея. На общем собрании племени Тэмуджину предложили трон, который он принял и стал Чингисханом. Этому известному титулу давалось много объяснений. Представляется, что впервые он был дан на собрании племени в 1194 году и подтвержден на национальном курултае в 1206 году. По мнению Пеллио, титул произошел от тюркского слова «тенгис» – океан, и подразумевает власть, широкую, как море, окружающее землю. Таким образом, его можно перевести как «океанский» или «всеобщий» хан. Правильная монгольская форма слова – Чингис, более привычное европейское искажение Гентис или Дженгис пришло к нам из арабского языка, в котором нет буквы «ч».

Хан по традиции был скорее боевым командиром, чем абсолютным монархом, но Чингисхана не интересовала ограниченная власть. Его первым шагом стало создание отряда телохранителей – нохоров (нукеров). Это слово имело значение «свободный воин, рыцарь». Изначально оно значило «товарищ, спутник» – свободный воин, который свободно перемещается по земле, предлагая свои услуги то одному господину, то другому, не являясь ни подданным, ни наемником. Нукеры были преданы лично Чингисхану и ответственны только перед ним. Разрыв с Джамухой привел сначала только к столкновению между кланами, в котором Чингисхан одержал верх, воспользовавшись жестокостью и некомпетентностью своего конкурента, который оттолкнул от себя людей, заживо сварив в семидесяти котлах взятых им пленных. Неприятности его благодетеля Тогрила тоже укрепили позиции Чингисхана. Вождь кераитов был свергнут своими же мятежными соплеменниками. После долгих скитаний по пустыне Гоби он попросил помощи Чингисхана, который около 1177 года восстановил его на троне. Династия Цзинь в Пекине была раздражена дерзостью татар и призвала на помощь Тогрила и Чингисхана. Их помощь была успешной, и Тогрил, как старший принц, получил титул Ван, или царь. Теперь он назывался Ван-хан (или Он-хан) и, будучи христианином, вполне мог быть идентифицирован на Западе как пресвитер Иоанн.

Восходя к вершинам военной славы, Чингисхан довольствовался положением верного подчиненного Ван-хана. Их совместные кампании против соседних племен велись на огромных пространствах степей от Азии до Хингана. Однако их самым опасным противником был завистливый и злобный Джамуха, который собрал в коалицию все недовольные и нетерпимые племена округи – меркитов и найманов, татар и тайджиутов и даже племя жены Чингисхана унгиратов, против двух сильных союзников, нацелившихся на господство над всей кочевнической Азией. Не все монголы были верны Чингисхану, но его холодная уверенность и военное мастерство преодолели все преграды. Жестокие сражения велись, невзирая на дожди и снег суровой монгольской зимы. Племена коалиции, перемещение которых, вероятно, было нескоординированным, были разбиты и рассеяны. Татары понесли суровое наказание за убийство Есугея – в 1202 году у подножия Хингана имело место массовое убийство. Чингисхан и Ван-хан получили возможность править без конкурентов.

Взаимная верность этих двух лидеров была поколеблена поведением Ван-хана – престарелого, слабого и нерешительного принца, который не единожды выказывал по отношению к своему партнеру неблагодарность, не говоря уже о предательстве, недостойном анда. Чингисхан сдерживал ярость, пока его не уязвил отказ сына Ван-хана отдать свою дочь Джучи. Это была незаслуженная отповедь и унижение. Вскоре произошел разрыв. Соперники приготовились бороться за главенство. Ван-хан предложил командование своей армией Джамухе, который отверг эту честь. Первые столкновения были нерешительными, но силы Чингисхана оказались в меньшинстве, и, отправив письменную претензию своему бывшему покровителю, в котором он называл его «хан, мой отец», Чингисхан в 1203 году увел своих людей на восток к озеру или реке Балджуна, точное положение которой неясно. Среди тех, кто посетил Чингисхана там, был мусульманский купец по имени Хасан, торговавший собольими и беличьими шкурками. Это был первый мирный контакт великого завоевателя с исламом, который еще не проник в его страну.

У озера Балджуна людей Чингисхана постоянно теснили превосходящие силы врага. Они были вынуждены прятаться и пить воду, выжатую из мокрого ила, но сохранили верность своему лидеру. Впоследствии, когда Чингисхан стал хозяином Азии, все те, кто были с ним у Балджуни, были удостоены самых высоких почестей. Время было на его стороне. Коалиция, созданная против него сыном Ван-хана, распалась. Все больше племен переходили на сторону Чингисхана. Достаточно укрепив свои силы, он спланировал и организовал внезапное нападение на кераитов, которое закончилось полной победой и бегством Ван-хана в страну найманов, где он был убит пограничной стражей. Народ кераитов утратил независимость и был распределен по нескольким монгольским образованиям. Эта политика впоследствии применялась в более широких масштабах и была рассчитана на уменьшение опасности мести и предательства со стороны побежденных врагов.

После падения кераитов одни только найманы могли оспаривать его господствующее положение в степях. Его враги, включая меркитов и вездесущего Джамуху, нашли убежище в лагерях найманов. К ним присоединились онгуты, тюркский народ, принявший несторианскую веру, действовавший как стражи подходов к Цзинь к северу от провинции Шаньси. Чтобы приготовиться к решающему сражению, Чингисхан весной 1204 года созвал курултай, выработавший план кампании. Осеннее сражение, состоявшееся там, где впоследствии вырос Каракорум, закрепило главенствующее положение монголов. После ожесточенной битвы найманы были разбиты, их правитель умер от ран, его сын Кучлуг бежал на запад к каракитаям, а Джамуха, настроивший сначала кераитов, а потом найманов против своего бывшего анда, был схвачен и казнен. Остатки меркитов были подчинены Субэдэем, который позже стал самым блестящим военачальником Чингисхана, и вошли в монгольскую армию. Чингисхан, теперь правивший безраздельно от Алтая до Хингана, был объявлен верховным ханом «всех, кто живет в шатрах из шкур». Соответствующий курултай состоялся в 1206 году на берегах Онона. С этого времени идет отсчет имперского правления Чингисхана.

Власть Чингисхана теперь прочно основывалась на его военной доблести, которую никто не мог подвергнуть сомнению, его происхождении из рода монгольских ханов и его непобедимости, которую люди считали надежным признаком одобрения его действий небесами. Чингисхан обладал полным набором благочестия и предрассудков, свойственным кочевнику. Его поклонение богам и духам было типовым, он никогда не начинал военную кампанию, не обратившись к Тенгри, одобрение которого было непременным условием. Но поскольку даже самый могущественный принц не мог узнать волю небес без посредничества шамана, в руках этих примитивных священнослужителей сосредоточилась очень большая власть. На курултае 1206 года шаман Кокчу, отец которого давал советы Есугею и женился на его вдове, взлетел на небеса на сером коне и, вернувшись, объявил собравшимся, что Тенгри сделал Чингисхана своим представителем на земле. Божественная поддержка, исходившая из такого надежного источника, оказалась весьма кстати. Но Кокчу поступил неразумно, пожелав управлять Чингисханом, получив высокий пост в новом монгольском правительстве. Трудно сказать, знал ли Чингисхан о его интригах, но Бортэ вовремя предупредила мужа. Новый хан, убедившись, что у него появился новый опасный враг, принял срочные безжалостные меры. Когда Кокчу вышел из шатра Чингисхана, стража схватила его и сломала хребет. Это был обычный способ казни для монголов, не желавших проливать человеческую кровь на землю. Судьба шамана испугала людей, вероятно уменьшив фанатичное почитание, которым эти колдуны всегда были окружены, и утвердила автократию Чингисхана, которого больше никогда не отвлекали конфликты между церковью и государством.

Когда Монголия была у его ног и все тюрко-монгольские народы покорились его правлению, Чингисхан нацелился на оседлые сообщества, жившие за степями, пустыней и Великой стеной. В отличие от ранних завоевателей-варваров, его целью было именно завоевание, а не примитивный грабеж. Из трех царств, на которые был разделен Китай, самым слабым было Си Ся. В нем жили тибетцы по расе и буддисты по религии. Чингисхан, хотя еще не умел осаждать укрепленные города, настолько полно разорил окрестности, что заставил противника пойти на переговоры и признать его верховную власть. Поражение тангутов дало ему контроль над связями Китая с западом и позволило напасть на своих главных врагов, Цзинь, с запада и севера. Разрыв с дзинями, традиционными врагами монголов, был естественным развитием событий. Чингисхан получил посольство из Пекина, уведомившее его о восхождении на престол нового суверена, которому он должен был поклониться перед послами. Вместо этого Чингисхан воскликнул: «Разве такой глупец достоин трона? Почему я должен унижаться перед ним?» И он стал готовиться к войне. Но предварительно он обратился к Богу с просьбой признать справедливость его дела и необходимость отомстить за кровь дяди Амбакая. Как обычно, он не тронулся с места, пока не убедился, что политическая и дипломатическая ситуация достаточно благоприятна. Онгуты, тюрки, охранявшие границы империи Цзинь с севера, теперь были на его стороне, и можно было не сомневаться, что они откроют монголам путь в сердце Китая. Кидани – племя монгольской группы – были рады воспользоваться возможностью отомстить захватчикам Пекина. Кампания против Цзинь приняла характер национальной или расовой войны, в которой тюрко-монгольские народы севера объединились против тунгусских оккупантов северных провинций Китая.

Борьба началась в 1211 году, продолжалась двадцать три года и завершилась только в 1234 году, после смерти Чингисхана, ликвидацией режима Цзинь. Она началась с серии набегов вглубь страны к югу от Великой стены. Затем был разработан систематизированный план кампании. Три армии начали наступление в Хэбэй и Ляонин. Когда угроза нависла над Пекином, двор Цзиней перебрался на юг в Кайфын. Такое дезертирство, несомненно, лишило мужества защитников. Чингисхан к этому времени сформировал отряд инженеров, опытных в осадном деле. Пекин был плотно окружен. Правитель совершил самоубийство, в стенах были проделаны бреши, и монгольская армия ворвалась в северную столицу. Это было в 1215 году. Заметим, что Пекин в то время был лишь небольшим пограничным городом. Монголы разграбили и сожгли дворцы и общественные здания, убили многих жителей. Амбакай был отмщен, и первая из многих столиц цивилизованного мира пала под натиском диких кочевников, которые боялись и ненавидели образ жизни, непонятный для них. О массовых убийствах «Тайная история» благоразумно умалчивает. Она была составлена во время правления Хубилая, который пытался загладить преступления своего деда, приняв китайские манеры и культуру. После этого военный пыл пошел на убыль. Чингисхан отправился на запад, ведя кампании против каракитаев и хорезмийцев, Цзини вернули себе некоторые утраченные территории, и конфликт выродился в затяжную и вялую осадную войну, в которой больше отличились инженеры иностранного происхождения, чем исконно монгольские лучники.

Завоевание Китая прервали события в Центральной Азии, которым Чингисхан не мог не уделить должного внимания, чтобы не утратить свои позиции. Кучлук, бывший правитель найманов, нашел убежище у каракитаев, китаизированной монгольской аристократии, навязанной мусульманским тюркским народам Алтайских степей, которая создала свой центр в Баласагуне, к западу от озера Иссык-Куль. При последнем из их елюев, гурхане Чилуку (1178–1211), их власть уменьшилась, а вассалы, уйгуры и карлуки, отвергли их господство и обратили свои взоры на восходящую звезду Чингисхана. Кучлук, коварный и некомпетентный принц, сверг своего благодетеля гурхана, который умер в плену в 1213 году. Однако его правление вызвало возмущение подданных. Он спровоцировал восстание в Кашгарии, где преследовал мусульман, в Хотане казнил главного имама, обвинив его в неверности, а принц Или был умерщвлен за то, что перешел на сторону Чингисхана. Монгольский хан никак не мог игнорировать подрывную деятельность своего старого врага, теперь управлявшего большим царством, а обращения его угнетенных подданных ускорили интервенцию. Джэбэ был послан с 20-тысячной армией против Кучлука. Баласагун пал, не оказав сопротивления. Мусульмане повсюду приветствовали монголов как освободителей. Кучлук бежал на Памир, где был убит в 1218 году, и бывшие владения каракитаев присоединились к монгольской империи. Кучлук умер в Сарыкуле (желтое озеро), регионе, названном в честь озера, которое дает начало рекам Памира. Так утверждает Рашид ад-Дин. Согласно Джувейни, он встретил свой конец в Бадахшане. Падение государства каракитаев приблизило границу владений Чингисхана к владениям шаха Мухаммеда, высокомерного и амбициозного правителя Хорезма. Вождь монголов изначально не имел относительно этого государства никаких враждебных намерений. Он даже направил посольство к Мухаммеду, предложив организовать взаимовыгодную торговлю. Однако хитрые и умные действия Чингисхана были широко известны, и хорезмийцы заподозрили, что под обличьем мирных купцов будут скрываться лазутчики. Монгольская миссия, якобы имевшая только торговые цели, достигла пограничного поста Утрар на Сырдарье в 1218 году. Хорезмийский правитель, убежденный, что ее цель – выяснить военные силы государства, захватил все товары и казнил всех членов миссии, среди которых был высокопоставленный монгольский дипломат. Чингисхан потребовал возмещения ущерба, получил отказ и объявил войну. Так впервые монгольская военная машина была приведена в действие против мусульманского государства. Заметим, что монголы называли мусульман sarts. Это тюркское слово, означающее «торговцы», кочевники применяли ко всем представителям персидско-мусульманской культуры, которые прибывали к ним, как правило, с деловыми целями. Поскольку торговцы прибывали в основном из исламских стран, постепенно им стали именовать всех мусульман. Пролились реки крови, прежде чем исламу удалось укротить и обратить диких язычников.

В этой ужасной войне, в которой, вероятно, погибло больше людей, чем в любом другом конфликте такой продолжительности (около трех лет), преимущества снова оказались на стороне монголов. Грубое насилие в Утраре, где был убит посол, позволило Чингисхану выглядеть не агрессором, а мстителем. Его новый враг оказался могущественным только внешне. Хорезмийское государство было свободной и непрочной структурой. Тюркский правящий класс был непопулярен, персидское население открыто презирало его. Армия набиралась из наемников, верность которых исчезала после первого же поражения. Люди были обложены тяжелыми налогами, верующих беспокоила ссора с халифом, а султан, тщеславный, легкомысленный и некомпетентный, не был ни государственным деятелем, ни солдатом. Он, конечно, страстно желал править, как великие сельджуки, самые значительные суверены ислама, но явно не годился для этой роли. Именно на его совести ужасные бедствия, обрушившиеся на городские центры Восточного Ирана. Холодный и намеренный геноцид, который практиковали монголы, не имевший равных в истории, за исключением разве что древних ассирийцев и современных нацистов, возможно, основывался на смешанных мотивах – военное преимущество и суеверные страхи. Монголы не привыкли воевать в густонаселенных землях. Хотя они уже приобрели немалый опыт в осадной войне, подавление укрепленных городов было делом дорогостоящим и трудоемким. Кочевники, привыкшие к бескрайним степным просторам, презирали обитателей городов, чувствовали себя несвободными в стенах. Терроризируя народ убийствами, они желали ускорить сдачу очередного города и покорение всего региона. Но и о своих материальных интересах они не забывали. Из тысяч беззащитных горожан, погибших от их рук, они предварительно выбирали полезных для себя людей – ремесленников, мастеровых, инженеров. Их монголы увозили с собой и заставляли работать. Хотя их стремление к разрушению было сильным, они, как правило, через некоторое время позволяли вновь отстраивать города. Ведь руины не приносят дохода, а процветающая торговля и производство – очевидные источники богатства.

Чингисхан готовился к новому конфликту, как всегда, хладнокровно. В конце 1219 года в верховьях Иртыша была собрана армия, в которую вошли уйгуры и карлуки, составлявшие вспомогательные войска монголов. Общая численность армии – около 200 тысяч человек. Хорезмийская армия была больше, но Мухаммед не верил в ее преданность и не желал вступать в открытые сражения. Вместо этого он распределил людей по гарнизонам крупных городов империи, считая, что монголы не умеют осаждать и захватывать крепости. Мусульмане, по утверждению Бартольда, демонстрировали героизм, однако дисциплина и организация были на стороне монголов. Противостояние началось с осады Утрара, возмутительной сцены, которая ускорила войну. Два сына Чингисхана, Чагатай и Угэдэй, руководили этой операцией. Другой отряд, под командованием Джучи, спустился вниз по Сырдарье, чтобы осадить Ходженд (Худжанд). А сам Чингисхан со своим младшим сыном Толуем отправились к Бухаре, самому богатому и густонаселенному городу Трансоксианы. Тюркский гарнизон предпринял попытку вырваться, горожане сдались (февраль 1220 года), город был разграблен, однако сожжение мечетей и дворцов могло быть ненамеренным, да и массовых убийств не было. Персидский историк Джувейни рассказывает, что Чингисхан поднялся на кафедру главной мечети и произнес политическую проповедь – предупреждение испуганной толпе. В ней он заявил, что является бичом Божьим, посланным, чтобы покарать их за грехи. Бартольд считает, что никакой проповеди в Бухаре не было, поскольку о ней не упоминает Ибн аль-Атир. Аргументы, основанные на отсутствии информации, всегда являются рискованными. История не представляется неправдоподобной.

Из Бухары Чингисхан проследовал в Самарканд, где к нему присоединились Чагатай и Угэдэй, которые взяли Утрар и покарали вероломного правителя города, залив ему в глотку расплавленное золото. Пленных, взятых в Бухаре, гнали перед воинами в боевом порядке, чтобы создать впечатление большой армии. Через пять дней (март 1220 года) Самарканд капитулировал. Жителям приказали покинуть город, который легче было грабить в их отсутствие. Тюркский гарнизон был умерщвлен, а ремесленники и мастеровые числом более 30 тысяч человек уведены в Монголию. Священнослужителей пощадили. Но убийств было много, и, когда горожанам позволили вернуться, только четвертая часть жилищ была заселена. Перепуганный разрушительной лавиной, обрушившейся на его государство, султан Мухаммед бежал на запад в надежде собрать новую армию в персидском Ираке, несмотря на попытки его отважного сына Джелал ад-Дина переубедить отца. Юноша утверждал, что такое поведение будет трусливым дезертирством в глазах страдающего народа. Чингисхан приказал своим командирам Джэбэ и Субэдэю гнать несчастного суверена из города в город, из провинции в провинцию. Монгольская кавалерия преследовала его в Тусе (где Субэдэй сжег гробницу Гарун ар-Рашида), Рее и Хамадане, где контакт был потерян. Беглец сумел добраться до каспийского побережья в Абаскуме, возле которого находится небольшой островок, на котором он в декабре 1220 года нашел убежище и смерть. Преследователи, несомненно, были вдохновлены успешным продвижением по деморализованному и почти беззащитному государству. Если верить персидскому историку XV века Мирхонду, монголам существенно помог раскол внутри ислама. Историк предполагает, что их попросили суннитские мусульмане очистить от еретиков-шиитов город Кум, который находился у них на пути. Монголы продолжали рваться вперед. Они совершили то, чему не было прецедента раньше и что практически никому не удалось повторить впоследствии. Направляясь на север в Азербайджан, богатые пастбища которого всегда привлекали кочевников, они ворвались в христианское грузинское царство, армия которого была разгромлена в феврале 1221 года у Тифлиса. И первая новость о монголах достигла Западной Европы в 1224 году в письме царицы Грузии Русудан папе Гонорию IV. Монголы разрушили город Марата, древнюю столицу Азербайджана. Этот город находился на плодородных, хорошо орошаемых склонах, в нескольких милях от Тебриза. Монголы, как это уже вошло у них в привычку, заставили пленных идти перед армией и, захватив город, убили население. Через некоторое время они вернулись и добили тех людей, которые успели спрятаться и после ухода врага выбрались из укрытий.