Смерть Артура

120 Бдили, бодрствуя, у башен сигнальных
При мечах стражи. Ни слова ни молвил он.
Вдаль всмотрелся – за волны, к югу:
Паруса показались над пенным морем.

Так Артур явился ясным утром,
125 Возвращаясь вновь во владенья утраченные.
На снастях сиял серебряным блеском
Лик Богородицы, в белых руках ее
Дитя дивное, от девы рожденное.
Солнце сияло. Сверкало море.
130 Мужи приметили, признал Мордред
Знамя Артурово. Но зорко высматривал
Со стесненным сердцем стяг Бенвикский –
Серебро на черни. Смотрел – и не видел.
Поник в поле, поблек флер-де-лис,
135 Сгинул в сумерках. Судьба подступала.
Паруса побелели: поднялось солнце.
Вдали над водой вдруг зазвучали
Тихо трубы. Твердыней воздвигшись,
Рядом с Артуром рвался вперед
140 Могучий корабль в мерцающем зареве –
Бела обшивка, борта раззолочены,
На ветрилах вышито встающее солнце;
На браном стяге, что струился по ветру, –
Грифон грозный, горящий золотом.
145 Так приспел Гавейн на помощь к Артуру,
Отважен сердцем, авангард возглавил:
Сотню судов сиявших бортами;
Паруса полнились, пестрели щиты.
Следом спешило славное воинство:
150 Быстрые барки, бесстрашные дромоны,
Галеоны, галеры, готовы к битве,
Парусов шесть сотен поднялись под солнцем:
Славный вид и свирепый. Стяги реяли;
Десять тысяч тарджетов теснились друг к другу,
155 Гербы государей горят на фальшбортах,
И князей Севера и девяти королевств
Благой Британии. Но Банова рода
И Ланселотовых лилий не было.

Тут Мордред со смехом мрачно и громко
1 60 Прокричал приказ. Прогремели трубы,
Огни вспыхнули, взвились флаги,
Било древко в щит, берега откликались.
Беда в Британии: битва грядет.
Так прибыл Артур в пределы отчие,
165 В величии власти вернулся гордо
В Ромериль, где размеренно ныне
Плещут и плачут прибрежные волны.
Сталь под солнцем сияла. Серебряным блеском
Полыхали пики, пшеницы белее,
170 В небо направлены. Насмешливо каркая,
Вилось воронье в высях заоблачных.
Над пенной пучиной плескала тысяча
Взлетающих весел. Вожди саксонские,
На носу стоя, свирепо кричали,
175 Мечами махали и мощными топорами,
Голосами пасмурными призывали богов.
Грозно глядя, они гнали драккары,
Волков волн – к внезапному натиску,
Лавируя ловко, летели к цели.
180 Бушприт бил в борт. Брусья трещали,
Железо лязгало, ломались секиры,
Щиты и копья в щепы дробились;
Кузнецы битвы, кроша железо,
С грохотом гулким гневно ковали
185 Крах и крушение. Красны их руки.
Подступили к «Придвену», прекрасному, гордому
Кораблю Артурову в ореоле серебряном.

Тут грянул гулко Гавейн в трубу свою.
Галеон громадный, горя золотом,
190 Громовой грозой в гущу боя ворвался,
Ветра обгоняя. Вослед поспешали
Ленники Лотиана, лорды и капитаны.
Дробились весла. Древесина щепилась.
Трещали тросы. Тяжелые мачты
195 Ломались хрустко, что лес на склоне,
Разбитые, рушились в реве битвы.
Грозным Галутом Гавейн размахнулся –
Клинком своим славным. Кузнецы волшебные
На нем руны резали, прежде чем Рим построился;
200 Смертоносную стойкую сталь закалили.
Как пламя, прянул он, полыхая ярко.
Государя Готланда на гордом челне
Сразил насмерть и сбросил в море;
На лордов Лохлана лучом обрушился,
205 Крушил в крошево кабаньи шлемы
И знамена язычников. Звенел его голос,
«Артур!» выкликая. Воздух дрогнул:
Призыв подхваченный прогремел стократно.
Как ветви под ветром, как валится колос
210 Пред жнецом безжалостным, как под жгучим солнцем
Туман тает, тесним рассветом,
Так спасались саксы. Страх обуял их.
От бортов и бушприта бежали в смятенье,
На дно шли камнем, с душой расставаясь.
215 Пылали пламенем на плаву корабли;
Выносила волна на взморье обломки.