Хоббит

– Ага, наши собираются, как я погляжу, – произнес он, заметив на крючке зеленый капюшон Двалина, повесил рядом свой красный, а затем прижал руку к груди и сказал: – Балин, к вашим услугам!

– Спасибо! – сдавленным голосом проговорил Бильбо. Ответил он, разумеется, невпопад, но это самое «наши собираются» обеспокоило его не на шутку. Да, ему нравилось, когда приходили гости, но он предпочитал приглашать их сам и знать заранее, кто и когда придет. У него мелькнула страшная мысль, что кексов на всех не хватит, и тогда (а он знал, каков долг хозяина дома, и намеревался исполнить его, чего бы это ни стоило) – ему самому придется пить чай без кексов.

– Заходите, выпейте чашечку чаю! – ухитрился выдавить он наконец, переведя дух.

– Лучше стаканчик пива, любезный сэр, если не трудно, – ответил белобородый Балин. – Да к нему, пожалуй, пару булочек, – и лучше с тмином, коли у вас найдутся.

– Сколько угодно! – к собственному удивлению, отвечал Бильбо и, не успев опомниться, со всех ног побежал в погреб, нацедил пинту пива, заскочил в кладовку, захватил две прекрасные круглые булочки с тмином (которые он сегодня испек, чтобы было чем перекусить после ужина) и помчался назад.

Балин и Двалин уже сидели у него в гостиной и беседовали, как старые знакомые (что и неудивительно: ведь они были братья). Едва хоббит выставил перед ними пиво и булочки, как колокольчик загремел вновь – раз и еще раз!

«Теперь точно Гандальв!» – решил Бильбо, когда, запыхавшись, подбежал к двери. Как бы не так! Явились еще два гнома: синие капюшоны, серебряные пояса, желтые бороды. Каждый нес заступ и мешок с каким-то добром. Хоббит даже дверь не успел распахнуть как следует – а гномы были уже в прихожей.

Бильбо больше не удивлялся.

– Чем могу служить, любезные гномы? – осведомился он.

– Кили, к вашим услугам! – сказал первый гном.

– И Фили тоже! – добавил второй.

Они сняли свои синие капюшоны и поклонились.

– К вашим услугам и к услугам ваших родичей! – ответил Бильбо, вспомнив на сей раз о хороших манерах.

– Похоже, Двалин и Балин уже здесь, – сказал Кили. – Ну что ж, остальные не заставят себя ждать!

«Кто это остальные? – подумал мистер Бэггинс. – Звучит подозрительно. Надо присесть на минутку, собраться с мыслями, глотнуть чего-нибудь…» Но только он примостился в уголке и сделал один глоточек, – а четверо гномов, рассевшись вокруг стола, тем временем говорили и говорили о копях, о золоте, о стычках с гоблинами, о драконах-грабителях и о многом другом, чего мистер Бэггинс не понимал, да и понимать не хотел, слишком все это смахивало на приключения, – как вдруг – дилли-дилли-дилли-динь! – дверной колокольчик так и залился звоном, словно какой-нибудь шалопай-хоббитенок пытался его оторвать.

– Еще один гость! – в смятении пробормотал Бильбо, выскакивая в коридор.

– Еще четверо, судя по звону, – заметил Фили ему вдогонку. – Да мы их видели, они все шли за нами.

Бедный хоббит упал на кресло в передней и схватился руками за голову, пытаясь разобраться, что происходит, что еще может произойти, и что, если все они останутся ужинать? Тут колокольчик загремел пуще прежнего. Бильбо бросился к двери. Нет, их было не четверо. Их оказалось ПЯТЕРО. Еще один гном подоспел, пока Бильбо сидел в прихожей и соображал, что к чему. Мистер Бэггинс едва потянул за дверную ручку – и раз! – перед ним уже стоят пятеро гномов, кланяются и повторяют по очереди: «К вашим услугам!» Гостей звали Дори, Нори, Ори, Ойн и Глойн. Они мигом развесили на крючках свои капюшоны (два пурпурных, серый, коричневый и белый) и, засунув большие ладони за свои золотые и серебряные пояса, прошествовали прямо к столу, где вовсю шла пирушка. Да уж, остальные и правда не заставили себя ждать! Теперь все гномы требовали кто эля, кто портера, кто кофе, вдобавок каждый хотел еще кексов, так что хоббит совсем сбился с ног.

Большой кофейник зашипел на огне, булочки с тмином закончились, гномы приступили к ячменным лепешкам с маслом, и тут послышался… нет, не звонок, а громкий-громкий стук! Кто-то изо всех сил колотил палкой по прекрасной зеленой парадной двери мистера Бэггинса!

Бильбо, совсем сбитый с толку, в негодовании опрометью бросился по коридору, – ну и денек выдался, такого еще не бывало! – и прямо с разбегу рванул дверь на себя. Гости ввалились к нему в прихожую, падая друг на друга. Еще гномы, целых четверо! А позади них стоял Гандальв – стоял и смеялся, опершись на посох. На прекрасной двери буквально не осталось живого места (Гандальв постучал по ней от души), – и, кроме того, не осталось и следа тайной метки, которую маг начертал вчера утром.

– Осторожнее! Осторожнее! – проговорил он. – Ах, Бильбо, как это на тебя не похоже – заставлять друзей ждать под дверью, а потом – бац! – открыть ее, как хлопушку! Вот, позвольте представить: Бифур, Бофур, Бомбур и, главное, – Торин!

– К вашим услугам! – сказали Бифур, Бофур и Бомбур, став перед хоббитом рука об руку. Затем они пристроили на крючки два желтых капюшона, один светло-зеленый и один небесно-голубой с длинной серебряной кистью, принадлежавший Торину. Да, в гости к Бильбо явился сам высокородный Торин, знаменитый Торин Дубовый Щит, которому, конечно, совсем не понравилось падать на коврик под дверью, да еще когда Бифур, Бофур и Бомбур повалились сверху, а Бомбур, кстати сказать, был очень толстый и невероятно тяжелый. Торин спесиво поглядывал по сторонам и никаких услуг Бильбо не предлагал, но бедный мистер Бэггинс столько раз повинился и попросил прощения, что Торин в конце концов пробурчал: «Ладно, не будем об этом», – и перестал хмуриться.

– Ну вот, все в сборе! – произнес Гандальв, окинув взглядом тринадцать висящих рядком капюшонов – парадных отстежных капюшонов для хождения в гости, – и свою собственную шляпу. – Веселая компания! Надеюсь, и опоздавшим найдется чем подкрепиться? Что это у вас? Чай? Благодарю покорно! Мне, пожалуй, немного красного винца.

– Мне тоже, – проговорил Торин.

– Хорошо бы еще малинового варенья и пирожков с яблоками, – сказал Бифур.

– А еще пирожков с изюмом и сыра, – добавил Бофур.

– А еще пирожков с мясом и салата, – дополнил Бомбур.

– И еще кексов, и эля, и кофе, если не трудно! – закричали остальные гномы, сидевшие за столом.

– И прихвати, пожалуйста, пару яиц, будь другом! – крикнул Гандальв вслед хоббиту, когда тот поплелся в кладовку. – И цыпленка, можно холодного, только пикулей не забудь!

«Он, похоже, не хуже меня самого знает, что лежит в кладовой!» – подумал мистер Бэггинс в полной растерянности, содрогаясь при мысли, что на него нежданно свалилось, кажется, самое что ни на есть скверное приключение. К тому времени, как он собрал все тарелки, стаканы, ножи, ложки, вилки и что там еще требовалось, а потом нагромоздил бутылки и кушанья на большие подносы, он совсем запарился, побагровел и разозлился.

– Да чтоб им всем провалиться, этим гномам! – сказал он вслух. – Могли бы прийти и помочь!

Оп-ля! – а в дверях кухни, оказывается, уже стоят Балин и Двалин, а за ними Фили и Кили: Бильбо и слова вымолвить не успел, как они утащили в гостиную все подносы, а заодно еще два небольших столика, и расставили все в мгновение ока.

Гандальв занял место во главе стола, тринадцать гномов расселись вокруг, а Бильбо, пристроившись на скамеечке у камина, без всякого аппетита жевал печенье, делая вид, будто все идет своим чередом и к приключениям не имеет ни малейшего отношения. Гномы ели и ели, говорили и говорили, а время шло. Наконец, они откинулись в креслах, и Бильбо поднялся, чтобы убрать тарелки.

– Я полагаю, вы не уйдете до ужина? – вежливо спросил он таким тоном, чтобы никто не подумал, что он настаивает.

– Разумеется, нет! – ответил Торин. – Мы останемся даже после ужина. Дело серьезное, и мы будем сидеть допоздна. А кроме того – как можно без музыки? Давайте уберем со стола!

Двенадцать гномов тут же вскочили (высокородный Торин, разумеется, продолжал разговаривать с Гандальвом), мигом сгребли всю посуду, нагромоздили тарелки одна на другую, так что никакие подносы им не понадобились, и двинулись на кухню: каждый нес груду тарелок, увенчанную бутылкой, на вытянутой руке, а второй рукой только помахивал, чтобы сохранить равновесие. Хоббит бежал следом, попискивая от испуга:

– Пожалуйста, осторожнее! Не беспокойтесь, пожалуйста, я сам!

В ответ гномы грянули песню:

Бейте рюмки и бутылки,
Бейте хрупкое стекло!
Жгите пробки, гните вилки
Бильбо Бэггинсу назло!
Обмакните в жир салфетки,
Искромсайте их ножом!
На пол выкиньте объедки
И залейте их вином!
Кочергой посуду смело
Искрошите в порошок,
Если что осталось целым —
Бросьте в мусорный мешок!
Бейте хрупкое стекло
Бильбо Бэггинсу назло!

Но, разумеется, они ничего подобного не учинили. Напротив: в два счета все вымыли, вычистили, разложили по полкам в целости и сохранности. Хоббит, стоявший посреди кухни, едва успевал поворачиваться, пытаясь за ними углядеть. Затем все вернулись в гостиную. Торин сидел у огня и курил, положив ноги на каминную решетку. Огромные кольца дыма поднимались из его трубки и послушно плыли куда он хотел: то забирались в дымоход, то прятались за часы на каминной полке, то залетали под стол, то кругами ходили под потолком. Но куда бы ни уплывало колечко Торина, а ему вдогонку Гандальв всякий раз посылал свое из короткой глиняной трубки. П-ф-ф! – и всякий раз небольшое колечко Гандальва проскальзывало прямо через кольцо Торина. Затем оно становилось зеленым, возвращалось обратно к Гандальву и кружилось у мага над головой, так что мало-помалу там собралось целое облако дымных зеленых колечек. В полумраке гостиной вид у Гандальва был таинственный и волшебный. Бильбо не сводил с него глаз – он любил смотреть, как пускают колечки, и теперь краснел от стыда, вспоминая, что еще вчера утром гордился своим искусством, глядя, как плывут по ветру над Холмом колечки из его длинной трубки.

– Перейдем к музыке! – произнес Торин. – Пора достать инструменты!

Кили и Фили потянулись к своим мешкам и вытащили небольшие скрипки; Дори, Нори и Ори извлекли из-за пазухи флейты; Бомбур притащил из прихожей барабан; Бифур и Бофур сбегали за кларнетами, которые оставили рядом с посохами у входа. Двалин и Балин хором сказали:

– Прошу прощения, я оставил инструмент на пороге, сейчас принесу!

– Мой тоже захватите! – крикнул Торин.