Хоббит

Уильям обернулся и схватил замешкавшегося Бильбо.

– Чтоб мне провалиться! Берт, гляди, кого я поймал! – гаркнул тролль.

– Кто это?

– Да чтоб я лопнул, коли знаю. Ты кто, а?

– Бильбо Торбинс… До-ооб… хоббит, – выдавил бедный господин Торбинс, дрожа как осиновый лист. Интересно, подумалось ему вдруг, успеет ли он ухнуть по-совиному, прежде чем его задушат?

– Добхоббит? – озадаченно переспросил тролль. Надо сказать, что тролли туговато соображают и весьма подозрительно относятся ко всему новому. – А зачем ты полез в мой карман, добхоббит? – продолжал расспрашивать Уильям.

Двое других между тем с любопытством поглядывали на Бильбо.

– А жарить его можно? – справился Том.

– Попробуем, – отозвался Берт, подбирая с земли прут.

– Маловат больно, – благодушно заметил Уильям, успевший набить живот. – Шкуру содрать, кости выкинуть – и что останется?

– А может, он не один? Тогда бы пирог испекли, – сказал Берт. – Слушай, кролик недоделанный, в тутошних лесах есть еще пискли вроде тебя? – Он взял хоббита за ноги и потряс.

– Много, – ляпнул Бильбо, не подумав, но тут же спохватился: – Нет, больше никого.

– Чего-чего? – Берт схватил хоббита за волосы и больно дернул.

– Что слышали, – пискляво огрызнулся Бильбо. – Пожалуйста, господа хорошие, не жарьте меня. Я вам пригожусь, я умею готовить. Если хотите, приготовлю вам такой завтрак, что вы пальчики оближете. Только не ужинайте мной!

– Бедняга, – проговорил Уильям, сытно рыгнув. – Напугали малыша. Отпусти его, Берт.

– И не подумаю! Пускай сначала растолкует, как это – много и никого нет? Я не желаю, чтобы мне перерезали глотку во сне. Вот суну его пятками в огонь – живо заговорит.

– Я тебе суну! – возмутился Уильям. – Это мой добхоббит, я его поймал.

– Уильям, ты толстый старый дурак! – бросил Берт. – Я тебе это уже говорил и повторяю снова.

– А ты дубина!

– А вот этого, Билл Хиггинс, я тебе не спущу, – сказал Берт и ткнул кулаком Уильяму в глаз.

Началась восхитительная драка. Берт отшвырнул хоббита в сторону; у Бильбо хватило сообразительности отползти подальше от дерущихся. Тролли сцепились, как два бродячих пса, громко обзывая друг дружку самыми разными именами, которые, надо признать, весьма подходили к ним обоим. Вскоре они уже катались по земле, дубася один другого в опасной близости от костра, а Том колотил приятелей палкой, дабы привести их в чувство (они же от ударов, естественно, зверели пуще прежнего). Надо было уносить ноги. Но хоббит просто не мог подняться: Берт его чуть не задушил, голова шла кругом. Поэтому Бильбо всего-навсего отполз в темноту и свернулся калачиком на земле.

В самый разгар потасовки явился Балин. Гномов насторожил шум; подождав некоторое время и убедившись, что Бильбо не возвращается и совиных криков не слышно, они решили идти за хоббитом. Углядев Балина, Том взвыл: тролли терпеть не могут живых гномов (зато жареных уплетают за обе щеки). Берт с Уильямом немедля кончили драться.

– Мешок, Том! Да шевелись ты! – завопили они.

Прежде чем Балин, высматривавший на поляне Бильбо, догадался, что, собственно, происходит, ему на голову накинули мешок и повалили наземь.

– Думаю, не последний, – пробурчал Том. – А то ишь! Добхоббит, говорит. Больше никого, говорит. Да никакие они не добхоббиты, а самые настоящие гномы.

– Ты прав, – согласился Берт. – Давайте-ка спрячемся.

Так они и сделали, прихватив с собой дюжину пустых мешков. Стоило появиться на поляне очередному гному, который застывал как вкопанный, в изумлении глядя на костер, кувшины с пивом и недоеденную баранью тушу, – стоило только ему появиться, как на голову опускался гадко пахнущий мешок, и гном падал. Вскоре у костра в рядок лежали Оин, Глоин, Бифур, Бофур и Бомбур, а Двалина, Кили и Фили пристроили рядом с Балином.

– Передохните малость, – посоветовал Том гномам. Бифур, Бофур и Бомбур доставили троллям много хлопот: сопротивлялись они отчаянно, как могут сопротивляться лишь гномы, которых застали врасплох.

Торин появился последним, но его провести не удалось. Он был настороже и сразу понял, что стряслась беда. Встав поодаль от костра, так, чтобы его не было видно, он воскликнул громовым голосом:

– Кто смеет обижать моих подданных?

– Это тролли, – пискнул Бильбо, о котором в суматохе совсем забыли. – Они прячутся за деревьями.

– Да ну? – Торин прыгнул к костру, выхватил из пламени огромный сук и ткнул им не успевшего отскочить Берта прямо в глаз. Берт взвыл и на какое-то время утратил способность сражаться. Бильбо решил помочь Торину и вцепился в лапу Тома, толстенную, как ствол дерева. Том дернул лапой, и хоббит отлетел в кусты, а тролль кинул в лицо Торину пригоршню углей.

За это он получил суком по зубам и лишился одного клыка. Слышали бы вы, как он взвыл! Но тут со спины к Торину подкрался Уильям и набросил на гнома мешок. Битва завершилась. Три разгневанных тролля (двое – с обожженными шкурами) заспорили – поджарить ли добычу, сварить или просто расплющить в лепешку. А Бильбо, весь исцарапанный, лежал в кустах, не смея шевельнуться от страха.

Именно тогда возвратился Гэндальф. Его никто не заметил. Тролли между тем договорились подкоптить гномов, чтобы было чем позавтракать. Мысль эта первым посетила Берта, и после долгих препирательств приятели с ним согласились.

– Чего их сейчас коптить, это ведь дело на всю ночь, – произнес Голос. Берт подумал, что говорит Уильям.

– Хватит, Билл, надоело. Сколько можно спорить?

– А кто спорит? – удивился Уильям.

– Ты, – заявил Берт.

– Врешь! – крикнул Уильям, и спор разгорелся заново. В конце концов решили изрубить гномов на мелкие кусочки и сварить. Достали большой котел, вынули ножи…

– Может, не будем? Воды у нас нет, до родника далеко, и вообще… – произнес Голос. Берт с Уильямом свирепо поглядели на Тома.

– Заткнись! А то мы так не жрамши и останемся. Скажешь еще хоть слово, побежишь за водой.

– Сами вы заткнитесь! – огрызнулся Том. – А ты, Билл, придержи язык, тебе только бы посупротивничать.

– Помалкивай, пугало! – взъярился Уильям.

– Сам пугало! – не остался в долгу Том.

Словом, тролли, как говорится, перешли на личности. Наконец они поутихли и столковались: сядем, мол, по очереди на каждый мешок, расплющим гномов, а потом сварим.

– На кого на первого сядем? – поинтересовался Голос.

– На последнего, – ответил Берт, разумея Торина, от которого пострадал его глаз. Он-то думал, что говорит с Томом.

– Совсем чокнулся, уже сам с собой болтает, – пробурчал Том. – Решил, так садись. А где он?

– Вон, – показал Берт, – в желтых носках.

– Ерунда! – возразил Голос, подражая Уильяму. – Не в желтых, а в серых.