Горбачев и Ельцин как лидеры

Горбачев и Ельцин как лидеры
Джордж Бреслауэр

«Современная западная русистика» / «Contemporary Western Rusistika»
Исследование Джорджа Бреслауэра посвящено анализу и оценке лидерских стратегий М. С. Горбачева и Б. Н. Ельцина. Автор показывает, как им удалось трансформировать, а затем и изменить советскую систему как изнутри, так и в ее отношениях с внешним миром, обеспечить поддержку, своей политике, перехватить инициативу у политических оппонентов, показать себя людьми, способными эффективно решать проблемы страны. Книга вносит существенный вклад в изучение вопросов, связанных с политическим лидерством. Рассчитана на широкий круг читателей.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Джордж Бреслауэр

Горбачев и Ельцин как лидеры

Посвящаю эту книгу моей жене Иветт Ассии Бреслауэр, дочери Мишель, сыну Дэвиду, моей матери Марианне Шеффер Бреслауэр и памяти моего отца Генри Эдварда Бреслауэра.

George W. Breslauer

Gorbachev and Yeltsin as Leaders

Cambridge University Press / Cambridge

2002

Перевод с английского Андрея Разина

В оформлении обложки использовано фото Бориса Бабанова / РИА Новости

© George W. Breslauer, text, 2002

© Cambridge University Press, 2002

© А. В. Разин, перевод с английского, 2021

© Academic Studies Press, 2021

© Оформление и макет ООО «Библиороссика», 2021

Предисловие

В этой книге рассказывается о двух людях, М. С. Горбачеве и Б. Н. Ельцине, на долю которых выпало руководить страной в 1985–1999 годах, в смутное время перехода от советской политики к политике постсоветской. Необычайно было то, с какой скоростью происходили перемены в первой половине этого периода. В 1985 году Советский Союз представлялся нерушимым и вековечным, способным защитить себя от любых напастей; непоколебимой казалась власть КПСС, управлявшей СССР и Восточной Европой и неуклонно следовавшей курсу на соперничество сверхдержав на мировой арене. К концу 1987 года, с началом гласности, средства массовой информации все чаще и чаще начали ставить под сомнение старые догмы, а советское руководство было вынуждено пойти на односторонние уступки Соединенным Штатам по ключевым вопросам национальной безопасности. К концу 1989 года уже состоялись относительно свободные выборы, на которых партийные чиновники лишились своих постов, коммунизм в странах Восточной Европы потерпел крушение, Советская армия вышла из Афганистана, подошла к концу холодная война. К концу 1991 года президентом России стал оппозиционер; с распадом СССР окончательно перестала существовать коммунистическая система, возникла независимая Россия, занявшая по отношению к Западу позицию беспомощного просителя. К концу 1993 года независимая Россия пережила два мучительных года политической и экономической нестабильности внутри страны и пришла к осознанию того, что Запад вовсе не готов оказывать неограниченную помощь в переходе от коммунизма к демократии. Если представить, что кто-то заснул в Москве 1985–1986 годов и проснулся в 1992-1993-м, такие перемены показались бы ему чем-то недоступным для понимания.

Автор не станет утверждать, что все эти перемены стали возможны лишь благодаря именно Горбачеву и Ельцину, но было бы несправедливо отрицать, что все пошло бы совсем иначе, будь тогда у власти другие люди. Их действия как руководителей были решающими. Эти два человека, несомненно, войдут в историю благодаря той роли, которую они сыграли в жизни своей страны на исходе XX века. В этой книге я обращаюсь к следующим вопросам: почему они действовали именно таким образом (главы 1, 2, 11); что позволило им преуспеть в их начинаниях, то есть почему их программы получили поддержку (главы 3-10); как можно оценить их успехи и неудачи как лидеров (главы 12–14)?

Моя главная задача – подробно рассмотреть стратегию лидерства каждого из них. Мой теоретический подход заключается в том, чтобы подчеркнуть ту необходимость выбора, с которой сталкиваются лидеры при создании и поддержании своей политической репутации (своего авторитета как политиков и как людей, способных решать проблемы), а также рассмотреть причины, по которым они выбрали свои политические стратегии и политические программы, и последствия (как ожидаемые, так и непреднамеренные) такого выбора.

Обращаясь к их стратегиям укрепления авторитета, я провожу детальный анализ их публичной риторики, подкрепляя его рассмотрением обширной мемуарной литературы, включая мемуары двух главных героев этой книги, Горбачева и Ельцина. Из этих текстов и связанных с ними действий и сигналов я реконструирую программу того или иного лидера. Я показываю, как каждый из них использовал оценки и предписания, заключенные в его публичных высказываниях, чтобы найти общий язык с целевой аудиторией и теми группами населения, чьи поддержка и участие были важны для него на соответствующем этапе его пребывания на руководящем посту. Я показываю Горбачева и Ельцина как лидеров, ведущих непрерывный и изменчивый политический диалог с соратниками и противниками внутри страны и за рубежом – диалог, который в итоге содействовал созданию динамично развивающейся политической жизни. Непосредственной целью такого диалога была политическая коммуникация; более значительная цель состояла в том, чтобы убедить людей, что лидер обладает собственным видением, имеет идеи и идеалы, которые стоит поддержать, и что у него также имеются политическое мастерство, решимость и воля, чтобы добиться своего. Это были не просто слова. Это были слова, формировавшие репутацию и авторитет и тем самым сильнейшим образом влиявшие на способность управлять. Ричард Нойштадт писал об американском президенте: «Его личность видна во всем, что он говорит и делает. Соответственно, выбор того, что, как и когда следует сказать и сделать, – это его способ сохранять и использовать источники своей силы» [Neustadt 1960: 179].

В соответствии с целями моего исследования, основными его источниками стали публичные заявления указанных лидеров: их официальные выступления в стране и за рубежом, их пресс-конференции, пресс-релизы, а также их неотрепетированные замечания на публике. Воспоминания их политических партнеров и советников, в свою очередь, помогают понять, как соотносились между собой публичные и частные высказывания этих лидеров. Мемуары Горбачева и Ельцина позволяют лучше узнать их биографии, понять их представления о себе и о том, какую память о себе они хотели оставить. Беседы различных политических деятелей по поводу этих лидеров, некоторые со мной, большинство – с другими исследователями, позволили мне проверить корректность опубликованных источников.

Публичные заявления и мемуары политиков следует воспринимать с большой долей осторожности. Манипулятивная риторика и, по-видимому, ложная информация присутствуют в них в больших дозах. Однако при разумном использовании и внимании к темам, повторяющимся перед различными аудиториями, они являются бесценным источником понимания того, чего пытался достичь лидер на том или ином этапе своего правления. Аналогичным образом, к воспоминаниям людей, работавших с этими лидерами, следует подходить с осторожностью из-за личной заинтересованности их авторов. Некоторые написаны людьми, затаившими обиды; другие – людьми, которые боготворили своего бывшего босса. В одних суждениях ощущается некоторое напряжение, другие источают презрение или переполнены обожанием. Как и все исторические документы, их следует анализировать со здоровой долей скептицизма и с учетом возможной пристрастности.

Но мы можем полагаться на них до тех пор, пока многочисленные источники – публичные и частные сообщения, мемуары противников и сторонников, опубликованные материалы и интервью – сходятся в своих свидетельствах о предпочтениях, склонностях и действиях того или иного человека в определенный момент времени.

Скажем несколько слов об источниках речей и воспоминаний указанных лидеров. Горбачев и Ельцин иногда писали свои речи или заявления самостоятельно, они также импровизировали во время пресс-конференций и незапланированных встреч, но в основном тексты речей им писали команды спичрайтеров. Это не означает, что такие речи нельзя воспринимать в качестве индикаторов их политических стратегий и политических пристрастий. Напротив, оба они, как правило, внимательно следили за содержанием своих речей, даже если сами их не писали, а их спичрайтеры очень хорошо знали, как лидер хотел быть представленным публике. Оба часто редактировали черновики написанных для них речей.

Три главные книги воспоминаний Ельцина появились соответственно в 1990 году (до того как он стал президентом России), в 1994-м (в середине его президентства) и в 2000-м (после его отставки) [Ельцин 1990; Ельцин 1994; Ельцин 2000].

Это ценные источники для понимания личности данного человека, его убеждений и политической стратегии. Все три книги были написаны с помощью В. Б. Юмашева, бывшего журналиста, который стал одним из ближайших помощников, советников и доверенных лиц Ельцина. Ельцин принимал непосредственное участие в составлении и редактировании первой книги воспоминаний, несколько менее активно участвовал в составлении второй (но, вероятно, ее редактировал) и в значительной степени устранился от создания третьей. Тем не менее, учитывая, насколько близок был Юмашев к Ельцину на протяжении стольких лет, можно считать само собой разумеющимся, что он очень хорошо знал предпочтения и взгляды своего начальника. Он мог формулировать мысли Ельцина, и именно это он и делал, как минимум в третьей книге. По этой причине можно утверждать, что в третьей книге, как и в первых двух, выражены пожелания Ельцина относительно того, каким запомнятся он сам и его президентство. К фактологии по-прежнему следует относиться скептически, но в этом отношении мемуары Ельцина не отличаются от воспоминаний любого другого политика.

Горбачев выпустил несколько книг во время и после своего руководства Советским Союзом. Судя по всему, он очень внимательно следил за их содержанием. Его книга «Перестройка», которая являлась не просто воспоминаниями, а декларацией горбачевской философии, появилась в 1987 году [Горбачев 1987; Gorbachev 1987] и была написана коллективом авторов, с которым сам Горбачев тесно сотрудничал. Его объемные двухтомные мемуары вышли после его отставки с государственной должности, но и в этом случае он вновь активно участвовал в их написании. В личной беседе со мной профессор Арчи Браун (Колледж Святого Антония, Оксфордский университет) сообщил, что, по словам помощников Горбачева, тот беседовал со своими близкими коллегами на определенные темы. Эти беседы были записаны и расшифрованы. Затем Горбачев все прочел и подробно прокомментировал текст. Нередко он противился попыткам других заставить его казаться более дальновидным или «продвинутым» в своем мышлении в тот или иной момент времени, чем он сам полагал. Большинство сказанного в книгах – его собственные слова, записанные суетной речи, а затем проверенные им и исправленные в рукописи.

Воспоминания коллег Горбачева являются преимущественно политическими, а воспоминания коллег Ельцина носят более личный характер. Объяснение тому лежит в различной политической ситуации 1985–1989 и 1991–1996 годов. Коллеги Горбачева вместе с ним работали и бились над решением фундаментальных политических вопросов. Некоторые из них – товарищи по партии, члены Политбюро, некоторые – близкие помощники президента. При этом в своих воспоминаниях и такие помощники Горбачева, как В. И. Болдин, А. С. Черняев, Г. X. Шахназаров и П. С. Грачев, и такие члены Политбюро, как Е. К. Лигачев, В. А. Медведев, Н. И. Рыжков, В. А. Крючков, А. Н. Яковлев и Э. А. Шеварднадзе, воочию наблюдали за тем, как он пытался манипулировать Политбюро и Центральным комитетом, а позже съездом народных депутатов, чтобы заручиться их поддержкой по тем или иным вопросам. В их воспоминаниях виден Горбачев, который принимает решения и создает коалиции.

Напротив, большинство воспоминаний о Ельцине писали его сторонники (Е. Т. Гайдар, С. А. Филатов, А. В. Коржаков, В. В. Костиков, Ю. М. Батурин, Г. А. Сатаров, Л. Г. Пихоя): мужчины и женщины, которые не были членами отвечающего за принятие решений органа власти, возглавляемого Ельциным. Они редко видели, чтобы он обсуждал политические вопросы с влиятельными политиками и принимал решения на основе консенсуса или по принципу большинства. Ельцин, в отличие от Горбачева, не был подотчетен формальному коллективному руководству. Исходя из этого, большинство ключевых решений Ельцина на посту президента принимались им самим на закрытых совещаниях. Поэтому воспоминания о годах его пребывания у власти, как правило, акцентируют внимание на его личностных качествах и на том, как он обращался с подчиненными или противниками. Это воспоминания более о Ельцине как человеке, чем о Ельцине, принимающем решения и создающем коалиции.

По указанным причинам, когда мы используем мемуарную литературу для исследования политической индивидуальности Горбачева, следует ожидать, что эти воспоминания больше расскажут нам о политической деятельности Горбачева в формальном контексте, нежели о его личных, неформальных контактах и склонностях. Тем не менее мы можем увязать эти свидетельства с другими источниками информации о Горбачеве, в том числе с рассказами людей, которые знали его раньше, что дает возможность составить представление о личной жизни человека. Аналогичным образом, когда мы исследуем процессы принятия решений Ельциным, нам следует учитывать, что воспоминания его помощников и сторонников помогут нам лишь отчасти. Несмотря на это, анализируя политическую риторику Ельцина в различных выступлениях, проходивших в определенной последовательности, и связывая ее с тем представлением о себе, которое излагается в его воспоминаниях, и с наблюдениями окружающих о его переменчивых настроениях, мы можем восстановить основания многих важных решений, которые ему требовалось принимать.

По этим разнообразным текстам я выявляю внутри- и внешнеполитические программы каждого из лидеров и то, как они развивались с течением времени. Периодически сравнивая и сопоставляя их с аналогичными образцами риторики и поведения Хрущева и Брежнева, которые я проанализировал в своем более раннем исследовании [Breslauer 1982], я пытаюсь углубить наше понимание преемственности и изменчивости советской и российской политики за последние полвека.

Разного размера фрагменты отдельных глав, в настоящее время значительно переработанные, были опубликованы ранее. Фрагменты главы четвертой и части главы пятой появлялись в [Breslauer 1994]. Части главы седьмой появлялись в [Breslauer, Dale 1997], главы восьмой – в [Breslauer 1999]. Переработанные впоследствии части главы девятой были опубликованы в главе «Политическое лидерство Ельцина: зачем вводить войска в Чечню?» книги [Breslauer et al. 1995:1-24]. Большая часть главы тринадцатой в черновом виде появилась в статье «Оценивая Горбачева как лидера» [Breslauer 1989]. Части главы четырнадцатой публиковались под заголовком «Персонализм и процедурализм: Борис Ельцин и институциональная хрупкость российской системы» в [Breslauer 2000]. Части главы двенадцатой, а также фрагменты будущих глав тринадцатой и четырнадцатой выходили под названием «Оценивая Горбачева и Ельцина как лидеров» в [Breslauer 2001].

В течение последних десяти лет множество учреждений поддерживало мои исследования, которые привели к написанию этой книги. Я благодарен Калифорнийскому университету в Беркли, Корпорации Карнеги в Нью-Йорке и Национальному совету исследований Евразии и Восточной Европы за гранты на исследования и поездки. Центр славянских и восточноевропейских исследований Калифорнийского университета в Беркли и его преемник, Институт славянских, восточноевропейских и евразийских исследований, неизменно предоставляли мне идеальные организационные условия и давали возможности для обмена идеями, проявляя ту вовлеченность в работу, без которых неосуществимы никакие амбициозные проекты. Конечно, я не смог бы выпустить эту книгу без поддержки всех этих учреждений. Надеюсь, я оправдал их доверие.

Многие помогали мне с критикой ранних черновиков всей рукописи. Я рад возможности поблагодарить их здесь: Ричарда Д. Андерсона, Арчи Брауна, Валери Бане, Тимоти Колтона, Кейт Дарден, М. Стивена Фиша, Джеймса Гольджайера, Стивена Хэнсона, Джеффри Копштейна, Дэвида Лэйтина, Джеймса Рихтера, Ричарда Сэмюэлса, Илью Винковецкого, Эдварда Уокера, Лукана Уэя и Стивена Уайта. Вся ответственность за конечный продукт полностью лежит на мне.

Я также не могу не отметить роль многочисленных аспирантов Калифорнийского университета в Беркли, благодаря помощи которых в исследованиях я на протяжении многих лет собирал материалы. Четыре аспиранта не просто собрали материалы, а пошли гораздо дальше; они в существенной степени помогли мне в их анализе. Я благодарен Кэтрин Дейл, в соавторстве с которой я написал статью, послужившую основой для частей главы седьмой. Я также благодарю Мэтью Дж. фон Бенке, Леонида Киля и Илью Винковецкого. Илья, в частности, заслуживает особой благодарности как за все то время, которое он на это потратил, так и за исключительные аналитические способности, которые он задействовал в изучении нами различных речей и воспоминаний.

Наконец, я благодарен своей семье за их терпение, поддержку, хорошее настроение и неподдельный энтузиазм на протяжении столь длительного времени. Мои дети, Мишель и Дэвид, выросли на «Горби» и «Борисе». Все 25 лет нашего с Иветтой брака где-то рядом с нами всегда были четыре «приятеля», умолявшие о внимании: Никита, Леонид, Михаил и Борис. В целом наша жизнь всегда была гармоничной и спокойной. Советская и российская политика, постоянный предмет моего интереса, давала мне темы для размышлений. С Иветт, Мишелем и Дэвидом, этими тремя лучшими друзьями, прекрасен был каждый день; что может быть лучше, чем возвращаться домой к близким людям.

Глава 1

Стратегии лидерства в советской и постсоветской

политике

Чтобы добиться того, что им удалось, Горбачеву и Ельцину пришлось преодолеть множество препятствий на пути к переменам. Для этого от них требовалось проявить лидерство, которое я определяю как процесс, направленный на то, чтобы растянуть границы социальных ограничений ради достижения социальных целей[1 - Определение лидерства как процесса «растягивания ограничений» (англ. stretching constraints) см. у Уоррена Илчмана и Нормана Апхоффа [Ilchman, Uphoff 1969].]. Имеется несколько видов таких ограничений: 1) организации, институты и процессы, структурирующие политику и управление; 2) материальные интересы отдельных лиц и групп; 3) идентичности, идеологии и культуры отдельных лиц и групп. Обычно в устоявшейся или укоренившейся, закосневшей системе эти ограничения взаимно усиливаются. Идеологии и культуры служат оправданием институтов и процессов, структурирующих как политическую жизнь, так и распределение материальных вознаграждений среди населения. Эти институты и процессы обеспечивают сохранение политики, ориентированной на преобладающую идентичность и воспроизводящей существующие модели социального и политического неравенства.

Сталинская система была именно такой укоренившейся системой, но некоторые из особенностей этой системы ненадолго пережили смерть ее основателя. Преемники Сталина отвергли продолжение массового террора и жесткой экономии, деспотическое правление и постоянную конфронтацию с капиталистическим миром. Вдобавок к этому им пришлось иметь дело с проблемой реформирования (Хрущев, 1953–1964), адаптации (Брежнев, 1964–1982) или трансформации (Горбачев, 1985–1991) советской системы монополистической власти коммунистической партии и политики «антиимпериалистической борьбы» за рубежом, тогда как Ельцин (1989–1999) стремился полностью разрушить эту систему и заменить ее работоспособной альтернативой.

В своей ранней книге я рассматривал стратегии, примененные Хрущевым и Брежневым для реформирования и адаптации советской системы [Breslauer 1982][2 - См. также [Richter 1994; Anderson 1993]. Рихтер и Андерсон в своих исследованиях применили мою концепцию к внешней политике при Хрущеве и Брежневе и обнаружили, что модели, которые я выделил во внутренней политике, в равной мере наблюдаются и в политике внешней. Кроме того, Андерсон разработал и обогатил эту концепцию, синтезировав теорию принятия решений новым способом и тем самым подкрепив наши выводы с помощью дедуктивной логики. Уильям Томпсон опубликовал политическую биографию Хрущева, где он использовал архивные источники, ставшие доступными благодаря гласности [Tompson 1995]. В книге Томпсона не ставилась цель проверить какую-либо теорию или хотя бы увязать закономерности и результаты изысканий с существующей западной литературой о Хрущеве. Тем не менее его периодизация правления Хрущева хорошо согласуется с моими выводами, равно как и его защита политики Хрущева. С. Н. Хрущев [Хрущев 2003] в своем солидном исследовании-мемуаре сосредоточен на внешней политике; его книга – ценный источник информации о приоритетах внешней политики Н. С. Хрущева, его миропонимании и чувствах. В то же время она не дает глубокого понимания сути и эволюции политических стратегий и представлений Хрущева, возможно потому, что, как автор отмечал в своей более ранней книге, отец нечасто доверял членам семьи сведения о кремлевской политике [Khrushchev 1990: 186–187].]. В настоящем исследовании я переключаю внимание на их преемников. Обе книги посвящены теме реализации лидерства, но здесь я фокусируюсь на его более сложном и более широком варианте, который именуется «трансформационным лидерством».

Общим характеристикам трансформационного лидерства посвящена обширная литература по организации управления в частных корпорациях[3 - Напр., [Selznick 1957; Tichy, Devanna 1986].], бюрократических структурах [Doig, Hargrove 1967] и государстве [Burns 1978; Gardner 1995]. Определения этого понятия разнятся, но обычно они включают в себя процесс фундаментального изменения культуры и принципов упорядочивания управляемых единиц. Добиться этого – непростая задача. Чтобы произвести такие изменения, лидер должен предпринять несколько действий:

• Публично заострить внимание на несовместимости возникающих детерминирующих внешних факторов, с одной стороны, и текущих принципов и культурных особенностей – с другой.

• В общем виде представить альтернативное видение политической организации и политической культуры, которые будут способны восстановить гармоничные взаимоотношения между трансформированной единицей управления и ее внешней средой.

• Мобилизовать заинтересованные группы в поддержку этого видения.

• Предотвратить саботаж трансформации со стороны защитников существующего порядка.