Удивительный факт квакерского богослужения

Современная критика

Одно из самых серьезных и настойчивых возражений против религиозного подхода в настоящее время исходит от социологов. В 1967 году Питер Бергер, выдающийся американский социолог, написал книгу, которую назвал «Священный Полог – элементы социологической теории религии». Он говорил, что это теоретическая работа, которую легко можно рассматривать в качестве обсуждения отчаянного положения религии в современном мире. Как социолог и как христианин он остался недоволен последствиями своей книги, и поэтому написал еще одну, «обращенную ко всем, кого интересуют религиозные вопросы, и кто готов думать о них систематически». Он назвал свою новую книгу «Сплетни ангелов – современное общество и повторное открытие сверхъестественного». В ней он не упускает ничего из представления силы социологической атаки на религию, но также указывает на многообразие факторов, которые он описывает, как «сигналы трансцендентности[5 - Трансцендентность – характеристика «потустороннего», принципиальная недоступность опытному познанию, – прим. ред.] в эмпирически заданной человеческой ситуации».

Он приглашает тех, кто интересуется теологической идеей, искать подобные «сигналы трансцендентности», потому что они – «феномены, которые должны быть найдены в пределах территории нашей естественной реальности, но которые указывают за пределы этой реальности».

Он добавляет, что использует слово «трансцендентность» не в техническом, философском смысле, а в буквальном смысле – то, что находится за пределами обычного повседневного мира. Позже мы рассмотрим пять сигналов трансцендентности, выбранных Питером Бергером. Для того, чтобы искать сигналы, указывающие на религиозную интерпретацию человеческой ситуации, Питер Бергер решает ставить акцент на подходе к вере, который он описывает, как индукцию. Под индукцией он подразумевает «любой мыслительный процесс, который начинается с опыта», что противоположно обратному процессу – дедукции, которая начинается с идей, предшествующих опыту. Питер Бергер предполагает, что «индуктивная вера» – «это религиозный процесс мышления, который начинается с фактов человеческого опыта», и движется от этого опыта к утверждениям о Боге. В свою очередь, «дедуктивная вера» начинается с определенных утверждений (особенно, утверждений о божественном откровении), которые не могут быть проверены опытом, и движение идет от утверждений о Боге к интерпретации человеческого опыта.

В своем подходе к квакерскому богослужению я пытаюсь, по мере возможности, следовать приглашению Питера Бергера и рассматривать это богослужение, в первую очередь, как религиозную деятельность, но строго с точки зрения человеческого опыта. Поэтому я прошу всех моих читателей, насколько возможно, временно отложить все предвзятые идеи обо всем, что составляет квакерское богослужение, и попытаться сконцентрироваться на тех чертах, которые вероятнее всего будут очевидны для восприимчивого новичка, изначально относящегося к этому богослужению с позиций человеческого опыта.

Открытость для всех

К сожалению, за пределами Общества Друзей широко распространено представление о том, что участие в квакерском богослужении ограничено членством в Обществе. Могу со всей уверенностью утверждать, что это представление полностью ошибочно. Квакерские молитвенные собрания открыты для всех, кто хочет в них участвовать. Это приглашение в равной степени относится к членам других церквей или религиозных групп – к тем, кто может пожелать время от времени принимать участие в квакерском богослужении. Оно также относится к людям, которые по той или иной причине разочаровались в своем прежнем богослужении, но которые все еще чувствуют потребность в какой-то религиозной практике. Квакеры также приветствуют на своих собраниях тех, кто сильно сомневается в том, что их опыт вообще может быть назван религиозным, но кто все-таки ищет нечто, способное принести новое измерение в их жизнь, расширить их видение и поддержать их.

Открытость квакерского богослужения, подразумеваемая таким широким приглашением, является очевидным следствием толерантного отношения, глубоко укоренившегося в квакерстве. Оно отражает подлинную чуткость к мыслям, идеям и чувствам других людей. В то же самое время их просят приходить на квакерское собрание с подобной же открытостью и уважением к убеждениям и опыту квакеров. Ведь Общество Друзей – это не бесформенная группа людей, которые, в общем, нравятся друг другу и разделяют схожие идеи, но в остальном «поступают по-своему» в вопросах веры и деятельности.

Интерпретация опыта

Напротив, это – сообщество людей, которые обращаются к своему восприятию мира и чувствуют себя обязанными интерпретировать его особым образом. Процесс интерпретации – не статичный, но динамичный и развивающийся. Он может быть таким же широким, как широко само многообразие жизни. Принимается во внимание то, что было истинным и реальным для Друзей и других верующих из предшествующих поколений, таких как, например, библейские персонажи. Это также включает представления современных квакеров о глубинном значении жизни.

Предлагая свои интерпретации, Друзья признают, что, поскольку открывающееся видение потенциала и возможностей жизни несет отпечаток истины, это налагает определенные требования на них, на каждого в отдельности и на сообщество в целом, и вызывает необходимость отклика. Друзья поэтому стремятся посвятить себя этому видению и стараются жить в его свете. Так, на протяжении своей истории Общество Друзей радовалось совместному опыту, который в то же самое время предоставлял максимум свободы каждому отдельному члену.

Такую концепцию сильного поддерживающего группового опыта в соединении с индивидуальной свободой не всегда легко понять, но я надеюсь, что ее значение будет постепенно проясняться в данной книге. Это в совершенстве проявляется в квакерском способе богослужения и, поистине, понять квакерское богослужение – значит понять Общество Друзей. Здесь снова возникает проблема попытки выразить словами то, чего, на самом деле, не в силах описать слова. Ведь, в действительности, невозможно написать что-либо адекватное о квакерском богослужении, так же как невозможно описать во всей полноте внутреннюю значимость близких отношений между людьми или воздействие от прослушивания великой музыки. Постичь эти грани человеческого опыта можно, только действительно пережив его.

Трудность описания квакерского богослужения дополнительно увеличивается вследствие того, что оно, как и всякое богослужение, предполагает целостный отклик всего существа тех, кто в нем участвует. Попытка проанализировать богослужение приводит к обесцениванию опыта. В идеале, требуется единое непосредственное выражение всего, что нужно сказать. Но это, конечно, невозможно, и мы должны рассматривать богослужение шаг за шагом, не забывая о том, что цельный опыт богослужения всегда больше суммы его слагаемых.

Типичное собрание

Первый шаг в данном процессе – нарисовать словесный портрет типичного квакерского молитвенного собрания, каким оно, скорее всего, представится вновь прибывшему наблюдателю. Произнося это, я часто задаюсь вопросом, а существует ли такая вещь, как типичное квакерское собрание; ведь собрания, как семьи, состоят из принадлежащих к ним людей. Слово «семья» вызывает в воображении определенные базовые идеи о том, что это такое, но каждая конкретная семья создает свою собственную жизнь с присущими ей особенностями, просто потому что это – живой организм. И ни одна семья не похожа в точности ни на какую другую. Это также верно в отношении места проживания. Хотя все жилища созданы из схожих материалов, физическая материя каждого дома несет на себе характерный отпечаток тех, кто в нем обитает. Это также относится к квакерским домам собраний и семье Друзей, которая их использует.

Квакерское собрание может проводиться где угодно, так как оно не требует специального места, освящаемого для проведения богослужений. На самом деле, в начале квакерского движения собрания часто проводились в сараях, на кухнях фермерских домов или под открытым небом. Сегодня большинство квакерских богослужений проходят в помещениях, принадлежащих Обществу Друзей. Некоторые их них – здания, возведенные в семнадцатом, восемнадцатом и девятнадцатом веках, представляющие типичные образцы архитектуры своего времени. Как следствие, им присущи красота и скромность дизайна, что отражает красоту и скромность квакерского богослужения. Не всегда столь же эстетически приятны те дома собраний, которые были построены в более поздний викторианский период или в начале двадцатого столетия. Совсем недавно стали появляться восхитительные новые дома собраний. Развивается практика использования самых разных зданий в качестве домов собраний Друзей. У многих недавно основанных собраний нет своей собственности, и они арендуют подходящие помещения в любом удобном и доступном месте. Здесь следует заметить, что Друзья принимают близко к сердцу современную широко распространившуюся проблему нехватки жилья, и позже в данной книге этому вопросу будет уделено внимание.

Моя главная забота на данном этапе – установить тот факт, что каждому квакерскому собранию необходима достаточно большая комната, в которой могли бы регулярно собираться люди.

Сама комната бывает обставлена просто – возможно, скамьями, если дом собраний – старое здание, или же стульями, если дом новый. Места для сидения расставлены по кругу или в виде квадрата, чтобы люди могли сесть лицом друг к другу. В центре обычно расположен стол, на котором, вероятно, стоят цветы и лежит Библия. Главная задача места собрания – дать людям возможность сидеть вместе естественно и достаточно комфортно. Первым, что вызовет удивление у новичка, будет, скорее всего, отсутствие обычной обстановки, которая ассоциируется с местами проведения богослужений. В комнате собраний отсутствует алтарь, кафедра проповедника, аналой, купель или орган.

Простота процедуры

Процедура квакерского собрания так же проста, как и комната, в которой оно проходит. Отсутствует литургия или запрограммированный порядок службы с гимнами, нет установленных молитв и чтений; а значит, молитвенники или книги гимнов не нужны. Нет священника или служителя, проводящего богослужение, поскольку эту обязанность выполняют все присутствующие. Нет внешних сигналов к началу богослужения: оно начинается, когда первый участник приходит или приезжает, заходит в комнату и садится в тишине. Один за другим входят другие, рассаживаются и присоединяются к молчанию. Многие собрания поручают одному или нескольким своим членам стоять у дверей, чтобы коротко приветствовать входящих. Если новичок почувствует неуверенность относительно того, где ему сесть, стоящий у дверей Друг будет рад помочь ему.

Так начинаются собрания. Они могут различаться по размеру – от очень маленьких групп, включающих несколько человек, до весьма больших групп. Большинство собраний проходят по воскресеньям и, как правило, утром, поскольку это – самое удобное время для участников. Но собрания могут проводиться в любой день недели и в любое время суток. Самым удивительным аспектом для вновь пришедшего оказывается тот факт, что они проходят в молчании. Это одна из уникальных особенностей квакерского богослужения, и она настолько важна, что ее следует детально рассмотреть в следующей части; но невозможно не остановиться на ней и сейчас, ведь богослужение через ожидание в молчании – это самое драгоценное наследие нашего прошлого и самое значимое наше достояние сегодня.

Совместное молчание

В хорошем собрании, а не все собрания достигают этого идеала, присутствующие постепенно успокаиваются телом и душой, сидя в тишине. Входившие в комнату по отдельности люди раньше или позже начинают сознавать, что воспринимают окружающих на более глубоком уровне, чем это происходит в обычном общении. Оставаясь полностью собой, они также становятся действительно единой группой; сообществом людей, связанных вместе в духе. Признаки этого состояние можно увидеть, когда, например, небольшая группа людей, собравшихся вместе ради какого-то общего интереса, трудится над решением конкретной проблемы. На протяжении некоторого времени решение ускользает от них, и вдруг происходит прорыв, достигается единство, и ощущение общности наполняет группу. Удивительно то, что на квакерском собрании намного более глубокое осознание единства может быть достигнуто без слов.

Никто не в состоянии сказать, в какой именно момент это происходит, но квакерам на протяжении всей их истории было известно, что такое возможно, и что это на самом деле случается. Единственным внешним признаком этого бывает более глубокое молчание, интенсивность которого можно в буквальном смысле почувствовать, когда стихает всякое волнение. Достигнув этой точки, группа становится «сплоченным собранием», и новое измерение окрашивает ее общую жизнь. Возникает более сильное ощущение того, что опыт, которым делится каждый, выходит за рамки повседневной жизни, оставаясь при этом прочно к ней привязанным. В нем есть вневременное качество, снимающее ограничения времени и пространства. С одной стороны, это создается присутствующими; с другой стороны, это бывает им дано. Позже мы рассмотрим значение этого опыта и то, каким образом квакеры пытаются его описывать и интерпретировать, как они на него реагируют.

На один момент мы должны сейчас вернуться к нашему новичку и его вероятным впечатлениям о квакерском собрании. Он может сразу почувствовать себя как дома в тишине, инстинктивно понять, что это – естественная для него форма богослужения. Другие могут ощутить, что им нравится молчать какое-то время, но бывают периоды, когда они беспокоятся и отвлекаются. Есть же и такие люди, которые, хотя их по-настоящему привлекает идея молчания в качестве основы богослужения, все же считают эту практику крайне трудной.

Можно сразу сказать несколько слов, чтобы успокоить таких людей. Их трудности могут быть вызваны тем, что само собрание не достаточно сплоченное, а в этом случае даже самым опытным Друзьям время от времени бывает трудно сохранять полную неподвижность в течение всего собрания. Многие Друзья также говорят, что им потребовались месяцы, чтобы привыкнуть к молчанию.

Трудностью, общей для новичка и для самих Друзей, будет переход из личной изоляции в общинную жизнь собрания. Для людей вполне приемлемо и полезно посещать квакерские собрания, привыкнуть к молчанию и использовать собрания как возможность для индивидуальной медитации. Но я чувствую, что люди упускают богатство, приходящее через отождествление с другими в единстве, которым является жизнь собрания. Большинство людей в самом начале своего участия в квакерском собрании улавливают, пусть мимолетные, проблески возможности полного совключения с другими в молчании, которые указывают на нечто, далеко превосходящее их обособленный опыт, и дающие надежду на то, что терпение и спокойствие позволит им испытывать это на квакерском богослужении регулярно.

Также следует сказать, что для многих квакеров происходит обратный описанному мной процесс. Они приходят на собрание с живым осознанием этого чувства трансцендентности или, по крайней мере, с настроем на то, что они его ощутят. Их ощущение, конечно, усиливается собранием. Именно это позволяет им построить любящие взаимоотношения с присутствующими. Другие найдут более точное описание своего опыта в признании того, что он является смешением обоих этих подходов, и что они время от времени сменяют друг друга.

Высказывания на богослужении

До сих пор я писал только о молчании, которое будет столь явственной чертой для пришедшего впервые на квакерское собрание. Но есть другая важная особенность, которая его поразит. Хотя в некоторых случаях квакерское собрание проходит в полной тишине, иногда там бывают высказывания. Они, в идеале, должны происходить из сплоченной жизни собрания, их цель – углубление этой жизни и богослужения. Высказывания могут отличаться по форме. Чаще всего кто-то делится с собранием своим опытом или мыслью, которые осветили смысл жизни и цель, и которые помогут другим присутствующим обрести подобное осознание. Или же высказывание может быть чтением из Библии, а также из некоторых других книг. Предложение молитвы – третья форма, в которой слова могут быть произнесены на собрании, хотя сейчас это практикуется реже, чем в прежние времена.

Каждый мужчина или женщина, мальчик или девочка, квакер или не квакер, могут говорить на молитвенном собрании, при том обязательном условии, что высказывание отвечает духу в собрании. Невозможно предсказать как много, или как мало, будет высказываний, поскольку эта форма богослужения крайне гибка, и одной из ее главных характеристик является спонтанность. Произносимые слова, если они действительно зародились внутри жизни собрания, погрузятся в водоем собрания и помогут всем присутствующим усилить его глубину. Сказанное неизбежно влияет на развитие собрания в хорошую или плохую сторону. Вопросу о том, когда говорить, а когда не говорить, будет посвящен отдельный раздел, но кое-что следует сказать сейчас, чтобы дополнить нашу картину квакерского собрания.

Я предлагаю в настоящий момент сфокусировать внимание на том влиянии, которое произносимые на собрании слова, вероятно, окажут на новичка. Он заметит, что высказываниям уделяется пристальное внимание, и он может обнаружить, что глубоко взволнован и вдохновлен, возможно, как искренностью, с которой они произносятся, так и самими идеями или способом их подачи. На квакеров не производит большого впечатления ораторское искусство, поскольку они встречаются не для того, чтобы слушать тщательно подготовленные и красиво поданные проповеди. По опыту видно, что некоторые из наиболее ценных высказываний были произнесены невнятно и без какой-либо явной последовательности. Конечно, некоторые из тех, кто высказываются, обладают естественным даром красноречия, и их приятно послушать. Но намного более важен опыт, который лежит в основе слов. Когда слова на собрании отражают то, что человек чувствует в глубине своего существа, равно как и то, что он знает своим разумом, тогда они способны «обращаться к состоянию» тех, кто слушает.

К сожалению, так бывает не всегда, высказывание может прерывать молчание и резать слух. Непосредственной и естественной реакцией будет сильное чувство раздражения, если не открытого гнева, на то, что спокойствие и тишина нарушены. Это может быть вполне оправданной реакцией, но может быть и ошибочной. Общество Друзей издавна советует тем, кто проводит богослужение, как это принято у квакеров, слушать с сочувствием все, что говорится на собрании, и пытаться извлечь из слов их внутренний смысл и подлинную значимость.

Тем не менее, даже при самых лучших намерениях, в мире и любой степени дисциплинированности и добросердечия иногда бывает невозможно – отчасти или полностью – принять сказанное как что-либо полезное для себя. В таких случаях, просто выберите из этого, что сможете. Если вы не способны найти хоть что-нибудь ценное, а непрерывный поток слов выступающего препятствует вашему молчанию, тогда вам может быть полезно спросить себя, почему его послание не достигает вас, или почему оно вызывает такую реакцию. Задавая себе эти вопросы, можно пробудить свое творческое начало. На самом деле, вы, вероятно, начнете понимать, что слова, которые вы слушали с раздражением, все-таки касаются вас. Собрания не всегда бывают спокойными от начала и до конца. То, что сказано, может действительно стать испытанием или встревожить.

Важно пытаться предотвратить проникновение в ваш разум духа противоречия. Более всего достойно сожаления состояние спорящего общества, в которое может превратиться молитвенное собрание. Обсуждение, спор и доказательство занимают свое достойное место в жизни Общества Друзей в целом; но, разумеется, место это – не на богослужении.

Затронув эту довольно мрачную тему, которую следует озвучить во всяком честном описании квакерского молитвенного собрания, мы можем теперь вернуться к лучшим проявлениям богослужения Друзей, упомянув то, что чаще всего присуще нашим собраниям. Произносимые на собраниях слова, которые могут быть ненужными одному человеку, часто оказываются именно тем, что необходимо услышать другому. И небезызвестны случаи, когда человек пытается нащупать идею, которая никак не поддается пониманию, а кто-нибудь другой высказывает ту же самую идею с большей ясностью и в более полном значении.

Завершение собрания

Таким образом собрание продолжается в течение примерно часа, хотя в ранний период Общества, собрания часто длились намного дольше. Окончание собрания официально знаменуется рукопожатием двоих Друзей. Как эти двое Друзей (мы называем их старейшинами) знают, что собрание действительно закончено? Как можно было ожидать, не существует никакого строгого правила, которому они могут следовать, и порой они неверно воспринимают ситуацию. Понимание того, что собрание окончено, имеет интуитивную природу, хотя, несомненно, часы тут помогают. Лучшая параллель, которая приходит мне на ум, может быть приведена из опыта обычной встречи двух близких друзей. Они радостно приветствуют друг друга, беседуют и делают небольшие паузы живого молчания. Наконец, они инстинктивно чувствуют, что пора расставаться. Их прощание может быть выражено разными способами, один из которых – рукопожатие. Они расстаются друг с другом, незримо обогатившиеся и измененные своей встречей, хотя осознание этого может прийти лишь впоследствии, когда они вспоминают проведенное вместе время.

Так и на квакерском собрании группа встречается, становится сплоченной и входит в общую жизнь и единение; и также группа знает почти инстинктивно, когда наступает время расставаться, хотя для этого расставания нет явного внешнего сигнала, кроме, разве что, легкого движения.

Перед тем, как завершить эту зарисовку несколькими краткими упоминаниями того, какое влияние оказывает молчаливое богослужение на впервые попавших на него людей, следует ненадолго обратиться к нескольким вопросам, некоторые из которых будут впоследствии вновь затронуты. Один – крайне важное место, которое занимают во всем сообществе Друзей дети. Им, конечно, очень рады на богослужении, и их присутствие значительно обогащает общий опыт собрания. Обычная продолжительность присутствия маленьких детей составляет десять-пятнадцать минут, либо в начале, либо в конце собрания. Остальное время они проводят в специальных группах где-то рядом.

Сразу после окончания собрания Друг, несущий служение секретаря (мы называем таких Друзей клерками), сделает объявления для присутствующих, предварительно поприветствовав от имени собрания посетителей. Один или два Друга могут рассказать о текущей или запланированной на будущее квакерской или иной деятельности. В практику Друзей не входит сбор пожертвований во время или после богослужений. Многие собрания, тем не менее, предоставляют возможность вносить вклады на конкретные потребности, которым могут вызывать сочувствие у людей, не слишком навязчивым образом разместив около двери ящик для пожертвований.

В конце собрания новичку следует делать то, что он чувствует для себя наиболее приемлемым. Он может пожелать тихо удалиться, чтобы получить возможность легче усвоить воздействие, оказанное на него собранием. Друзья проявят уважение к его чувствам и не будут принуждать его остаться поговорить, хотя они всегда надеются, что он согласится принять короткое, обращенное к нему лично приветствие одного из них. Или же он может захотеть познакомиться с кем-то из тех, с кем он молился. Для уверенного в себе человека это не трудно. Он обнаружит, что члены собрания будут счастливы познакомиться с ним, и можно надеяться, что они подойдут к нему первыми. Я могу представить себе, что застенчивому человеку, которому трудно сходиться с людьми, перспектива быть представленным сразу нескольким незнакомцам покажется испытанием. Но будьте уверены, Друзья – по-настоящему дружелюбные люди, которые с пониманием отнесутся к подобным чувствам. Посетителю следует сказать кому-нибудь рядом с ним, что это его первый опыт участия в квакерском собрании, и что он хотел бы познакомиться с одним или двумя людьми. Если кто-то захочет узнать больше о собрании и его деятельности, Друзья, опять же, откликнутся на это пожелание. Старейшины и наблюдатели собрания (Друзья, назначенные заботиться о благе собрания) будут рады помочь людям узнать то, что им интересно, и покажут им книги и буклеты, в которых можно найти ответ на их вопросы. У большинства собраний есть книги посетителей, так что расписавшиеся в этих книгах люди смогут получать информацию о будущих событиях. Вряд ли есть необходимость говорить, что для квакерских собраний не нужно как-то по-особенному одеваться. Люди одевают то, в чем они привычно и удобно себя чувствуют.

Первая реакция

Многие люди сразу после своего первого квакерского собрания говорят, что до этого они предполагали, что час будет тянуться медленно. Участие же в собрании обычно становилось для них полностью противоположным опытом; они были поражены тем, насколько быстро проходило время, и почти не замечали, как оно проходит. Но никогда не бывает разумным одним махом делать обобщения о реакции людей на тихое квакерское собрание. Она может быть столь же различной, как и сами люди.

Для некоторых бывает достаточно одного собрания, чтобы убедиться в своем неприятии квакерского собрания. Такая точка зрения была коротко выражена моей родственницей, заявившей после своего первого и единственного участия в собрании: «Я могла бы с тем же успехом остаться дома и заняться вязанием!» Полностью противоположными были слова одного морского офицера, который честно признался, что пришел на собрание, убежденный в том, что это – сентиментальная чепуха. Уходя с собрания, он заявил: «Меня пробрало до мозга костей!» – слова, живо описывающие то, что с ним так неожиданно случилось.

Эти два комментария иллюстрируют крайние полярности ощущений, вызванных первым участием в квакерском собрании. Более нормальная реакция расположена где-то между ними, как, например, реакция молодого человека, которого во время его проживания у Друзей спросили, не хочет ли он пойти на собрание: «Не было никакого принуждения, и я пошел. Что-то произвело на меня впечатление, я не знаю, что». Подобным образом прокомментировала одна женщина: «Я инстинктивно знала, что пришла домой – именно там мне хотелось быть». Намного более сильная реакция была проявлена пожилым человеком, который встретился с квакерами в период «зрелого атеизма» своей жизни. Однажды в воскресенье он проходил мимо дома собраний Друзей и зашел туда. Его сразу ошеломило молчание: «Казалось, что молчание генерируется… Я ощущал, как будто оно сообща порождается собранием, распространяется по комнате, а затем возвращается ко мне, каким-то образом усиленное». Описывая общее влияние собрания, он добавляет: «Это было похоже на новое начало жизни. Я чувствовал, что не боюсь, и казалось, что я избавился от страха, которого прежде не сознавал».

Вероятно, нет ни одного другого элемента квакерской веры и практики, который свидетельствовал бы о таком анонимном убеждении среди Друзей, как собрание для богослужения. Поистине, он настолько сильно свидетельствует об убеждении, что Друзьям не считают нужным защищать или объяснять его. Однако в гуманистическом климате современности защита и объяснение необходимы. Я надеюсь, что из сделанной мной зарисовки описания квакерского богослужения ясна присущая ему простота. Но каким бы простым оно ни казалось, оно поднимает глубоко проникающие и далеко распространяющиеся вопросы о природе и значимости богослужения, о смысле жизни и ее цели. Именно к этим вопросам мы должны сейчас обратиться, рассматривая молчание, как основу богослужения.

2. РОЛЬ МОЛЧАНИЯ

Случайному наблюдателю, рассматривающему квакерское собрание со стороны, может показаться странным, необычным и даже глупым то, как люди проводят свое время. Ведь, собравшись вместе, группа людей сидит здесь, ничего не говоря, и также, очевидно, ничего не делая. Какие-то рыбаки в деревне на Западе Англии некогда графически выразили эту «здравомыслящую» позицию в своей приземленной манере: «Они, квакеры, просто приехали сюда, сидели и сидели, и никто ничего не говорил, пока, наконец, они все не умерли, и так все не прекратилось».

Будучи преданными драгоценности тишины, первые квакеры все же признавали, что сидеть молча и ничего не говорить – это не вполне нормальное человеческое поведение. Джордж Фокс, основатель Общества Друзей в семнадцатом веке, понимал это, когда писал: «Странная Жизнь для вас – приходить, чтобы быть молчаливыми; вы должны войти в новый мир». Это ощущение странности также находит отклик у Роберта Баркли, другого выдающегося раннего квакера, утверждавшего, что «не может быть ничего более чуждого человеческой воле и разуму, нежели это молчаливое упование на Бога».