Десятое декабря (сборник)

– Джефф, ты засрал нам к херам всю чистоту эксперимента, – сказал Абнести.

– Значит, либо Рейчел, либо Хизер сейчас сидят в Головогруди, – сказал я. – И пытаются решить.

– Решить что? – сказал Кит.

– Кого из нас жутковертить

, – сказал я.

– Опа, – сказал Кит, и его зубы засверкали испуганно.

– Не волнуйся, – сказал я. – Она этого не сделает.

– Кто не сделает? – сказал Кит.

– Та, кто там сидит, – сказал я.

– Все, ребята, спасибо, – сказал Абнести.

Потом, после короткого перерыва, мы с Китом снова оказались в Малой лаборатории № 3, где снова сидели и ждали, когда то ли Рейчел, то ли Хизер откажется нас жутковертить

.

Вернувшись в свое Пространство, я составил таблицу, кто кого трахал. Вот что у меня получилось:

Вошел Абнести.

– Несмотря на все твои фортели, – сказал он, – у Рогана и Кита точно такие же реакции, как и у тебя. И как и у Рейчел и Хизер. Никто из вас в критический момент не смог решить, кому дать Жутковерть

. А это супер. Что это значит? Почему супер? Это означает, что ЭД289/290 – настоящая вещь. Она может приносить любовь и забирать любовь. Я почти готов к тому, чтобы начать процесс именования.

– Девушки сделали это сегодня по девять раз? – сказал я.

– МирВсем, – сказал он. – ЛюбвеОбил. Ты, кажется, что-то не в себе. Неважно себя чувствуешь?

– Ну, немного задроченный, – сказал я.

– Ты такой задроченный, потому что еще испытываешь любовь к одной из девушек? – сказал он. – Это нужно отметить. Злость? Чувство собственности? Остаточные сексуальные желания?

– Нет, – сказал я.

– Только честно: ты не оскорблен тем, что девушку, к которой ты чувствовал любовь, отпялили два других парня, и не только это: она потом испытывала то же качество/количество любви к этим парням, как и к тебе, или, как в случае с Рейчел, почти чувствовала к тебе в то время, когда ее отпяливал Роган? Кажется, это был Роган. Возможно, сначала она трахалась с Китом. Потом с тобой, предпоследним. Не помню точный порядок операций. Могу проверить. Но подумай об этом хорошенько.

Я хорошенько задумался.

– Не оскорблен.

– Тут есть много чего анализировать, – сказал он. – К счастью, уже вечер. Рабочий день закончен. Хочешь еще о чем-то поговорить? Что-нибудь еще чувствуешь?

– У меня пенис саднит, – сказал я.

– Ну, ничего удивительного, – сказал он. – Представь, что сейчас должны чувствовать девушки. Я пришлю Верлена с каким-нибудь кремом.

Скоро пришел Верлен с кремом.

– Привет, Верлен, – сказал я.

– Привет, Джефф, – сказал он. – Сам намажешь или помочь?

– Сам, – сказал я.

– Класс, – сказал он.

И я видел, он и в самом деле так думает.

– Видно, что болит, – сказал он.

– Болит, – сказал я.

– Но тогда-то, видать, было неплохо? – сказал он.

Судя по его словам, он мне завидовал, но по его глазам, смотревшим на мой пенис, я видел, что он совсем не завидует.

А потом я уснул мертвым сном.

Как говорят.

VII

На следующее утро я еще спал, когда по громкой раздался голос Абнести.

– Помнишь вчерашнее? – сказал он.

– Да, – сказал я.

– Когда я спрашивал, какую из девушек ты бы хотел видеть под Жутковертью

? – сказал он. – А ты сказал никакую?

– Да, – сказал я.

– Меня это вполне устроило, – сказал он. – Но Протокольный комитет возражает. Возражают Три всадника Заднепроходности. Зайди сюда. Начнем – нам понадобится провести что-то вроде Процесса подтверждения. Ох, это такая гадость!

Я вошел в Головогрудь.

В Малой лаборатории № 2 сидела Хизер.

– На этот раз, – сказал Абнести, – согласно требованию Протокольного комитета, я не буду спрашивать у тебя, какой из девушек дать Жутковерть