Наша лучшая зима

– О… Да, вы правы! Спасибо большое!

Мейсон улыбнулся, коротко кивнул и пошел обратно за стойку. В это время зазвенел колокольчик на двери, возвещающий, что пришел очередной посетитель.

Ему не нужно было оглядываться, чтобы узнать, кто вошел. Его сердце опередило его глаза и бешено заколотилось. Опершись плечом о ближайшую стену, он смотрел, как женщина его мечты вплывает в его кофейню в сопровождении молодой брюнетки со стопкой журналов свадебной моды. Это Джули, одна из дочерей Калли Броган, припомнил он.

Мейсон провел рукой по лицу. Последнее, чего он ожидал от жизни, когда открывал эту кофейню, – что он западет на очаровательную клиентку. Да, она была старше его, но кому какое дело? Он мог бы встречаться с молодой женщиной, да и встречался с несколькими, но никто из них не производил на него такого впечатления, как Калли Броган. Это невозможно было объяснить или преодолеть.

А видит бог, он пытался.

Калли подняла голову, и их взгляды встретились. Между ними протянулась электрическая дуга, как было всегда, когда они оказывались в одном помещении.

Несмотря на то что он был на другом конце кофейни, он видел, что она чувствует то же самое, – он заметил, как затвердели ее соски под тонким шелком платья. Ее тянуло к нему так же, как его к ней, хотя она и отрицала это.

Почему она не подпускает его к себе?

Ах да, потому, что она еще не готова и все еще любит покойного мужа.

Мейсон посмотрел в потолок и потряс головой. Его считали одним из самых блестящих умов его поколения, но он так и не смог изобрести способ затащить эту женщину в постель.

Это все, чего он хотел: фантастический секс с очаровательной женщиной. Он не искал вечной любви – как ученый, он не верил во все вечное. Но он верил в базовую потребность человека – в секс. Мейсон пошел к ней – не мог не пойти, – но женщина остановила его едва заметным движением головы.

Мейсон вернулся за стойку, но украдкой следил за Калли. Почему он не пещерный человек? Он перебросил бы ее через плечо, унес, усадил бы на свой «дукати» (в его фантазиях это всегда была весна или лето) и умчал… в ближайшее место, где им не помешают.

Его преследовала эта фантазия: он увозит ее на мотоцикле, посадив впереди себя, обнимая ее сзади за талию, за грудь, целуя ее в затылок…

– Простите, сэр! Я снова застрял. Не могли бы вы помочь мне?

Мейсон обреченно вздохнул.

Поскольку секс на мотоцикле или даже теплая погода в ближайшее время ему не грозили, можно было заняться и математикой.

Глава 2

Мэтт вошел в шоу-рум «Броган и Уинстон» на Чарльз-стрит и огляделся. Неоштукатуренная стена красного кирпича, диван в зеленую и белую полоску, белые стулья, оранжевые подушки. На стенах висели картины в стиле поп-арта, в вазе на стеклянном столике стоял букет свежих цветов. Мэтту все нравилось. Теперь понятно, почему у «Броган и Уинстон» такая хорошая репутация и почему они забукированы на несколько месяцев вперед.

Ди-Эй была финансовым директором фирмы, поэтому результаты ее работы были не так наглядны, но Мэтт знал, насколько важна ее работа для успеха компании. Он сам не смог добиться того, чего добился, без своей помощницы Греты, которая занималась счетами, документами и персоналом. Ди-Эй была незаменима для компании, потому ее имя и входило в название.

Мэтт услышал, как кто-то спускается по кованой винтовой лестнице, и обернулся. Он увидел сначала высокие сапоги на шнуровке, потом острые коленки. Мэтт узнал эти ноги. Он целовал нежную плоть под этими коленками, кусал длинные пальчики. Ди-Эй неспешно спускалась по лестнице, постепенно открываясь взгляду Мэтта: черные колготки, короткая юбка, белая рубашка, длинная шея. Наконец, впервые за много месяцев, он увидел ее лицо. И, как это всегда бывало, заново поразился ее красоте.

Густые блестящие волосы, напоминавшие ему цветом и мягкостью мех соболя, были стянуты в свободный узел на макушке, только несколько свободных прядок падали на лицо. Очки в темной оправе подчеркивали глаза цвета темного меда. Нежные губы влажно блестели. Она была красивой, шикарной, деловой, эффектной, сексуальной и элегантной одновременно.

До нее было всего два шага. Сейчас он подойдет к ней, запустит пальцы в ее волосы, вопьется поцелуем в нежные губы…

– Мэтт?

Она удивилась его появлению – и только. Она не обрадовалась, не кинулась к нему на шею. Боже, неужели он даже улыбки не заслужил? Что, черт возьми, произошло между прошлым Рождеством и нынешним?

Мэтт пристально посмотрел ей в глаза и увидел, что его не ждали. Не только сегодня. Его не ждали вообще. Мэтт не любил недоговоренностей. Когда он простился с Ди-Эй в Великобритании, все было в порядке. Да, прошло много месяцев, но между ними ничего не изменилось. Если, конечно, у нее за это время не появился другой мужчина. А если другой мужчина появился – при этой мысли у него кровь в жилах застыла, – тогда почему она просто ему этого не сказала? Он имеет право знать.

– У тебя кто-то есть, Дилан-Энн?

Она не сразу поняла смысл его слов, а когда поняла, то удивленно распахнула глаза и затрясла головой. Значит, другого мужчины нет.

– Тогда в чем дело?

Ди-Эй посмотрела на него, холодно улыбнулась молодой ассистентке, которая таращилась на них из угла, и кивнула в сторону лестницы.

– Не могли бы мы обсудить это наедине?

Сунув руки в карманы, Мэтт последовал за ней вверх по лестнице, потом по короткому коридору в ее кабинет. Посреди аскетичной комнаты стоял огромный стол, и Ди-Эй сразу направилась к нему. Мэтт напрягся – она хотела поставить между ними физический барьер, но он этого не допустит. Он догнал ее одним шагом, схватил за запястье и резко притянул к себе. Ди-Эй потеряла равновесие во всех смыслах: она слегка стукнулась лбом о его подбородок, ее груди коснулись его груди, она выглядела растерянной.

– Значит, нет другого мужчины?

– Нет.

Слава богу.

Мэтт перевел взгляд на ее губы, но потом заставил себя снова посмотреть ей в глаза. Она сразу поняла, чего он хочет… и да, она тоже этого хотела. Их всегда тянуло друг к другу. Год назад он поцеловал бы ее и был бы уверен, что она ответит на поцелуй, но долгие месяцы отдалили их друг от друга. И теперь он стоял рядом с ней, крепко держал ее за руку и ждал ее первого движения, всей душой надеясь, что сейчас она приподнимется на цыпочки и поцелует его…

Время замерло. Ди-Эй не двигалась, он смотрел ей в глаза, чувствовал ее дыхание… Потом она запрокинула голову, потянулась к его губам… Время снова пошло, и мир снова обрел смысл.

Мэтт впился в ее губы, схватил ее за бедра и крепко прижал к себе. Его плоти сразу стало тесно в брюках, а мыслям – в голове. Страсть, секс, тепло, рай…

В одно биение сердца Дилан-Энн отдала ему свои губы, еще через секунду она обвила руками его шею… У Мэтта камень с души упал: она все та же, она хочет его так же сильно, слава богу!

Мэтт посасывал ее язык, вспоминая его вкус, – он скучал по ее поцелуям, по тому, как она постанывает во время них. Когда Ди-Эй запустила пальцы в его волосы, чтобы удержать его и продлить поцелуй, Мэтт почувствовал, что в этот момент времени она целиком и полностью, без остатка принадлежит ему.

Он с трудом удержался, чтобы не сорвать с нее одежду. Все-таки заниматься с ней любовью на офисном диване было ниже их достоинства. Но он мог целовать ее, позволить ей заполнить пустоту его души. Ему больше ничего не было нужно – только чувствовать ее рядом. Нежная, сладкая, сексуальная – когда она поддавалась его рукам, Мэтт чувствовал, что ему принадлежит весь мир. Ему хотелось смаковать ее, целовать в местах более интимных, чем губы. Он расстегнул пуговицы ее шелковой рубашки, нетерпеливо оттянул кружево бюстгальтера и выпустил на волю ее груди, полные и упругие. Он склонился к ним, провел языком по затвердевшему соску, чувствуя, как она вздрагивает от этих прикосновений.

Ему нравилось, что он так на нее воздействует: может в одну секунду перенести ее из грусти в блаженство, заставить ее извиваться всем телом, стонать и мурлыкать, как кошечка, шептать его имя, умоляя о большем.

Он запустил руку под юбку, добрался до мягкой плоти над резинкой чулка. Он хотел, чтобы эти ноги обнимали его бедра, хотел чувствовать эти соски у себя во рту, быть внутри ее всеми возможными способами. Его рука скользнула между ее бедер, он пытался разорвать тонкую ткань ее белья, чтобы уничтожить последнюю преграду… Но его пальцы схватили воздух, а Ди-Эй… ушла.

Мэтт непонимающе смотрел на пустое пространство между ними. Минуту назад она была в его объятиях, и вот теперь стоит на другом конце комнаты, губы еще влажные от его поцелуев, а глаза – пьяные от желания. Она хотела его, не было сомнений, так почему же она была теперь в трех метрах от него? Мэтт сделал шаг к ней, но Ди-Эй выставила руку вперед:

– Это мой офис, Эдвардс. Я не собираюсь раздеваться прямо здесь.

Тогда у него только один вопрос: как скоро они могут отсюда уйти? Он так давно не видел ее ослепительной наготы.

– Я вообще не собираюсь раздеваться перед тобой.

Мэтт не мог понять, к кому она обращается. Не к нему же. А больше здесь никого не было. Они только что целовались так, что чуть не проглотили друг друга. Они долгие годы занимались сексом. И вдруг она отталкивает его.

Что здесь происходит?

Что он упустил?

Ди-Эй показала на диван: