Сирены

– Сейчас ничего не хранят в бумажном виде.

– Они же не просто так сидят в управлении. И конкретно в этом кабинете, куда больше никого не пускают. Они не пользуются полицейскими базами данных или сетевыми дисками. Иначе их работу давно бы заметили.

– Ну и что?

– Скорее всего, все материалы на тебя, на меня и на твоего человека хранятся в этом кабинете. Возможно, на отдельном жестком диске.

Карвер отложил телефон и внимательно слушал.

– Информацию на диске надо стереть.

– И как это сделать?

– Прежде чем прийти к тебе, я две недели наблюдал за зданием. Райт, Редгрейв и Тиллман не приходят по понедельникам. Твой человек дежурил на прошлой неделе. Он их видел?

Подумав, Карвер ответил:

– В понедельник – нет.

– Твоему человеку нужно проникнуть в эту комнату.

– Что, вот так просто?

– Они прячутся у всех на виду. Нам известно, где именно. Известно, когда там никого не бывает. И никакой охраны, только замок на двери. Сигнализацию не поставили, чтобы не привлекать лишнего внимания. Хотя и без того никому нет дела до какой-то комиссии по утверждению Памятника. Вдобавок кабинет на шестом этаже.

Карвер явно заинтересовался.

– Твой человек мог бы наведаться туда в понедельник, – предложил я.

– Хм.

– Может, у него с ходу получится. А если нет, попробует через неделю.

Карвер посмотрел на меня:

– Возможно, это и стоит больше пяти.

Мы еще немного поболтали, допили налитый коньяк.

Карвер говорил уклончиво, но в целом оживленно. Он выпроводил меня из кухни, заставив прихватить остатки коньяка. Внезапно ко мне потянулись люди. Подковылял Зажим, весь в поту, странно напряженный, что-то буркнул и вручил пакет. Я кивнул, и Зажим прошаркал обратно в толпу. В пакете были деньги. Пять аккуратных пачек из пятидесятифунтовых банкнот. Я не без труда распихал деньги по внутренним карманам куртки.

Изабель нигде не было. Может быть, она и Сара Джейн не ладят между собой? Изабель расстроилась, увидев меня с Сарой Джейн. А еще меня настораживало безразличие суперинтенданта. «Не увлекайся Изабель Росситер». Ее отец озаботился отсутствием дочери только через месяц. Нельзя допустить, чтобы она исчезла.

– Празднуешь? – Кэтрин кивнула на бутылку.

– Каждый день. – Я отдал ей коньяк.

Кэтрин улыбнулась. Я уже забыл, как улыбаются по-настоящему. Улыбка осветила ее глаза, однако в этом доме настоящему не было места. Да и в наших отношениях тоже. Кэтрин сделала глоток, поморщилась и вернула коньяк мне.

– Шикуешь. Разбогател, что ли?

Я подумал про деньги в карманах.

– А как еще развлекаться бедному человеку?

Она снова улыбнулась:

– Мало ли…

– Могу к тебе поприставать.

– И как бы случайно пролить мою выпивку.

– Ох, прости еще раз.

– Да ладно. Зато я от Нила отделалась.

– А кто такой Нил?

– Бармен в «Рубике». Он считает меня своей собственностью. Цепляется ко всем девчонкам.

– Как это?

– Ну, липнет.

– А, такой небритый тип?

– Ага, вроде как всю ночь не спал, преступников ловил.

Я рассмеялся.

Нил.

Значит, Глен Смитсон, мерзавец, избежавший правосудия, назвался другим именем. Полезная информация.

– Обычно мужчины с нами не заговаривают, – пояснила Кэтрин. – Боятся.

– Рад это слышать.

– Правда? А признавайся, зачем ты мою выпивку пролил?

– Хотел познакомиться.

– Со мной? Не с Зейном?

– Сначала с тобой, – ответил я и понял, что говорю правду.

Она положила ладонь мне на грудь и заглянула в глаза.