Когда туман рассеется

– Ты такая красивая, Флоренс, – пробормотал он глухо. – Как мне повезло, что я тебя встретил…

Она в ответ снова вздохнула. Приободренный, он осторожно сжал ее нежную кожу губами, и она затрепетала от удовольствия. Он снова заглянул ей в глаза. Их цвет сделался темно-синим, как море в штормовую погоду. Она запрокинула голову назад, приоткрыла губы. С новым мучительным стоном он принялся покрывать их легкими как перышко поцелуями, постепенно овладевая ее ртом безраздельно.

Когда она неуверенно и осторожно начала отвечать на его поцелуи, он успел подумать – отдает ли она себе отчет в том, что делает, понимает ли, как близок он к тому, чтобы утраить над собой власть?

Он давно хотел поцеловать ее, но все боялся получить отпор, а теперь она сама призывала его. И он всласть исследовал ее губы, смаковал и наслаждался, но подсознательно понимал, что не должен слишком увлекаться, а то потеряет все. Следовало быть очень, очень чутким. И Флоренс словно угадала его мысли и мягко отняла свои губы. Но, к счастью, не тело. Она положила голову ему на плечо и позволила обнять себя, и когда он ощутил ее рядом, мягкую, податливую, ему показалось, что они – две половинки единого целого, наконец отыскавшие друг друга, и именно этого ощущения ему не хватало всю предыдущую жизнь.

Если бы знать, чувствует ли Флоренс то же самое?

Но Клод понимал, что пора остановиться. Если он станет настаивать на продолжении, он все испортит.

С огромной неохотой он освободил ее, уронил руки вдоль тела и отступил на шаг.

– Теперь вы справитесь сами? – с трудом выговорил он голосом, все еще глухим от пережитых эмоций.

Флоренс кивнула. Платье уже давно лежало на полу, и ее наготу прикрывали только узкие белые трусики. Но она не спешила укрыть от него свое тело и стояла, выпрямившись во весь рост, даже слегка подавшись вперед. Клод с большим трудом сумел отвести от нее взгляд. Ведь она и так позволила ему перейти установленные прежде границы, ну а дальше он не смел следовать, не дождавшись поощрения.

– Тогда желаю спокойной ночи. Вы знаете, где меня найти в случае надобности. Просто постучите в стенку.

– Хорошо, – ровно произнесла она. Как ни трудно было не дать глазам уклониться от пути истинного, дойти до двери и не обернуться оказалось еще труднее. Но открыв ее, он все-таки обернулся, это вышло непроизвольно, он просто не смог ничего поделать. Флоренс продолжала стоять на прежнем месте.

– С вами все в порядке? – спросил он тревожно, испугавшись вдруг, что она оцепенела от потрясения, что его поцелуи морально травмировали ее.

Флоренс несколько раз кивнула, словно торопя его уйти. Она как бы говорила – дайте мне возможность разобраться в себе, примириться с тем, что я сделала.

Он бесшумно закрыл за собой дверь и несколько мгновений молча постоял, собираясь с мыслями и прислушиваясь. Он был уверен, что Флоренс справится одна, и все равно хотел быть рядом. Подростком он как-то играл в футбол и сломал руку и помнил, какие это доставляло неудобства.

Наконец он услышал тихие звуки – она ходила, готовилась ко сну, натягивала через голову ночную рубашку на свое роскошное тело. При одном только воспоминании о ее волшебных округлостях его пульс пустился вскачь… Сердито тряхнув головой, он отошел от ее комнаты и толкнул дверь в гостевую спальню.

Флоренс проснулась посреди ночи и рывком села на постели. Что это за грохот? Вот опять! Кто-то ломится в дом? Она пронзительно вскрикнула, и через считанные секунды Клод распахнул ее дверь, вбежал в комнату и щелкнул выключателем.

– Что случилось?

– Я слышала, как где-то хлопнула дверь или оконная рама, а потом разбилось стекло…

Теперь, при зажженном свете это звучало жалким лепетом. Если бы кто-то и проник в дом, она спугнула его своим криком. Но услышанное ей не померещилось, и Флоренс была рада, что с ней Клод. Пускай и одетый всего лишь в короткие серые трусы. Не стоило и упоминать о том, как подействовал на нее вид его мускулистого тела.

Клод рассмеялся.

– Это не взломщики, а всего лишь я. Мне не спалось, я долго сидел на террасе со стаканом виски. Вы слышали, как я вошел в дом. Сквозняком дверь распахнуло настежь, я рванулся, чтобы не дать ей хлопнуть и разбудить вас, и нечаянно выпустил стакан.

Флоренс почувствовала себя глупо. Заметив ее гримаску, Клод быстро добавил:

– Но вы, конечно, этого не знали. А мне следовало быть попроворнее. Достанется мне от Морин за разбитый стакан.

Морин не станет ругать Клода, подумала Флоренс. Ведь он – ее любимчик и будет любим еще сильнее, если сможет добиться расположения Флоренс. А судя по тому, как она отвечала на его поцелуи, такая вероятность теперь куда более – реальна, чем еще сутки назад.

После того как он ушел, Флоренс долго не могла заснуть. Мало было сказать, что она испытывала замешательство. Куда девались ее благие намерения? Почему она позволила ему эти интимные ласки?

Ответ был прост. Она хотела этого. Как только Клод начал расстегивать на ней платье, ей представилось, что дальше он делает как раз то, что он и сделал. Она даже вообразила, как он овладевает ею, и если бы он воспользовался ситуацией, она бы не подумала остановить его.

Она не влюблена в него, но он крайне привлекательный мужчина, и, удерживая его на расстоянии, она просто действует себе назло. Его прикосновения и поцелуи взволновали ее до глубины души и сейчас, лежа в кровати, она страстно жаждала продолжения.

– Вы сердитесь на меня, Флоренс? Все еще не можете успокоиться?

Он слегка нахмурился.

Да, не могу. Но не из-за этого ночного шума, а потому, что ты затронул мои глубинные инстинкты. Я хочу лечь с тобой в постель. Хочу принадлежать тебе. Хочу ласкать твое тело, как ты ласкал мое. Но вслух она сказала:

– Вы разбудили меня, и я не досмотрела сон. Я шла по берегу бушующего океана. Берег был пустынный, я шла и слушала шум прибоя. Потом я поняла, что слышу еще какой-то звук, похожий на тяжелые шаги по песку. Мне почудилось, что кто-то идет за мной, и я обернулась. Но нет, это стучало мое сердце, и так громко, что я испугалась. А потом я услышала, как разбилось стекло… а дальше вы знаете.

Клод поморщился и виновато сказал: – Это вы, наверное, слышали, как я ходил взад-вперед по веранде. Я старался не шуметь, но ночью все звуки кажутся особенно громкими.

Неужели он не мог заснуть из-за нее? И он тоже хотел продолжения? Они оба лежали каждый в своей постели и мечтали, чтобы все было иначе, тела их тосковали, мысли разбегались в разные стороны. Но она все-таки заснула, а Клод провел часть ночи, меряя веранду шагами. Флоренс представляла, что такое бессонница. Если бы только она знала, что Клоду не спится, она предложила бы ему посидеть и поболтать с ней. В одиночестве ночные часы тянутся невыносимо долго.

– А сейчас вас не клонит ко сну? – спросила она, зная, что сама больше не заснет этой ночью.

– Сна нет ни в одном глазу. Может быть, я приготовлю нам обоим что-нибудь выпить, хотите?

Флоренс кивнула.

– И мне тоже захотелось посидеть на террасе. Они устроились рядышком на подвесном диванчике и принялись болтать обо всем на свете. Рядом с ним Флоренс было хорошо и уютно. Они наблюдали, как небо из чернильно-черно-го становится бледно-серым, а затем голубым, а потом загорается всеми цветами радуги, когда из-за горизонта показалось солнце.

Это было волшебное время суток, особенное, наполненное глубоким смыслом. Флоренс радовалась, что разделяет его с Клодом. Вряд ли она сможет когда-нибудь забыть этот рассвет. Начало нового дня, начало новых, возможно серьезных отношений… Она почувствовала, что и он не остался равнодушным, потому что взял ее за руку и нежно пожал. Она решила, что он собирается сказать что-то, но он молчал. Потом заглянул ей в глаза, и она замерла, ожидая, что он сейчас поцелует ее. Но он и этого не сделал. Наконец он отпустил ее руку, встал и произнес отрывисто и глухо:

– Пойду приму душ.

Чтобы охладить пыл? Значит, и он взволнован, как она.

– Я бы тоже приняла душ, – сказала Флоренс, – вот только мне нельзя мочить гипс.

– Ничего, сейчас я что-нибудь придумаю. Сидите здесь.

Он вернулся с длинным узким целлофановым мешочком и эластичным бинтом.

– Как удачно, что Морин никогда ничего не выбрасывает. Идемте, вы будете первой.

Он что, собирается сопровождать ее в душ, присматривать там за ней, а потом помогать одеваться? От этой мысли по ее телу пробежал электрический разряд.

– Я справлюсь сама, – сказала она, когда он повел ее по коридору, с тревогой отметив, что ее голос напоминает хриплое карканье.

– Не сомневаюсь. Но лучше мне на всякий случай быть поблизости. А вас это смущает? – усмехнулся он, прекрасно зная, что за мысли крутятся у нее в голове.

– Вовсе нет.

У себя в спальне она сумела освободиться от ночной рубашки и завернулась в полотенце, хотя и ценой огромных усилий. Может, и впрямь стоило воспользоваться помощью Клода? Он человек порядочный, он не дотронется до нее, если увидит, что ей это неприятно. В глазах Флоренс это было изрядным достоинством. Когда она открыла дверь ванной, он был уже там.

– Готовы надеть защитный чехол? – Мм… да.