Игра на пределе чувств

Вот он: момент истины. Сейчас либо пан, либо пропал. Длинный язык Грея может стать петлей на моей шее.

– Мы соседствуем, – вежливо отзывается Джейн, и глаза Грея предсказуемо загораются. Ну надо же, как неожиданно. – Я живу через забор.

– Ого! – Без труда улавливаю понимание в его тоне, возможно, Джейн тоже замечает перемены. – И какой он из себя сосед?

От неловкости она пожимает плечом и, кажется, ищет во мне поддержку. Положив руку на сердце, скажу, что она всегда её получит.

– Внимательный, – её чарующая зелена, смешивается с моими потемневшими карими.

Я солгу, если скажу, что ничего не ощущаю. Сердцебиение замедлилось, а сознание помутилось. Она бьёт прямо в цель так, что готов поплыть. По части Джейн я практически ястреб. У меня было достаточно времени понаблюдать за ней.

– Всегда готов выручить, но не без опасных осечек, – добавляет Джейн, заметно повеселев, хотя в её глазах не наблюдается должного интереса к Грею. Она остаётся верной себе: показывает отменное воспитание.

– Например? – Протягивает Грей, переглядываясь между нами.

– Он дважды напугал меня, и один из них я едва не вывалилась из окна.

Грей должен чувствовать, как колышется моя грудь от беззвучного смеха.

– Всё завершилось счастливым концом или чудо-спасением?

– Счастливым концом.

– Я не хотел тебя напугать, правда, – вмешиваюсь я. – Проявил бдительность и извинился.

– Да, помню, – соглашается Джейн и смотрит за наши спины. – Одри, кажется, зовёт меня. Ещё увидимся?

Я энергично киваю.

– Конечно.

Джейн обходит нас, но предварительно наши взгляды встречаются и обмениваются тем, что я пока не могу объяснить. Этот язык ещё не знаком.

– Да уж, ну ты и влип, приятель, – под ухом бормочет Грей, когда мы провожаем её взглядами.

– Все настолько плохо?

– Ты выглядишь как бродячий щенок, который нашёл хозяина. У тебя на лбу написано «Я весь твой», «Брось мне косточку».

Я провожу ладонью по лицу и издаю стон.

– Никогда ещё не чувствовал себя таким ничтожным. Боюсь спугнуть её напором.

– Не спугнешь, – он похлопывает меня по спине. – Она смотрит на тебя точно так же. Девчонка втрескалась в тебя не меньше, чем ты в неё, так что сгребай свою принцессу и любите друг друга до смерти.

– Никому ни слова об этом.

– Но иногда могу поиздеваться?

– Можешь говорить мне всё, что взбредёт в голову, но не трогай её.

– Она миленькая, хоть и выглядит на пятнадцать.

– Да, – вздохнув, я беру новую банку пива со столешницы и отпиваю сразу половину.

Мы возвращаемся в прежнюю компанию, к которой прибилось ещё несколько человек.

– Ты так быстро исчез, я толком не поняла, что произошло, – говорит всё та же незнакомка. Я не утруждался узнать её имя. Сейчас, к слову, ничего не изменилось. Грей абсолютно прав: я уже верен Джейн.

– Была причина.

Я вновь поднимаю глаза, выискиваю её в толпе, чтобы какой-нибудь кретин не разглядел в ней лёгкую добычу и не прицепился. Она выделяется тем, что не нацепила юбку покороче в стиле можешь-задрать-её-в-своей-комнате и топ сиськи-у-меня-что-надо, наоборот, выглядит так элегантно, словно собралась на знакомство с родителями. Могу сказать одно: мои и это не оценят. Они не постесняются сказать, что мы должны думать о будущем, а не отвлекаться на ерунду.

На глаза попадается Рэй, покрытый блестящим слоем пота из-за активных танцев в кругу девчонок. Он улыбается так блаженно, можно подумать, принял экстази. Я знаю, что он не балуется наркотой, никто из нас не балуется. Во-первых, постоянные проверки тренера. Рэй не в команде, но уверен, он не станет рисковать. Во-вторых, сомнительное удовольствие. Максвелл был услышан, когда поднял данную тему перед предстоящим переездом. Мы все чисты.

Джейн нахожу в кухне. Она стоит ко мне спиной, увлечённая разговором с Вики и Одри, недалеко от них Коди и Трэв наблюдают за игрой в пивпонг, без которой не обходится ни одна вечеринка. Максвелл был на шаг впереди и заранее огородил Вики от любопытных зевак тем, что пообещал надрать любую задницу, если кто-то ляпнет что-то касательно сериала. Сегодня она такая же студентка, как все остальные. Словно почувствовав мой взгляд на себе, Джейн поворачивает голову.

Я улыбаюсь краешком губ и подмигиваю, получив взаимную полуулыбку. До безумия хочется вклиниться в женскую компанию, но понимаю, что обязан предоставить свободу. Очевидно, что Джейн испытывает волнение, когда нахожусь вблизи, именно поэтому хочу, чтобы она привыкла ко мне на небольшом расстоянии. Я умею идти к цели неторопливыми шагами. Знаю, что для плотной и ровной основы нужно дождаться, когда осядет фундамент. Его-то я и залил.

Третья банка пива летит в урну, за ней четвёртая. Я втянут в беззаботный трёп и несколько раз снимаю ладонь, которая невзначай ложится на плечо или на поясницу.

Девчонка обольстительно улыбается, хихикает, благо не каждую секунду, а к месту. Её глаза блестят то ли из-за выпитого алкоголя, то ли из-за смешливости. Я ощущаю лёгкое головокружение, вовсе не из-за приятной компании или симпатии. У меня реально кружится голова, а перед глазами плывёт комната. И спустя мгновение случается то, из-за чего фундамент трещит по швам.

Прежде чем чужие губы накрывают мои, а руки обвивают шею, я смотрю на Джейн. К сожалению, она не вовремя поворачивается и видит не самую выдающуюся картину.

Она видит меня и какую-то девчонку.

Целующихся нас.

Инстинкт не дремлет. Я поддаюсь, и только спустя несколько секунд на голову опускается озарение.

ДЕРЬМО. ДЕРЬМО. ДЕРЬМО.

Отпрянув назад, понимаю, что уже слишком поздно.

Там, где была Джейн – пусто. Не совсем, конечно, пусто. Одри испепеляет меня таким ядовитым взглядом, что в горле пересыхает. С ней лучше не шутить, она преподносит месть вместо десерта. А сейчас она ещё и одета под ситуацию: в костюм медсестры.

И она, чёрт возьми, прокладывает путь в мою сторону. Ещё есть возможность сбежать, но не вижу смысла.

Что ж, меня хотя бы быстро приведут в чувство. Рядом медперсонал.

– Надо поговорить, – с наигранной улыбкой, говорит она, потащив меня на задний двор за ворот футболки.

– Трэв нам шеи свернёт, если увидит наедине.

– С каких пор ты начал его бояться?

Собственно, ни с каких. У меня не дрожат колени от страха.