Лисья тень

– Покажи.

Я замялась и огляделась в поисках подходящей цели. Вариантов было не так много. Пожалуй, подошло бы зеркало. Или картина на стене. Но их я уже использовала, а учителя Исао едва ли впечатлит повторение старых трюков. В эту игру мы тоже нередко играли.

Я заметила прицепившийся к рукаву желтый кленовый лист и улыбнулась. Взяла его за черенок и покрутила в пальцах, а потом осторожно опустила себе на голову. Магии кицунэ необходим своего рода якорь, некий элемент природы, вокруг которого можно построить иллюзию. Ходят легенды о старых могущественных кицунэ, которые могут сплетать иллюзии буквально из воздуха, но моей магии нужна была точка сосредоточения. Положив лист на голову, я прикрыла глаза и сосредоточилась.

Сколько я себя помню, магия всегда была естественной частью моей жизни, даром, доставшимся мне, как рассказывали, от предков-ёкаев. Талант проявился еще в раннем детстве, когда я пускала по коридорам храма голубовато-белые шары кицунэ-би – холодного лисьего пламени. Я стала старше, волшебных сил во мне прибавилось, и монахи предложили учителю Исао навсегда лишить меня магических способностей, чтобы я не причинила вреда ни себе, ни другим. Дикие кицунэ доставляли людям немало хлопот, причем далеко не всегда со зла. Некоторые их проделки просто выводили из себя, например кража еды или мелких предметов, а некоторые были попросту опасными – так, они могли напугать лошадь на узкой горной тропе или заманить человека в лесную чащу или болото. Дэнга и другие считали, что лучше избавить меня от искушения. Но учитель, главный в храме Тихих Ветров, решительно отверг их предложение. Он сказал, что волшебство – часть жизни кицунэ, такая же естественная, как сон или дыхание, и если ее отнять, будет только хуже.

Поэтому я ежедневно упражнялась в магии с монахом по имени Сатоши в расчете на то, что это я научусь контролировать лисий дар, а не он меня. Сперва монахи отнеслись к нашим занятиям скептически, но я знала: учитель Исао искренне верит, что я не стану использовать свою силу во вред, и потому старалась не поддаваться соблазнам. Хотя порой было жутко сложно не превратить кота в чайник, не сделать так, чтобы закрытая дверь казалась распахнутой, или не скрыть от глаз бревно, лежащее у ступенек. Как не раз подмечал Дэнга-сан после очередной моей выходки, лисья магия – не что иное как притворство и хитрость. Ничего полезного от нее не жди.

«Может, и так, – думалось мне, когда я ощущала, как растет внутри жар кицунэ-би. – Но зато это ужасно весело!»

По телу пробежала дрожь, будто я была водой, в которую бросили камешек. Поднявшееся от пола облачко белого дыма окутало меня, а когда дым рассеялся, я открыла глаза и улыбнулась своему отражению. Из зеркала на меня смотрел учитель Исао, вернее, точная копия старика, сидящего неподалеку от зеркала, если не считать проказливой улыбки на обветренном лице. И пушистого хвоста с белым кончиком.

Настоящий учитель Исао усмехнулся и покачал головой.

– Так вот в чем вы с Сатоши упражняетесь? – спросил он. – С ужасом представляю день, когда «я» велю Дэнге-сану пойти поймать обезьяну.

– Думаете, он бы послушался? Вот умора! Кхм, но я, разумеется, ничего такого делать не стану. – С этими словами я сняла с головы кленовый лист, иллюзия рассеялась, и я вновь стала собой. Повертев лист в руках, я задумалась, что бы со мной сделали, если б я и впрямь превратилась в учителя Исао и приказала Дэнге прыгнуть в пруд. Зная фанатичную преданность монаха своему наставнику, можно предположить, что он послушался бы беспрекословно. А потом, наверное, убил бы меня.

– Шестнадцать лет, – мягко заметил учитель Исао. Я удивленно сощурилась. Что-то новенькое. Обычно после демонстрации умений мне говорили вернуться к своим обязанностям. – Шестнадцать лет прошло с того дня, как ты здесь появилась, – задумчиво произнес он. – С того дня, как мы нашли тебя у ворот в корзине для рыбы, в рваном платьице с прищепленной к нему запиской: «Простите, но я должна передать свою дочь под вашу опеку. Не судите ее строго – она не в силах одолеть свою природу, а на моем пути нет места невинности. Ее зовут Юмеко, дитя грез. Воспитайте ее хорошо, и да хранит ее и вас Великий Дракон».

Я вежливо кивнула, хотя слышала эту историю уже десятки раз. Я не знала своих родителей и редко о них думала. В моей жизни они отсутствовали, а смысла переживать о том, что нельзя изменить, я не видела.

И все же было одно смутное воспоминание из раннего детства, которое преследовало меня во снах. В тот день я бродила по лесу за храмом, пряталась от монахов и гонялась за белками и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Я обернулась и увидела на упавшем дереве белую лису с золотыми глазами, сверкающими в тени. Мы долго смотрели друг на друга – девочка и кицунэ, и хотя лет мне было немного, я ощутила родство с этим созданием, а еще непонятную тоску. Но когда я шагнула к лисе, та исчезла. Больше я ее никогда не видела.

– Шестнадцать лет, – продолжил учитель Исао, не подозревая о моих мыслях. – И все это время мы воспитывали тебя так, как нам представлялось верным, вели тебя по правильному, в нашем понимании, пути, учили искать равновесие между людской и лисьей природой. Ты всегда знала, каково твое истинное «я», – мы никогда не скрывали от тебя правду. Я сам наблюдал в тебе как лисью хитрость, так и людское сочувствие. Я видел в равной мере и жестокость, и доброту, и знаю, что сейчас ты балансируешь на тонкой грани между человеком и ёкаем. Что бы ты ни выбрала, какой бы тропой ни пошла, пусть даже ты выберешь свой, третий путь, скоро тебе придется принять решение. Времени осталось мало.

Он не счел нужным пояснять, что имеет в виду. Не спросил, все ли я поняла. Может, знал, что половина его слов остается для меня загадкой, а половину я попросту пропускаю мимо ушей. Но я кивнула и с улыбкой сказала:

– Да, учитель Исао. Я понимаю.

Он вздохнул и покачал головой.

– Ты не ведаешь, о чем я толкую, дитя, – заявил он, и я досадливо поморщилась. – Но ничего страшного. Я не для этого тебя сюда привел.

Он посмотрел куда-то в сторону, и взгляд его стал отсутствующим, а по лицу пробежала тень.

– Ты уже почти взрослая, а внешний мир стремительно меняется. Пора тебе узнать о нашем истинном предназначении, о том, что на самом деле охраняет храм Тихих Ветров.

Я прищурилась, а кицунэ в отражении навострила уши.

– Охраняет? – переспросила я. – Я и не знала, что мы что-то охраняем.

– Само собой. Никто тебе об этом не рассказывал. Но пришла пора узнать нашу главную тайну. Дракон восстает, очередная эра клонится к закату.

– В стародавние времена, – начал учитель Исао певучим тоном умелого рассказчика, – жил-был один смертный. Юный господин, командовавший огромной армией, и слуг у него было больше, чем рисинок в поле. Его имя история не сохранила, но, по легенде, он был человеком невежественным и глупым и желал стать бессмертным ками – богом. Он собрал лучших своих воинов и приказал добыть для него Фуши но Таму, драгоценный камень, который, как поговаривали, дарует своему хозяину вечную жизнь. Вот только камень этот был спрятан во лбу Великого дракона, живущего на дне морском. Но господин жаждал бессмертия и потому повелел своим воинам достать камень любой ценой. Слуги, у которых ума было поболе, чем у господина, сделали вид, будто тотчас выступили в поход. Их хозяин был настолько уверен в успехе, что украсил комнаты серебром и золотом, а крышу дома – шелковой тканью, чтобы жилище приняло подобающий для божества вид.

Прошло несколько месяцев – от воинов не было вестей. Юный господин, потеряв терпение, прибыл на священные скалы Рюгаке, где под бурными волнами, по слухам, обитал Дракон. Выяснилось, что ни один из его воинов не взял лодки и не отправился искать Фуши но Таму, а все до единого покинули эти земли при первой же возможности. Весть об этом так разозлила господина, что он, отбросив всякую осторожность, нанял корабль и кормчего и отправился на поиски сам.

Едва бедное судно достигло глубоких вод, начался сильный шторм. Море накинулось на господина и его моряков, словно бешеный зверь. А еще хуже то, что пока море вокруг ярилось и выло, сам господин слег с ужасной болезнью и оказался на грани гибели. Когда шторм сделался столь сильным, что в любой миг угрожал разбить корабль в щепки, кормчий крикнул, что боги прогневались на них и господин должен вознести молитву, чтобы успокоить Великих Ками, хозяев глубин.

Страх обуял господина, он осознал ошибку и, глубоко пристыженный, пал ниц. По меньшей мере тысячу раз повторил он молитву, в которой просил не губить его за крамольное желание убить Дракона и клялся, что больше не потревожит Владыку вод морских.

Кто-то говорит, что господин вернулся к себе на родину целым и невредимым – пострадала разве что шелковая ткань на его дворце: вороны разорвали ее и растащили по гнездам. Но одна легенда гласит, что после того, как господин произнес тысячную молитву, море взбурлило и из его глубин поднялся огромный Дракон. Он был втрое длиннее корабля, глаза его горели во мраке, как факелы, а во лбу сияла жемчужина. Господин пришел в ужас – и неспроста, ибо Дракон был не на шутку рассержен. Господин вновь пал ниц, умоляя могущественного змея о пощаде. Тогда Дракон предложил ему сделку. Сказал, что готов исполнить любое его желание – даровать сокровища, вечную жизнь, власть над самой смертью, – но господин в ответ должен отдать ему свою душу. Юноша решил душу не отдавать и вернулся домой помудревшим. С тех пор раз в тысячу лет – по одному году за каждую молитву господина – Дракон вновь является смертному, который его призывает. Если у смертного чистая душа, если дела его честны, а сердце благородно, Дракон исполняет его самое заветное желание. Но если душа порочна, Дракон вырывает ее из тела и забирает как плату за самонадеянность смертного, который много веков назад жаждал стать богом.

Учитель Исао закончил свой рассказ, и в комнате повисла тишина. Легенда показалась мне любопытной, но я не могла взять в толк, как она связана с нашим храмом и тем, что мы должны защищать. Учитель Исао смерил меня взглядом и покачал головой.

– Ты ведь не понимаешь, для чего я рассказал тебе эту историю, верно?

– Понимаю! – заспорила я, и учитель Исао поднял кустистые брови. – Чтобы я… м-м-м… ну… Нет. Не понимаю.

Он молчал, по обыкновению терпеливо ожидая, что я сама обо всем догадаюсь, и его молчание сильнее всяких слов побудило меня ломать голову над загадкой. Он упомянул о Драконе, причем дважды: во время упражнения с зеркалом и в пересказе легенды, так что это наверняка важно. Что же он тогда сказал?

– Дракон восстает, – повторила я, и учитель кивнул. – По легенде, он является раз в тысячу лет. И исполняет желание смертного, – проговорила я и примолкла, слегка нахмурившись. – Но… зачем он их исполняет? Он ведь бог, разве не так? У него уж точно есть дела поважнее, чем всплывать со дна морского каждое тысячелетие. Неужели ему нравится выполнять чужие желания?

– Дракон вовсе не кукла, исполняющая желания, Юмеко-тян, – возразил учитель Исао. – Это Великий Ками, бог морских глубин, Предвестник перемен. С каждым его появлением мир – к добру или к худу – меняется и начинает идти совершенно новым путем.

– Что ж, получается… Скоро Дракон явится вновь?

– Отлично, Юмеко-тян, – похвалил учитель Исао, многозначительно кивнув. – Именно так. Время Дракона грядет. И многие хотят его увидеть. Но Дракон явится, только если его правильно призвать, а сделать это можно лишь повторив по памяти все молитвы юного господина, слово в слово.

– Тысячу молитв? – спросила я, склонив голову набок. Я едва могла запомнить, какой сегодня день недели, а уж как выучить наизусть тысячу молитв, и вовсе не представляла. – По-моему, это ужасно трудно. Едва ли он твердил одну и ту же молитву. Наверное, их кто-нибудь записал…

Стоп.

Обрывки сложились в единое целое. Тайна храма, священный долг монахов. Я взглянула на картину с Драконом и обреченным на погибель кораблем и впервые поняла, что она значит.

– Так вот что мы защищаем, – догадалась я. – Молитву, с помощью которой можно призвать Дракона. Она… здесь.

– На самом деле, только ее фрагмент, – мрачно пояснил учитель Исао. – Видишь ли, Юмеко-тян, когда-то давно один человек загадал Дракону недоброе желание. Его исполнение повлекло за собой жуткие последствия. Тьма и хаос восторжествовали, и в стране едва не началась междоусобица. Чтобы никто впредь не поддался искушению прибегнуть к драконьей силе, свиток с молитвой разорвали натрое и спрятали в разных частях Ивагото.

– Но… Я думала, Дракон выполняет только желания благородных смертных, – заметила я. – Тех, чья душа чиста. Как же у таких людей могут быть недобрые желания?

– Дорога в Дзигоку выложена благими намерениями, – проговорил учитель Исао. – А абсолютная власть способна соблазнить даже самое чистое сердце. Таково людское безумие. Оставим это. Теперь, когда ты, Юмеко-тян, знаешь, что именно мы защищаем, нам нужно соблюдать предельную осторожность. Вот почему мы живем так замкнуто, вот почему никогда не принимаем гостей. С приходом Дракона баланс сил изменится. В мире за стенами храма царит хаос. Люди борются за власть, движимые жаждой крови и жестокостью, они замышляют страшные вещи, мир заволакивает темная пелена страха. Наш долг – сделать так, чтобы Драконья молитва не оказалась во внешнем мире, защищать фрагмент свитка ото всех, кто хочет призвать Дракона. Это наша важнейшая обязанность, а теперь ее разделяешь и ты. Понимаешь, мой юный друг?

По спине у меня словно пробежал ледяной паук. Я кивнула.

– Кажется, понимаю, учитель Исао.

– Тьма подступает к нашим краям, лисичка. – Голос учителя стал тише, будто мысли его были где-то далеко. Он перевел взгляд на стену, чуть выше моей головы. – С каждым мигом она все ближе, и некоторых она погубит. Но если ты сумеешь от нее ускользнуть и удержаться на стороне света, тебя она не одолеет, – проговорил учитель, сощурился и посмотрел на меня. Потом он улыбнулся, и отчуждение пропало с его лица. – Кажется, я опять заболтался, да? – весело промолвил он. – Вроде бы у тебя есть еще дела на сегодня, верно, Юмеко-тян? Хм… А если хочешь не попасться на глаза Дэнге и Нитору, я бы посоветовал перелезть через западную стену. – С этими словами он поднялся, медленно мне подмигнув. – Увидимся за ужином. Передавай обезьянам мое почтение.

Шаркающей походкой он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, а я еще несколько минут просидела наедине со своими мыслями о зловещей истории про Дракона и исполнение желаний. Я и не знала, что в храме хранится великий и опасный артефакт, а учитель Исао и остальные – это не просто монахи, но защитники свитка с молитвой, которая может призвать божество.

Дракон восстает.

По спине опять пробежали мурашки. Меня поэтому привели сюда? Я всегда подозревала, что учитель Исао проверяет меня, но понятия не имела зачем. Собственное будущее казалось мне туманным, я вообще редко о нем думала, куда больше заботясь о настоящем. В глубине души я была уверена, что когда подрасту и наберусь храбрости, непременно покину храм Тихих Ветров. Неужели учитель Исао хочет, чтобы я вместе с монахами защищала Драконий свиток? Неужели надеется, что я останусь здесь и буду охранять артефакт от тех, кто хочет призвать Дракона? До конца моих дней?

До самой смерти приглядывать за старым пыльным свитком? Нет, наверняка у него другое на уме. Я подумала о ежедневных занятиях с Дзином, который рассказывал мне о внешнем мире и о том, какова она, жизнь за стенами храма. Я никогда не встречала самураев, но читала о них в книгах и рукописях. Я знала названия кланов, их обычаи и историю Ивагото последних трех веков. Для чего учить меня этому, если я никогда не покину храм? Зачем мне столько всего знать о мире, который я никогда не увижу?