Перелом во времени

Присутствующие замолчали, когда осознали это.

– Может, нападавший просто плохо знаком с ножами и не знал, что кинжал – это инструмент, используемый для того, чтобы закалывать жертв, а не наносить им режущие раны? – наконец произнес Элдридж.

– Возможно, – признала Кендра. Она все еще не садилась. Проведя столько времени сидя в карете, она теперь хотела двигаться, что она и делала, продолжая говорить. – Но эти ранения не были нанесены в порыве гнева. Леди Довер уже была мертва на тот момент. Чувствую, что эти увечья были каким-то высказыванием.

Леди Этвуд немного вздрогнула.

– В каком смысле?

– Не знаю. Но нам нужно это выяснить, потому что я думаю, что это ключ. Убийце точно было важно уделить этому время, рискуя, что его обнаружат. – Она прервалась, чтобы выпить еще хереса, прокручивая в голове еще несколько вариантов. – Может, он это сделал, чтобы показать свое отмщение. Око за око. Он уничтожил ее красоту так же, как она уничтожила его.

Леди Этвуд нахмурилась.

– Уничтожила его? Скажите на милость, как она могла такое сделать?

Кендра застыла, слишком поздно осознав, насколько эта тема может быть щекотливой.

Глаза Алека сузились.

– Мисс Донован? – обратился он к ней, заметив, что она не торопится прервать молчание. – Я тоже хотел бы услышать ответ на этот вопрос. Что за власть была у Корделии над этим убийцей?

Она обменялась с герцогом взглядами. Эту новость невозможно было как-то красиво подать, ее было непросто сообщить.

– Леди Довер была беременна, – сказала она просто.

– Боже праведный! – ахнула леди Этвуд.

Лицо Алека побледнело от удивления.

– Простите?

– Мне очень жаль, – сказала Кендра. – Доктор Манро сказал, что плоду было где-то три месяца. Вы не знали?

– Боже мой, нет. Как вы могли подумать… нет. – Он молча смотрел на Кендру пару секунд. Потом резко развернулся, подошел к столику и выбрал тяжелый стакан. Он обошел стороной более безмятежный херес и налил себе виски. Кендра не могла его винить. Налив в стакан щедрую порцию напитка, он опрокинул его, словно это было лекарство, а затем снова наполнил стакан.

– Алек, мой мальчик… – начал неуверенно герцог.

– Она посылала мне письма, просила меня… умоляла меня встретиться с ней. Что, если она хотела рассказать мне про ребенка?

Скользкая территория, подумала Кендра.

– А что бы вы сделали?

– Боже, не знаю.

Богохульство больше всего остального говорило Кендре, насколько взволнован был Алек этой новостью. Джентльменам непозволительно было ругаться в гостиной в присутствии леди. Себя она списывала со счетов, но тут еще была его тетя.

– Наши отношения на тот момент подошли к концу, – продолжил Алек, – и я не такой дурак, чтобы поверить словам Корделии о том, что ребенок мой.

– У тебя могло и не оставаться выбора, если бы она устроила скандал, заявив, что ты отец ребенка, Алек, – резко сказала леди Этвуд. – Тебе бы пришлось на ней жениться.

– Ее собственная репутация в таком случае испортилась бы, – возразил Элдридж.

– Тьфу! – На удивление, именно графиня издала этот грубый звук. – Что это в сравнении с возможностью стать маркизой и когда-нибудь и герцогиней? Мужчины ничего не понимают в том, на что готовы пойти некоторые женщины ради собственных амбиций.

Кендра подошла к окну, раздумывая над сказанным. Улица и парк внизу были окутаны непроглядной тьмой, малейший лунный свет поглощался облаками и, возможно, туманом. Она чувствовала, как влажный холодный воздух проникает сквозь щели в оконной раме. Немного вздрогнув, она повернулась и посмотрела на Алека.

– Если, как вы говорите, у леди Довер были несколько любовников, то вы, возможно, были не единственным, кому она посылала эти письма. Амбициозные женщины – и мужчины, если на то пошло, – всегда имеют не один план действий.

В голубых глазах леди Этвуд проскользнул холодный блеск.

– Вы абсолютно правы, мисс Донован. Эта бесстыжая особа не смогла охомутать моего племянника, но у нее должен был быть еще кто-то на примете. – Она хмыкнула, затем наклонила голову, чтобы получше видеть Кендру. – Завтра мы с вами нанесем утренний визит моей старой подруге – леди Сент-Джеймс. Мы с ней вместе начали одновременно выходить в свет.

– Что? – Кендра была огорошена этим нелепым выводом. – Нет, я не могу. Мистер Келли отвезет нас завтра утром на место преступления.

Графиня сердито посмотрела на нее.

– Не стройте из себя глупышку. Утренние визиты не совершаются утром, не раньше одиннадцати, это точно. Вы что, в Америке вообще ничего не слышали об этикете? Мы договоримся о визите на половину четвертого, так как мы с леди Сент-Джеймс связаны тесной дружбой. Думаю, к этому времени вы уже закончите с вашими делами. И у меня хватит времени, чтобы приставить к вам горничную.

Голова Кендры начала крутиться, и это было не из-за хереса.

– Мне не нужна горничная. Мне уже помогает Молли.

– Что за глупости! Вы воспитанница герцога! У вас должна быть настоящая личная горничная. Кстати, нам нужно сходить к лондонской модистке. Вам нужны новые платья.

– У меня уже есть платья. – Утренние платья, платья для прогулок, вечерние платья. Боже, да эти платья у нее уже из ушей лезли.

– Мы уже не в деревне, мисс Донован. Мы в Лондоне.

– Мы в Лондоне, чтобы расследовать убийство.

– Вы можете расследовать и все равно выглядеть модно.

Кендра начинала терять терпение. Эта женщина была не в себе.

– Мода – это последнее, что меня интересует!

– Это вполне очевидно…

– До половины четвертого мы вполне управимся с нашими делами, – прервал их герцог, явно заметив упрямый блеск как в глазах сестры, так и у Кендры. – Но, дорогая, почему ты настаиваешь на том, чтобы нанести визит леди Сент-Джеймс? У нас есть другие важные задачи.

Графиня одарила их самоуверенной улыбкой.

– Вам нужно знать, с кем у леди Довер были отношения? Леди Сент-Джеймс не только самая древняя из моих подруг, но еще и самая известная сплетница всего Лондона. Если отец ребенка леди Довер не Алек, то она точно скажет кто.

* * *

Внизу, в парке, съежившаяся фигура ждала, пока женщина остановится перед окном на верхнем этаже. Хоть он и знал, что она не видит его в темноте, он все равно сильнее прижался к деревьям, используя их листву как прикрытие. Он не видел ее отчетливо, может, из-за тумана, который подкрался со стороны Темзы и сделал ее черты неузнаваемыми. Ее лицо было бледной камеей, освещенное свечами вокруг. Она выглянула всего на мгновение. Затем развернулась, по-видимому, обратившись к кому-то. Она исчезла из поля зрения.