Йоханна на тропе войны

– Давай отправимся завтра утром на побережье, где произошла авария, – предложила Милли.

– ОК, заметано! Но для начала нужно изучить материалы дела. Как все это произошло, и при каких обстоятельствах?

Милли сказала, что у нее есть с собой видео с запечатленной на нем аварией. Йоханна открыла свой ноутбук. Милли сняла с правого уха сережку, разделила ее на две части и… сережка оказалась флэшкой! Йоханна вставила флэшку в ноутбук, и мы начали смотреть видео.

– Джил работала журналисткой и издавала свой собственный журнал под названием «Туманный Фелинбург». В нем она рассказывала о природе и загадках нашего города и его окрестностей. В тот день Джил собиралась писать статью о гроте в скале Вандергейт, в котором, как говорят, можно потеряться навек. Она очень рано встала и направилась в парк Эдмонда, располагавшийся неподалеку от ее и господина Бориса виллы, – начала комментировать видео Милли.

Попив немного кофе и съев несколько крекеров, Милли продолжила:

– Сейчас на видео 7:30 утра. Джил в ярко-зеленой куртке и желто-зеленом тюрбане стоит около старого клена. С ней – ее коричневая сумка. Скоро сюда подъедет зеленое такси. А вот и оно. Из такси выглядывает бурый кот в темно-красной тюбетейке. Это – водитель. Джил говорит ему, куда им надо ехать, и садится на заднее сиденье автомобиля. Такси трогается с места. Стоп-кадр! Начиная вот с этого самого эпизода я вообще перестаю что-либо понимать! Джил не доверяла незнакомым парням и никогда не садилась к ним в машину! Ее всегда возила по городу одна и та же водитель-девушка! Ума не приложу, что это за тип за рулем, и что с ним стало потом. Кстати, его тело тоже не нашли, когда ныряли в залив с аквалангом к затонувшему такси! В Интернете ничего о нем узнать мне также не удалось.

– А может быть, это – ее бойфренд? – спросила Йоханна.

– Нет. Бойфренд Джил – черный кот по имени Тони. Он работает лесорубом. У него нет ничего общего с этим самым водителем в тюбетейке. Дальше – видеосъемка со спутника. Видно, как такси мчит через пригородные леса и поля (а пригород начинается сразу же за виллой Джил) в сторону залива. Заглянув в окна машины, можно увидеть, что Джил молчалива и задумчива, водитель тоже ничего не говорит. Когда такси начало приближаться к заливу, его стал окутывать плотный туман. Туман становился все гуще и гуще; и вот впереди слегка виднеется опасный крутой поворот на краю склона. И дальше – о ужас! – такси не вписывается в поворот и, ускоряясь, съезжает по склону, ломая на своем пути кусты и молодые деревья. С громким шуршанием и треском проскочив небольшой густой лесок, состоящий из молодых сосен, берез и дубов, такси на полной скорости вылетает с обрыва и пропадает в густом тумане. Далее слышится громкий плеск. И это все.

– А не могла ли Джил перейти кому-нибудь дорогу? Были ли у нее враги? – поинтересовалась Йоханна. – Возможно, кто-то специально подослал этого парня в тюбетейке, чтобы убить Джил, инсценировав несчастный случай. Могла ли кому-нибудь помешать ее профессиональная деятельность? Я слышала, что в вашей стране нередко преследуют и даже убивают журналистов.

– Не думаю. Джил никогда не лезла в политику. Ее интересовала только природа и всякие там городские легенды о призраках, семейных проклятиях и местах силы.

– Но это тоже может быть небезопасно. Ты же сама говорила, что в гроте скалы Вандергейт иногда пропадают бесследно коты и кошки!

– До Вандергейта Джил в тот день так и не доехала. И вообще, любые таинственные явления она исследовала очень осторожно и никогда не переступала запретную черту, за которой могло быть опасно. Кроме того, Джил всегда работала одна, и у нее не было подчиненных. Следовательно, некому было желать ей зла на рабочем месте. Правда однажды, когда Джил впервые предстояло выступить на телевидении, она немножко поссорилась со съемочной группой, потому что не хотела снимать свой любимый головной убор перед камерой. Ей удалось настоять на своем, и со временем она сумела добиться права для всех журналистов при желании сниматься на камеру в головных уборах. Но я не думаю, что это могло кого-нибудь заставить желать ей смерти.

– А правда ли, что Джил выступила против строительства оборонного предприятия на берегу залива? Как это было? Могло ли это кому-нибудь не понравиться?

Милли довольно быстро нашла в своем ноутбуке интересующее нас видео и нажала на пуск.

Центральная площадь возле Белого дома была заполнена тысячами протестующих котов и кошек. Несмотря на отвратительную для конца марта погоду – шел мелкий дождь и дул сильный ветер – промокшие насквозь демонстранты не сдавались и требовали призвать президента Мендеса к ответу. Многие держали в своих лапах транспаранты с изображениями рыб и требовали дать им возможность рыбачить в чистом заливе. Милли приблизила к нам стоявший слева от Белого дома танк. На него залезла группа молодых кошек и котов, мордочки которых были закрыты черными платками. Встав в полный рост на крыше танка, они дружно развернули транспарант, на котором огромными красными буквами было написано:

Если превратите вы залив

В сборник ядов и зараз;

Спрыгну там я, где обрыв,

Сосчитав: «Три! Два! Раз!»

И меня смоет в Юнистрем,

Словно в грязный унитаз!

Тут одна из протестующих кошек выступила вперед, сорвала с себя черный платок, и мы увидели персикового цвета мордашку Джил с желто-зелеными глазами!

– Я тоже здесь! И я тоже против! Про-отив!!! – кричала Джил.

Милли остановила видео и сокрушенно произнесла:

– Похоже, эти слова оказались пророческими для Джил. Ее и вправду смыло… Кроме того, я уверена, что эта выходка Джил очень сильно не понравилась Борису, именно поэтому он вместе со своим другом Фердинандом принял решение разогнать демонстрацию с особой жестокостью. Участие в разгроме протестующих принимали не только полицейские, но и военные.

– А после того, как площадь очистили, Борис устроил Джил серьезную взбучку. Психика Джил не выдержала, и она решила покончить с собой, инсценировав все под несчастный случай, – предположила Йоханна.

– Нет, на Джил это совершенно не похоже. Она – сильная. Если это и было убийство, то спланированное кем-то другим, но не самой Джил.

– А ты не замечала в последнее время в поведении Джил что-то необычное? Может быть, она выглядела встревоженной, подавленной, даже запуганной? Какой она была при вашей последней встрече?

– Если честно, то мы не очень хорошо расстались после нашей последней с Джил встречи. Мы поссорились из-за пустяка.

– Из-за какого?

Милли опасливо посмотрела на меня и сказала:

– Уважаемый Тим, не мог бы ты оставить нас одних на некоторое время? Нам с Йоханной нужно посекретничать как девочке с девочкой.

– ОК, оставайтесь в номере, а я вместе со своей бандой пойду репетировать. «Магнитик» любезно предоставил нам свою студию. Там круто! Тебе, Джоан, я тоже рекомендую порепетировать там после меня.

Я вышел из номера с уверенностью, что в скором времени и так узнаю все их девчоночьи секреты. И я их, конечно же, узнал, раз так подробно могу писать о них. И я пишу.

После того, как дверь за мной захлопнулась, Милли сказала Йоханне:

– Я обещала Джил сохранить эту историю в тайне, но раз Джил больше нет, то я могу говорить на эту тему свободно. Возможно, тот факт, о котором я тебе сейчас поведаю, поможет нам в нашем дальнейшем расследовании.

Дело было так. Недавно у Джил умер дедушка по матери. И она собралась ехать на отшиб Фелинбурга, чтобы помочь своей овдовевшей бабушке разобрать старые вещи на чердаке и в сарае. Перед отъездом Джил позвонила мне и сказала одну довольно неприятную фразу:

– Сначала я потеряла маму, сейчас – любимого дедушку; и теперь больше никому из родных я не нужна. Совсем.

Джил вернулась через два дня с какой-то старой потертой коричневой тетрадкой в сумке. Она сказала, что хочет поговорить со мной кое о чем важном и узнать мое мнение по этому поводу. Она предложила встретиться в ее летнем загородном бунгало, которое в середине апреля обычно пустовало. В этом самом бунгало и произошла наша последняя с ней встреча. Джил включила обогреватель и положила на небольшой деревянный столик ту самую коричневую тетрадку и пожелтевший от времени конверт.

– Что это? – спросила я, нервно постукивая пальцами по крышке своего ноутбука, который везде таскала с собой.

– Это – дневник моей покойной матушки, а это – ее письмо к некоему лейтенанту Вилли. Оно – примерно того же возраста, что и я. Я нашла все эти вещи, когда убиралась у бабушки на чердаке, – сказала Джил. С этими словами она открыла конверт и дала мне письмо.

Милли прервала свой рассказ, открыла один из засекреченных документов на своем ноутбуке, и показала Йоханне фото того самого пожелтевшего конверта. На нем значилось:

От кого:мадам Галатеи

Откуда:г. Фелинбург, ул. Пекарская, 24

Кому: лейтенанту Виллиаму

Куда:городок Сноутаун, ул. Ракетная, 6

Далее Милли открыла следующее фото, на котором была запечатлена старая пожелтевшая страница письма. Внизу она была залита чем-то темным, скорее всего, мадам Галатея случайно пролила на него кофе, пока писала. Буквы в некоторых местах расплывались, как будто мадам Галатея плакала, пока составляла письмо: слезы попадали на бумагу и растворяли чернила от ручки. Йоханна начала читать:

Дорогой Вилли!

Пишу тебе, сидя у себя в комнате в доме своих родителей, и слезы застилают мне глаза. С разбитым сердцем покинула я наш маленький уютный городок Сноутаун, и мне уже не суждено будет вернуться туда вновь. Ты навсегда останешься в моей памяти, как и день нашей первой встречи с тобой. Я тогда работала на ресепшне в отеле «Полар Стар», и ты приехал снять у нас номер в ожидании собственных апартаментов. Ты тогда сказал мне, что хотя и скучаешь по своему родному Стоунриверу, но Сноутаун тебе тоже очень даже нравится. Мы коротали наши вечера, строя блестящие планы на будущее, которое должно было стать счастливым для нас обоих. Но – увы! Нашим планам не суждено было сбыться. Прости и прощай, Вилли! Прощай навсегда! С тяжелым сердцем уезжаю я на южную границу, и даже время не сможет унять тупую ноющую боль в моей груди. Мне придется жить с ней до конца своих дней. Я так огорчена, что боюсь потерять…

Далее начиналось то самое темное пятно от кофе, и читать письмо стало невозможно.