Граф-пират

– Не знаю, что тебе ответить. Я еще ни разу не встречала мужчину, который был бы достоин стать моим мужем, – надменно произнесла она.

Но ее взгляд вновь упал на графа Эрдмея и лорда Лавея. Она не могла ничего с собой поделать: фигура графа притягивала ее больше всех других в зале. Он улыбнулся собеседнику, пожилому сутулому джентльмену, оживленно жестикулирующему. Его улыбка оказалась на удивление привлекательной и искренней, что было видно даже на расстоянии.

И все же было в графе нечто непостижимое. Вайолет пришло в голову, что его уверенный вид и такая непохожесть на других чем-то сродни старой ране, которой он гордится: это удерживало на расстоянии желающих приблизиться к нему. Вайолет смотрела на очаровательную улыбку этого опасного человека, испытывая странное ощущение.

Ей захотелось… защитить его. Это невероятно странное чувство появилось внезапно. К счастью, оно улетучилось через мгновение.

Неожиданно граф вскинул голову, словно услышал неведомый зов. Он уже не обращал внимания на собеседника и перехватил взгляд Вайолет. Его глаза холодно блестели в свете люстр.

Граф был опасным человеком. И если Лайон на самом деле пират и графу поручено схватить его, Вайолет не сомневалась, что он так и сделает.

Она быстро отвернулась.

Но что, если этот элегантный француз Лавей действительно должен стать ее мужем? Если все это не имеет никакого отношения к Лайону? Что, если цыганка, выкрикнувшая его имя, хотела сказать именно об этом? Что она должна сейчас чувствовать? Любовь приходит внезапно, или, чтобы влюбиться, нужно время? Как обо всем догадались Майлз и Синтия? Каково это: не чувствовать скуки, беспокойства и одиночества?

– Поскорей бы ты встретила своего суженого, Вайолет, иначе останешься старой девой, будешь висеть на шее у родителей. А что будет делать с твоим приданым отец? – удрученно спросил Джонатан. В его глазах плясали веселые огоньки.

Вайолет искоса взглянула на него.

– Да, пожалуй, мне лучше поторопиться. Жаль, что я всего лишь бедная и некрасивая женщина в годах, – через пару лет на мне уже никто не захочет жениться.

Джонатан сердито и в то же время восхищенно посмотрел на сестру, покачал головой. У Вайолет было больше уверенности в себе, нежели у иного мужчины, намного больше, чем пристало женщине. Он знал о пари в клубе «Уайтс» и понимал, насколько она притягательна для многих светских молодых людей.

Однако Джонатан не мог представить Вайолет ни с одним из знакомых мужчин или вообразить, чтобы она беспомощно краснела, как эти бедняжки, с которыми он заигрывал. Если когда-нибудь она полюбит, молния пронзит небеса, земля задрожит под ногами и континенты сдвинутся с места. Возможно, его сестра своенравна, испорчена и безрассудна, но никто не может любить сильнее, чем она. История ее любви станет легендой. Может быть, именно поэтому Вайолет никогда и не влюблялась.

И поэтому исчезновение Лайона так глубоко ранило ее. Даже Джонатан знал об этом.

– Не делай этого, Вайолет.

Такие слова никогда не могли остановить ее.

– Не делать чего?

– То, что ты задумала.

Она удивленно повернулась к Джонатану:

– Я редко раздумываю, Джон. Все просто происходит само собой.

Она послала ему воздушный поцелуй и грациозно удалилась под жгучими и опасливыми взглядами молодых людей.

Глава 4

Вайолет отодвинула тяжелую бархатную штору и выглянула в окно их лондонского дома. В голове всплыла фамилия Ратскилл. Так зовут помощника повара, наглеца и неумехи, которого граф хотел заменить.

Был час ночи, за окном совершенно темно. Вайолет покинула бал с родителями в собственном экипаже, и теперь они отправились спать… вместе. В последнее время такое случалось все чаще. Она считала это странным, потому что в их браке было больше нежной снисходительности: Айзайя делал что ему вздумается, а Фаншетта тратила его деньги. В последние месяцы обстановка немного изменилась: оба супруга стали уделять друг другу больше внимания, и Вайолет часто думала, от кого она унаследовала свой талант обращаться с мужчинами: у отца или матери.

Наверное, все началось, когда Редмонды, включая их младшую кузину Лизбет, собрались, чтобы увидеть, как Колин Эверси болтается на виселице. Естественно, будучи Эверси, Колин вместо этого исчез с эшафота посреди взрывов и облаков дыма.

Впервые в жизни Вайолет увидела, как отец вышел из себя и выкрикнул: «Сукин сын!» Его терпение лопнуло, как прогнившая веревка.

Толпа бушевала, по всему Лондону распевали веселую песенку про Колина Эверси, которая не умирала вот уже несколько лет и звучала то в театрах, то в пабах.

Говорили, что всем Эверси помогает сам дьявол.

Колина не повесили. Вместо этого он женился на загадочной темноволосой женщине, с которой каждое воскресенье приходил в церковь в Пенниройял-Грин. Они вместе занимались выращиванием овец, коров и другой живности. Поговаривали, что следующим женится его брат Чейз, который частенько проводил в «Свинье и чертополохе» всю ночь, порой даже в одиночестве. Помолвка Чейза Эверси тоже была неожиданностью. Он отправил из Лондона в Пенниройял-Грин молодого человека по имени Лайам Плам и его сестру Мегги, которые теперь работали в «Свинье и чертополохе».

Еще одна представительница семейства Эверси, Оливия, стала причиной исчезновения Лайона. Из всех тайн и размолвок, веками связывавших семьи Эверси и Редмонд – одни были известны Вайолет, другие хранились в секрете, и она была уверена, что узнает правду, только когда ее родители будут на смертном одре, – это исчезновение оказалось самым болезненным ударом. Колин был счастлив, Редмонды жили обычной жизнью, их достоинство, состояние и власть остались в неприкосновенности, но семья понесла большую потерю. У всех вдруг появилась своя жизнь, а Вайолет все чаще хотелось покинуть дом.

А что касается Оливии Эверси, то, по-видимому, она не собиралась выходить замуж в ближайшем будущем. Пусть живет своей общественной жизнью, с горечью думала Вайолет.

Возможно, всем Эверси невероятно везло, но Редмонды должны сами поймать свою удачу, решила Вайолет. Она подозревала, что отец нередко за удачу платил.

И вот теперь она решила ловить удачу сама. Хотя она и сказала Джонатану, что у нее все просто происходит само собой, однако не могла оставить все как есть. Вайолет не знала, что будет дальше и как она сможет осуществить задуманное. В любом случае выбора нет.

За спиной у нее раздался шепот:

– Я отнес чемодан и вызвал кеб, как вы просили, мисс Вайолет.

Она обернулась к слуге:

– Спасибо, Морис.

– Желаю вам хорошо провести время с леди Перегрин в Нортумберленде. Две недели, мисс? Семейный праздник?

– Да, две недели. Благодарю, Морис. Думаю, мы прекрасно проведем время.

Она поплотнее запахнула плащ и отвернулась от окна. Морису Вайолет сказала, что на рассвете едет к леди Перегрин, а по пути должна встретиться на постоялом дворе с подругой.

Она испытала легкое сожаление от того, что придется оставить Джонатана, и знала, как будет переживать семья, если узнает, что ее нет и не было в Нортумберленде.

Но Вайолет нутром чувствовала, что вернется с победой.

Корабли были похожи один на другой – огромные мачты, спущенные паруса, тяжелые цепи, которые удерживали их у берега как отдыхающих зверей. Они казались огромными, неповоротливыми, устрашающими. Стояла ночь, слышалось тихое плескание черной воды в порту. Пахло морем, деревом и дегтем, воздух был холодный; внезапно подул ветерок, принеся зловоние, и Вайолет завернулась в плащ.

– Вы уверены, что хотите высадиться здесь, мисс? – неожиданно участливо поинтересовался извозчик, что, впрочем, было вполне понятно.

– Да, сэр, вы очень любезны, – с ледяным высокомерием ответила Вайолет. – Не могли бы вы немного подождать? Если я вернусь и попрошу отвезти меня обратно на площадь Сент-Джеймс, то заплачу вам вдвойне. А если согласитесь подождать, пока я не отправлюсь в путь, то я дам вам фунт прямо сейчас.

– Целый фунт, мисс? – Огромное состояние для извозчика.

– Да. – Сердце Вайолет забилось быстрее. Она незаметно скрестила пальцы под плащом.

Извозчик радостно вздохнул, откупорил фляжку и удобно расположился на сиденье, приготовившись ждать. У него был довольный вид. Вне всякого сомнения, он уже повстречал немало богачей, совершавших странные поступки рано поутру. Лошади фыркали и били копытами, но наконец смирились с необходимостью ожидания.

Вайолет заплатила портовому рабочему, чтобы он на лодке доставил на «Фортуну» записку с ее просьбой, после чего принялась ждать, запрокинув голову к небу, где вокруг голубовато-белого полумесяца танцевали облака.

Через несколько минут лодка вернулась, и на пристань сошел полный коротконогий человек в крепких ботинках, в плотно натянутой на голову шапке и с повязанным вокруг шеи шарфом, как у всех моряков. У него было такое бледное лицо, что в лунном свете оно почти блестело.