Фиктивная жена генерального

Приземление проходит не очень удачно. Вернее, совсем отвратительно, потому что я падаю лицом вниз и ударяюсь о выступающую часть стола.

Я очень терпеливая девочка, и с болевым порогом у меня все хорошо. Но сегодня точно не мой день.

От удара звенит в ушах, по ощущениям голова сейчас расколется, как грецкий орех. А мое правое веко раздувает с невероятной скоростью. Я боюсь даже дышать. Начинаю громко всхлипывать.

– Ты это чего, Макова? Не вздумай! – проговаривает Матецкий и в спешке начинает натягивать свои штаны обратно.

Я не совсем хорошо соображаю и начинаю голосить на весь кабинет.

– Больно! – я всхлипываю по-настоящему, не прикидываюсь. – Не трогайте меня!

И, видимо, такой эпизод сложно пропустить, дверь хоть в кабинете и дорогая, да и шумоизоляция на среднем уровне, но мой звонкий голос слышат все сотрудники нашей фирмы.

Реакция окружающих не заставляет себя долго ждать. Когда замок в двери щелкает, на пороге появляется Антон Сергеевич Матецкий – отец Тима.

– Какого… здесь происходит? – брань легко слетает с языка мужчины, и в целом есть от чего себе позволить ругаться по-черному.

Стул перевернут, Тим возвышается надо мной с выдернутой из брюк рубашкой, а я на полу с красным лицом и даже, возможно, с огромным фингалом под глазом (проверить свой ушиб я так и не решаюсь).

– Рехнулся?! – Матецкий-старший стервятником смотрит на родного сына. – А ты чего орешь как потерпевшая? – более тихо уже уточняет у меня мужчина.

Хотя я готова поспорить, что его воображение уже услужливо подкинуло нужный эпизод. В котором его сын меня домогается и, возможно, даже бьет в порыве страсти.

– А у меня… – я продолжаю голосить.

– Что у тебя? – спрашивают мужчины не сговариваясь.

– Производственная тра-а-авма, – я еще пуще реву. – Мне нужно в травмпункт, а еще лучше вызовите скорую помощь.

– Это еще зачем? – недовольно бурчит Антон Сергеевич, тяжело вздыхая.

– Голова болит, у меня, наверное, сотрясение…

В общем, плачу от души.

Во-первых, мне действительно больно; во-вторых, я так испугалась, что сердце до сих пор выпрыгивает из груди; в-третьих, для перестраховки врачу не помешает меня осмотреть.

Я откидываюсь спиной на боковину офисного стола и закрываю глаза.

Что же у меня за дни такие наступили суматошные? Что ни день, то очередные сюрпризы.

Я, конечно, как и все нормальные люди загадываю желания и мечтаю… Совсем недавно с мамой в телефонном разговоре упоминала о перевернувшемся грузовике с пряниками на моей улице.

Но я не такого хотела и не такое задумывала…

То неудачное свидание с Матецким, то суровый Макс с чужим ребенком, то снова Матецкий… уже двое Матецких.

Может, мне черная кошка дорогу перебежала, а я не заметила?

– Так, Тимофей, поднимай ее на руки и неси.

– Куда? – тупит мое начальство.

– Туда, на выход. Я вызову скорую. И нам как-то надо объяснить остальным, что с ней произошло.

– У кого-то просто ноги кривые и мозги, – цедит сквозь зубы недовольно Тим и поднимает меня на руки.

Я не сопротивляюсь, потому что вдруг этот козел надумает меня случайно уронить. Перелом мне совсем не нужен. Доверия Тим точно не вызывает. Поэтому я обхватываю руками его шею.

Но не забываю пояснить:

– Только не вперед ногами!

Я замечаю, как от такого милого указания Матецкий нервно дергает головой в сторону.

И мне вот его совсем не жаль, потому что не по собственной воле я к нему пришла, а меня заставило сотрудничество в рамках трудового договора.

Офис погружается в немую тишину, когда Матецкий выносит меня на руках травмированную, и только звуки жужжащего принтера подают признаки какой-то жизни.

– Ну, Макова, этого я тебе никогда не забуду… – проговаривает он так, что слышно только мне.

– Взаимно, – и тут я чувствую, что все-таки фингалу быть.

Моя скула становится каменной, а нижнее веко я начинаю видеть, совершенно не напрягая зрение.

Наверное, я сейчас похожа на жуткое страшилище, для полного эффекта горба на спине только не хватает.