Красный дворец

– Ну, можешь объяснить это командиру…

– Подожди, – сказала я, лихорадочно размышляя. Я залезла в карман фартука, достала монету и протянула ему. – Вот, возьми.

Он, опустив ресницы, смотрел на блестящую денежку.

– За взятку можно угодить на виселицу.

Я медленно выдохнула.

– И что тогда тебе нужно? Ведь ты, конечно же, чего-то от меня хочешь.

– Свидетельских показаний, – просто ответил он. – Вот и все.

Он был честным служакой, по всей вероятности, преданным командиру.

– Ты дашь мне уйти, если я расскажу тебе что-нибудь важное об этом деле? Сможешь похвастаться перед командиром, скажешь, что сам до этого додумался.

– Вряд ли ты можешь сообщить мне что-то важное… – Моя карима всколыхнулась, и он перевел взгляд на черный шелк, танцующий над моей макушкой. Потом сложил руки за спиной, по всей видимости передумав. – Ладно. Расскажи мне, что знаешь.

Я засунула монету обратно в карман и, собираясь с мыслями, перелистала в уме все медицинские судебные отчеты, которые читала и запомнила. При этом я старалась не выпускать из поля зрения командира и других полицейских.

– Колотые раны всегда выглядят неаккуратными, вокруг них обычно имеются порезы. Но, увидев четвертую жертву, одетую в синюю форму, я сразу же заметила, что следы сопротивления у нее отсутствуют. Был нанесен всего один – очень точный – удар в горло. Убийца четко знал, куда ударить, чтобы убить наверняка. И мне кажется, это о многом говорит. Кроме того, рана была нанесена оружием меньшего размера, чем то, которым были убиты остальные жертвы.

Я замолкла, осознав, что полицейский-слуга не произнес ни слова и даже не моргнул, напряженно взирая на меня темными глазами. Я постаралась не отводить взгляда.

– Откуда тебе все это известно? – тихо спросил он.

– Я медсестра, – напомнила ему я.

– Ты медсестра, – повторил он за мной, – а не следователь.

– Ыйнё вполне себе следователи, когда речь идет о человеческих телах…

Поблизости захрустели по снегу чьи-то шаги.

– Что? – эхом отозвался в холодном рассветном воздухе голос командира Сона. – Вы пустили на место преступления женщину? И где она сейчас?

Я посмотрела на полицейского-слугу, и мое сердце заколотилось как сумасшедшее. Он мог выдать меня командиру, достаточно одного его слова…

Но вместо этого он прошептал:

– Тебе нужно идти.

Я моментально рванула к окружавшей Хёминсо каменной стене, но она была слишком высокой, чтобы я могла перелезть через нее. Я обернулась и робко посмотрела на слугу.

– Пожалуйста, помоги мне взобраться на стену.

Он не понял:

– Как?

– Подставь спину.

– Спину… чтобы ты залезла на нее?

– Быстрее… – прошептала я. – Он идет сюда!

Слуга стоял неподвижно.

– Тогда я сама заберусь, – тяжело вздохнув, пробормотала я.

Вытерев об одежду влажные ладони, я разбежалась, прыгнула и ухватилась за ледяную стену, выложенную черепицей. Я изо всех сил пыталась подтянуться, мои колени терлись о камни, но пальцы соскользнули, и я снова оказалась на земле.

– Медсестра из дворца? – Голос командира Сона приближался. – Как она выглядит?

Нужно было выбираться со двора. Немедленно.

Я сгруппировалась и прыгнула еще раз. Опять подтянулась, и мне удалось увидеть, что было за стеной. Я пыталась собраться с силами, по моему лбу струился пот. Руки дрожали, пальцы болели. Внезапно чьи-то сильные руки подхватили меня за талию и легко приподняли в воздухе – достаточно высоко, чтобы я смогла перекинуть через стену ногу. Я оглянулась на молодого человека и встретила его серьезный взгляд.

– Держись отсюда подальше, если это в твоих силах. – Его слова прозвучали одновременно как предупреждение и как угроза. – Я бы предпочел больше не видеть тебя на месте преступления, иначе твоя жизнь может пойти прахом.

Я нахмурила брови. Я не понимала толком, о чем это он.

– Конечно, – прошептала я в ответ. – Я очень сомневаюсь, что наши пути когда-нибудь пересекутся еще раз.

Завидев полицейскую шляпу командира Сона, я перемахнула через стену и приземлилась по другую сторону, а затем прижалась к ней спиной; биение сердца отдавалось у меня в ушах. Командир и его подчиненный тихо переговорили друг с другом, а потом их шаги стали удаляться. У меня вырвался вздох облегчения: я была в безопасности. Но в наступившей тишине ко мне быстро вернулось осознание происходящего.

Убиты четыре женщины.

Клок волос в руке у одной из них, кровь под ногтями у другой. Все говорило о том, как отчаянно они хотели жить, и все же их убили.

Кто же оказался таким невероятно жестоким? Таким злодеем?

Я провела по лицу рукой и огляделась. Все было как прежде: море глинобитных хижин с заснеженными соломенными крышами, пронизывающие столицу грязные дороги, темные очертания охраняющих нас гор. И все же у меня было такое чувство, будто, перебравшись через стену, я очутилась в кошмарном сне. Воздух казался тугим от запаха опасности, лица убитых стояли у меня перед глазами, и небо виделось красно-синим.

«И что ты будешь теперь делать? – Я неотвязно думала о медсестре Чонсу. – Что ты будешь делать?»

Я отстранилась от стены и пошла, колени у меня подгибались, я то и дело спотыкалась. Поискав глазами Чиын и не найдя ее, я направилась через восточные ворота к дому. Все вокруг казалось неправильным, странным и резким. Проходя мимо мясника, разделывающего тушу, я вздрогнула и поняла, что готова расплакаться.

Кто убил этих женщин? Что могло подтолкнуть убийцу к злодеянию? Грязные морщинистые лица встречных людей казались мне размытыми, и мужчины, женщины, дети – все они пронзали меня взглядами черных глаз-бусин.

Я ступила в мир, у которого были от меня ужасные секреты.

2

Свеча догорела. Только что рассвело, и мне не хотелось выходить из комнаты и беспокоить домашних, отыскивая другую свечу. Мой пятилетний брат Тэ-хён, скорее всего, крепко спал, а что касается мамы… Ну, я вечно избегала ее – не хотела созерцать ту напряженную неподвижность, с которой она ждала отца. Он приходил редко, предпочитая делить свое время между женой и новой любовницей. А мама не имела для него особого значения.

Тихо придвигая низкий столик к окну, я шептала свою мантру: