Мясная лавка

– Вот она – настоящая демонстрация мод, – заявляет Лорел. – Я такое видела в «Топ-модели».

– Ну, давай, Робин, – смеюсь я. – Не болтай, лучше пройдись.

Положив руки на бедра и карикатурно надув губы, Робин пускается в путь по дорожке, изо всех сил крутя задницей. Мы хихикаем.

– О, как это сексуально! – выкрикивает Саба. Робину больше нравится Лорел, влюблен в нее с девятого класса, но она к нему равнодушна.

– Робин! – кричу я. – Клянусь, у тебя получается лучше, чем у меня!

Робин идет обратно. На полдороге он вдруг оступается, летит в траву и приземляется на зад. Мы подбегаем, хотим помочь ему встать.

– Кажется, у меня сломана нога! Я на вас в суд подам! – Он смеется, так что все явно не так уж плохо.

– Ой, бедненький, – хихикает Лорел.

– И как ты только в этом ходишь?

– Не хожу! – отвечаю я. – В том и проблема.

Мы все рассаживаемся на прохладной траве.

– Даже не верится, что Ферди будет трахаться с моделью, – мечтательно говорит Робин, а Саба, укоряя, шлепает его по руке. – Когда у тебя будет миллион фунтов, купишь мне машину?

– Я пока еще не модель, – тихо отвечаю я, щурясь на солнце.

Остальные ничего не говорят. А что тут скажешь. Они тоже пока не считают меня моделью – и правильно. Потому что, честно говоря, так оно и есть.

– Вспоминаю – и поражаюсь. Я должна была увидеть, разглядеть. Ведь это было у меня прямо под носом, все время.

– Что ты имеешь в виду?

– Даже в самом начале, во время Развития. Были же знаки.

– Что за знаки?

– Что все неправильно. Что я, мы были… беззащитны.

– Продолжай…

Новые лица

Я с гордым видом рассекаю по Поланд-стрит одна, сама себе босс. Мама была не в восторге от того, что я поеду в центр города самостоятельно, но они с отцом сегодня оба работают, так что других вариантов не оставалось. И вообще, мне через четыре месяца стукнет семнадцать, и я уж как-нибудь сумею одна проехаться на поезде. Лондон совсем не страшный, если ты из Лондона: не размахивай мобильником на выходе из метро, не зевай, берегись мопедов, вот и все. Очень просто.

Сегодня снова палящая жара. Лондон воняет помойкой и пердежом. Ро попросила меня надеть что-нибудь простенькое, потому что сегодня они собираются делать фото. Я затащила к себе Сабу, чтобы она помогла выбрать прикид, но она уверяет, что настоящая модель просто надела бы джинсы в обтяжку и черную маечку без рукавов. Так я и оделась. На ногах у меня балетки, а лабутены надежно спрятаны в холщовой сумке. Еще Ро велела, чтобы не было ни капли макияжа – хотя я изредка лишь подкрашиваю ресницы.

Агентство я нахожу без проблем, и все, кажется, рады меня видеть.

– Вот и она! – Ро несется мне навстречу и ведет к столу, за которым нас ждут остальные.

Ческа обнимает меня. От нее так классно пахнет… чем-то цитрусовым, но на лайм не похоже.

– Привет, дорогая, как ты?

– Ничего. Нормально.

– Мы ТАК рады, что ты решила подписать контракт с нами. Серьезно, весь офис жужжит. – Остальные дружно кивают. Ро знакомит меня с командой мужской моды и командой рекламы (сиськи и бикини), и, наконец, появляется Том.

Том тоже рад, а его радость заразительна. Какие же они все классные.

– Ну, поехали, – говорит Ро. – Кстати, может, ты пить хочешь? Или принести тебе чего-нибудь посущественнее? Я отправлю Неваду за едой.

– Нет, спасибо. Я только что в поезде съела круассан с миндалем.

Блин. А вдруг мне больше нельзя есть такие штуки?

– О! Эти круассаны – лучшие! – заявляет Ро.

Уф, пронесло. Впрочем, что я ем, большого значения не имеет. Стать жирной мне не грозит. Однажды наша медсестра в начальной школе даже начала разнюхивать, не морят ли меня дома голодом, потому что я показалась ей дистрофичной. Не-а, просто я от природы худая как щепка.

Том ведет нас наверх, на этот раз в конференц-зал. Я вижу там других девушек.

– Итак, наша задача на сегодня, – объявляет Том, – стандартная процедура ввода нового сотрудника. У нас есть еще парочка новых лиц, так что имело смысл собрать вас всех вместе. Надеюсь, возражений нет?

– Нет, конечно, – бормочу я, все сильнее ощущая себя самозванкой.

Ро проводит меня в комнату, где ждут еще две девушки. Первая – та самая, смахивающая на перепуганного троллёныша, которая была вместе со мной в первый раз. У второй потрясающие рыжие волосы и молочно-белая, как у фарфоровой куклы, кожа, покрытая идеально симметричными веснушками.

– Яна, это Арабелла и Виктория.

Арабелла, вскочив со стула, хватает мою руку и трясет.

– Привет. – Она забавно говорит, очень четко выговаривая слова. – Я так рада, что не одна, что есть и другие девушки. Похоже на первый день в новой школе, правда?

– Да уж. – Я тоже трясу ее руку, хотя не очень-то люблю рукопожатия. Вечно боюсь, что пожму слишком сильно или слишком вяло. – Привет.

Виктория смотрит на меня сквозь завесу густых волос.

– Привет, – произносит она с сильным акцентом. Русская, что ли?

– Здравствуй, – отвечаю я.

– Виктория пока не говорит по-английски, – объясняет Том. – Мы над этим работаем. Она прибыла из нашего подразделения в Париже. Новым лицом ее уже не назовешь, но мы ей очень рады. Всем вам, собственно.

– Тебя тоже он подцепил? – спрашивает Арабелла.

– Ага, в Торп-парке.

– Да быть не может! Я обожаю Торп-парк! А я была на «фестивале сена» в Хей[15 - Ежегодный литературный фестиваль, который проводится в Хей-он-Уай; также известен как «фестиваль сена».], иду себе на выступление Кейтлин Моран[16 - Английская журналистка, писательница, феминистка.], думаю о своем, и вдруг Ческа хлопает меня по плечу. И я такая: «Боже, неужели из всех она выбрала именно меня?»