База для убийства

Абдул просил нас не светиться до их отъезда. Нина сразу пошла в душ. А я села на пол: внизу прохладнее, и прислонилась спиной к стене: она тоже чуть охлаждала тело. Я ждала своей очереди, чтобы пойти в душ. Шумела вода, и я еле услышала стук в дверь. Я медленно встала.

В последнее время у меня от резких движений или от непривычной жары этого края могла разболеться голова. Уже сделав шаг ко входной двери, я знала, кого увижу за ней. Мое сердце взлетело куда-то вверх, а потом мигом сползло в область пяток и больше оттуда не поднималось.

Я тоже была очарована мужским обаянием Карима. Моя разумная часть отдавала себе в этом отчёт и ограждала меня от безумств. Я не любила Карима. Я не завидовала Нине из-за того, что он влюблен в нее. Я тихонько радовалась, что не мне страдать от разрыва с ним. А то, что разрыв будет – это ясно.

Карим женат крепко и навсегда. Так вот, я встала и открыла ему дверь. Как в вампирских историях: нельзя открывать дверь! Но я открыла. Потому что он пришел не ко мне. Только не догадаешься об этом. Кариму все равно перед кем расточать свои медовые речи. Нина в душе? Тогда он поговорит со мной…

Голос его бархатный. В руках у него пакеты с едой и питьем. Карим знает, чем увлечь голодных студенток. Мы целый день питались скудно из-за постоянного присутствия охранников на большой кухне первого этажа. Там стоял холодильник, была плита и микроволновая печь. Нина и я доедали сухие крекеры, допивали минеральную воду, и собирались совершить завтра с утра налет на холодильник. Там лежали наши с ней продукты.

– Еле сумел спасти ваши запасы от парней! – рассмеялся Карим, вытаскивая из пакета ананас и виноград.

– Так это не наше! У нас все скромно. Вот сыр, яйца, вареная курица, а всё остальное ты стянул у своих коллег!

– Зачем обижаешь? Не стянул, а угостился, – Карим обаятельно улыбнулся, сел в наше единственное кресло-качалку и закурил.

Послышались шаги. Нина вышла из ванны с тюрбаном из полотенца на мокрой голове. Вокруг тела она обмотала ещё одно коротенькое полотенце, которое еле держалось на ее груди. Нина прошлепала босиком, оставляя мокрые следы на солнечного цвета паркете. Подошла к креслу-качалке и села на колени к Кариму.

– Привет, – она поцеловала его и обвила шею руками.

Больше для Нины в комнате никого не существовало. Я пошла в душ. Очень сильно надеясь на то, что свои любовные дела они закончат пока я буду мыться. Вода была чуть теплой. Нина всё истратила на себя. А котёл на базе подогревает воду не быстро. Зато напор освежающих струй отлично массировал и бодрил. Когда вода стала ледяной, мне пришлось выйти. Карим по-прежнему был в нашей комнате. Теперь он расположился напротив телевизора и смотрел футбольный матч. Нина сидела рядом с ним, но телевизор ее не волновал. Она смотрела на Карима. Изучала его красивое лицо, реакцию на происходящую футбольную баталию.

Он уже не слишком обращал внимание на Нину. Да, он соскучился. И пока я была в душе, он обнимал ее и ласкал. Но, удовлетворив свою тоску по ней, Карим с увлечением смотрел футбол.

Знакомы они с Ниной были почти год. Его чувства к ней стали привычными. Он любил ее, любил жену. Эти женщины стали его трофеями, добычей. Они принадлежат ему. Кариму теперь интересны новые завоевания. К Нине он начал относиться с раздражением.

Иногда не отвечал на звонки, часто переменял планы. Но заикнись Нина о том, что у нее новый ухажер, Карим такого бы не стерпел. Нина – его женщина. Отпускать он ее не собирался.

Итак, я вышла из ванной, а, значит, у нашей влюбленной пары появился зритель. И вот Нина опять садится Кариму на колени, начинает ворковать. Он ей отвечает тем же. Как будто не прошло года от их первых встреч. Всё хорошо, чувство свежо, как прежде.

Только Нина смотрит своими карими глазами в его черные. А Карим смотрит то на меня, то в телевизор. И видно со стороны, мне, что любовь доживает последние деньки. И даже Нина это чувствует. Уж больно исступлённо она целует, уж больно навязчиво она обнимает. Матч закончился, и Карим встал с кресла, мягко ссадив Нину с колен.

– Я пойду, милые дамы… – сказал он и шутливо поклонился нам.

– Карим, Карим, ты же обещал искупаться ночью, забыл? – спросила моя подруга.

– В другой раз, любимая. Устал.

Я подумала, что Карим мог бы соврать что-то вроде необходимого дела или ночного дежурства на пирсе. Жалко было смотреть на Нину. И потом – он уйдет, а я останусь. С ней. Недовольной и несчастной.

Я разозлилась на Карима! Стоит себе на пороге и не уходит. Впитывает вон нашу реакцию, наслаждается. На тебе – реакцию! Нина подошла к нему и заявила, что пойдет в таком случае купаться ночью одна! И оборачивается на меня. А я что? Подруга же… Карим только плечами пожал и хмыкнул. Его шантажом не возьмёшь.

– Смотрите, чтобы вас водяной не утащил, русалки мои! -Повернулся и вышел.

– Очень мне нужно это ночное купание! Я с Каримом хотела время провести! – Нина взорвалась.

– Ну, так не пойдем. Мне оно тем более не нужно! – я представила себе темные волны.

И потом я жутко устала. Мне бы поспать!

– Нет, уж мы пойдем! Пусть охранники на нас пялятся в свои камеры. Мне плевать!

И мы пошли. Затворили тихонько дверь. Бесшумно спустились по лестницы со второго этажа. Несмотря на поздний час, в просторной столовой не спали. На диванах и диванчиках сидели, лежали молодые крепкие парни из охраны хозяина. Они смотрели телевизор. Играли в шашки и нарды. Кто-то ел вареное мясо. Карим уже успел спустится. Расположился на тахте, курил. Хорошо. Нина может не ревновать его. Знает, что он в мужской компании.

А мы с ней свернули за дом и пошли мимо башни хозяина к морю. В башне тоже горел свет. Слышалась музыка, разговоры. Гости приехали. На небе – россыпь звёзд. Луна яркая. Только стоять, задрав голову, и любоваться. Но нам нужно идти, чтобы Нина могла завтра хвастать перед Каримом своей независимостью. Захотела ночью купаться и, видишь, с тобой или без тебя, пошла! Ты, Карим, вовсе не обязательное условие моего счастья. Нашла, чем гордиться! Кому врёт? Себе? Или ему? Бесполезно…

А я зачем пошла? Поддержать. Теперь и расплачиваюсь за душевный порыв. Мне – страшно. Я днем-то боюсь моря. Восхищаюсь им, уважаю его силу и мощь. Но ночью? Оно меня пугает. Пусть его шёлк освещает лунная дорожка, все равно темно. Кажется, что перед нами огромное черное Ничто. И это Ничто нас поглотит, не даст нам выйти из него и вернуться на берег.

Нина взбудоражена, возбуждена. Брызги тёплых волн, ударяющихся о черные шероховатые камни, заигрывают с нами. Нина оглядывается на башню и смело заходит в воду. Неожиданно у меня родилась страшная мысль о том, что моя подруга решила утопиться. Только не это! Я при всём желании не смогу ее спасти.

– Нина, не делай глупостей! – закричала я, заходя в черную блестящую воду.

Нина – хорошая пловчиха. Если она надумала утонуть, то лучшего спутника, чем я, ей не найти. Стоит ей отплыть от меня к тому месту, где ноги не касаются дна – всё! Пиши пропало! После того, как, однажды, я чуть не захлебнулась, меня не влечет глубина. Тогда, находясь у берега, я перестала плыть и хотела встать. Подо мной оказалась пустота. Ощущение ужаса я не забыла.

– Какие глупости я ещё могу натворить? – зло расхохоталась Нина, – я люблю женатого! Хватит!

Речи ее успокоили меня, но Нина отвернулась от берега и поплыла. Было темно, море шумело. Я уже не видела ее. Зашла по колено в воду, потом по пояс. От страха мне казалось, что в воде кто-то касается меня. Вспомнились акулы, морские змеи, водяной!

– Нина, черт возьми! Нина-а-а!

И эта сумасшедшая вынырнула прямо передо мной! Я чуть в обморок не упала. Глаза у нее бешеные, волосы облепили лицо. Боже мой! Я пошла к берегу. Страх ушел. Села на песок и наблюдала, как Нина грациозно двигая бедрами, выбирается из моря.

Ночь такая теплая, что даже вытираться не тянуло. Тем более, что полотенца не было. Мы так хаотично собирались на пляж, ничего толком и не взяли. Нина села рядом со мной на выглядывающий из песка плоский камень и сказала:

– Ты хоть понимаешь, как мне больно? Карим – мерзавец! Он потерял ко мне интерес…

Ответа ей не требовалось. Да и что тут можно сказать? Что она красивая, молодая и умная? Все впереди? Так это и слону ясно. А что ей делать сейчас? Как терпеть?

На следующей неделе на базу приехал француз. Настоящий, живой француз из Франции приехал к нам, сюда на базу, населенную людьми с гор! Наших гор. Это не Альпы, это – Кавказ, Северный, неукротимый. И тут – француз. Чего он тут забыл?

У хозяина была лодка на воздушной подушке. Дорогая, изысканная, французская. Ему ее или подарили, или он сам приобрел по одному ему ведомому поводу. Модельку европейских умельцев доставили на базу. Хозяин собирался проехаться на умной летящей лодочке по нашему дикому морю. Хотел справить удовольствие. Велел Абдулу найти человека, который покажет, как управлять заморским механизмом.

Человека такого не нашлось. Что делать? Хозяин летит на базу, а лодочка стоит в гараже и пылится, как хлам какой-то. Попробовали самые сообразительные в технике ребята из местных спустить на воду это чудо. Мы даже видели с Ниной, как это происходило пару недель назад.

Лодку вытащили из гаража. Она имела вид просторного катера, только формы не прямоугольной, а более округлой. Корпус ее стоял на серого цвета воздушной подушке, напоминающей огромный надутый спасательный круг. Внутри катера все было роскошно. Золочёные поручни, блестящие поверхности из красного дерева, белая эмаль.

В лодку забрался молодой парень, имевший репутацию человека, способного завести любой мотор любого транспортного средства. И он завёл. Лодочка резко дернулась и приподнялась над асфальтом на несколько сантиметров. Что-то загудело, зажжужало. Из под лодки во все стороны полетела пыль, песок, мелкие камешки. Да с таким напором, что окружавшие лодку человек десять любопытствующих, закричали. И потребовали немедленно выключить адскую машину.

Итог первого заплыва: синяки и ссадины на телах, мелкие дырочки и царапины на дорогостоящей воздушной подушке. Хозяин, узнав о порче своего имущества, лично вызвал француза с завода, изготовляющего эти лодки. Вот так у нас на базе очутился Клодо. Обычный такой мужчина лет 50. Одетый просто и удобно. Лысоватый, плотный. Говорю же, совершенно не бросающийся в глаза. Единственное, он ни бельмеса не понимал наш язык, а мы, соответственно, его. Главное, что он умел завести мотор этой лодки.

Как уж француз смог добраться до базы, для меня до сих пор непонятно. Естественно, что в аэропорту его встретили и довезли сюда. Но до нашего аэропорта бедняга как-то долетел… Если бы он знал, что ему предстоит увидеть здесь, наверное, он бы не соблазнился на обещанный куш, и отказался бы от этой поездки.

Клодо встречали на трёх автомобилях. В маленьком аэропорту хозяина базы знали все. Поэтому Клодо – его гостя обслужили быстро, сумев перебороть свою врождённую неторопливость.

Француз понял, что пригласил его не просто богатый человек, а известный и всеми уважаемый. Когда ехали на базу, Клодо сидел на пассажирском сидении роскошного авто, судорожно вцепившись в ремень безопасности. Впереди них дорогу рассекал первый автомобиль их кортежа, позади – третий. Они неслись так быстро и сигналили так отчаянно, как будто от их скорости зависела чья-то жизнь.

Поэтому Клодо преисполнился важности от порученного ему задания и подумал, что лодку необходимо поставить на воду в самом ближайшем будущем. Француз совершенно оказался не готов к тому, что его ожидало. Едва Клодо доставили на базу, о нем тотчас же забыли. Хозяин был занят улаживанием крупного местного конфликта среди нескольких семей своего горячего народа. К нему на поклон ежедневно приезжали какие-то главы общин, представители разных кланов, ссорящихся между собой. В общем, ему было не до лодки.

Абдул принял со всем возможным гостеприимством приехавшего француза. Знаками объяснил ему, что к хозяину сейчас лучше не соваться. А потом занялся своими хозяйственными делами, предоставив француза самому себе.