Серебристая Чаща. Часть 3

Алексей шумно вздохнул в трубку. Последний месяц, который прошел со дня смерти соседки, он прожил словно на автомате. Внутри его тела беспрестанно дрожала каждая клеточка, а снаружи вид Алексея был невозмутим. Поговаривали, что от него ушла жена, а он, дескать, вообще, не переживает, будто бы и рад. Наверное, учительница не такая уж хорошая жена была, раз "баба с возу – кобыле легче"…

Алексей все думал и думал, дома и на работе, и стоя на светофоре, и когда выносил мусор и когда брился по утрам. Отчего этот ремень вдруг обернулся вокруг шеи Людмилы? Что будет, если о ремне узнают в милиции? Не поместят ли его единственного сына в колонию для малолетних преступников? Никто еще не слышал о том, чтобы оттуда возвращались люди и становились на путь исправления. Сам вопрос, причастен ли Олег к смерти соседки, Алексей от себя гнал. Конечно, он слышал о том, что наркоман ради дозы готов на все, но, разве мог бы подросток так долго носить в себе тайну убийства и не выдать своей вины ничем? Разве так Маргоша Олега воспитывала? Сам-то Алексей сознавал, что его участие в воспитании было минимальным и скорее даже отрицательным. Да, он все в жизни сделал не так, как следует. Следует любить своих детей, общаться с ними. Следует любить свою жену, заботиться о ней, не бить, в конце-концов. Он все сделал не так… Дочь с ним не знается, первая жена едва кивает головой при встрече, вторая жена, вообще, сбежала. Может, это его последний шанс сделать что-то хорошо? Спасти сына? Уберечь его от колонии? Но как? Как предотвратить неминуемую встречу с Игорем? Как заставить его замолчать о ремне? Глаза Алексея метались по кухне, где он доедал свои дежурные сардельки, и остановились на единственном остром ноже. Все остальные были безнадежно тупы, и каждое утро Алексей чертыхался на них, что ими даже кусок хлеба нормально не отрежешь!

Маргарита Васильевна крутилась всю ночь и выстраивала в голове разговор с сыном. И так и эдак выходило скверно. В любом случае, ей первой предстояло выяснить у сына, что делал ремень на шее умершей женщины. Маргарита Васильевна поглядела на будильник. Уже скоро утро, а она так и не смогла заснуть. Весь день будет все валиться из рук. Она встала с кровати и отдернула шторы. По улицам сновали редкие машины. Даже ночью город ее детства не спал. Было прохладно. Отопление ещё не включили. Маргоша посмотрела обратно на уютную кровать и вернулась. Одеяло уже потеряло тепло ее тела, она натянула его на голову и заснула. Ей снилась чистая вода. Хороший сон. Когда будильник назойливо запел свою тревожную песню, Маргарита Васильевна сдернула одеяло и легко соскочила с кровати. Она спала быть может часа три, не больше, но чувствовала себя вполне прилично. На кухне она достала сковороду и подогрела вчерашние сырники, вскипятила чайник и приготовила крепкую чашку чая для Олега. Он ещё спал, и ей было трудно заставить себя разбудить его. Лицо мальчика было спокойным и почти счастливым. Стоит ли будить его? Но он открыл неожиданно глаза, и Маргоша вздрогнула.

–А?

–Вставай, сынок, уже утро! – Маргоша коснулась ладонью его лба, и добавила, – тебе придется мне все рассказать про ту ночь иначе брат Ромки пойдет в милицию…

Олег потянулся под одеялом и вздохнул глубоко и обречённо.

–Я не хотел идти туда. Я, вообще, не хотел ехать в Серебристую Чащу, не хотел видеть отца. Есть у меня отец, ну и ладно, я не привязан к нему, – Олег хмыкнул и заглянул в глаза Маргоше. Как она среагирует.

–Я жалею, что уговорила тебя ехать. Сейчас ничего бы этого не было.

–Когда я увидел Ромку в лесу, у меня только одна мысль возникла: "Как он опустился!". Мне было неприятно даже смотреть на него, но потом дома что-то стряслось, что-то случилось с моей головой, и я дождался, когда папа и ты разошлись по комнатам, а сам сбежал.

–Ты сразу пошел к Ромке? Он был дома?

Олег кивнул.

–Он пытался ввести себе шприц и не мог, я подал ему свой ремень. Когда он затянул руку, в комнату зашла его мать.

–Людмила?

–Да… Она начала ругаться и плакать, Ромка был злой от того, что не успел ввести себе наркотик, он пошел за ней. Дверь в комнату они захлопнули, и я остался один. Наедине с наполненным шприцом.

Маргарита Васильевна энергично потерла свое лицо, зарылась руками в волосы, зачем-то пышно взбила их, все пытаясь найти внутри себя ответ на вопрос: "А она хочет услышать продолжение истории той ночи?".

А подросток тем временем встал и начал одеваться. Длинный, неуклюжий, с худыми руками и ногами. Олененок! Хриплым голосом Олег договорил:

–Я сидел на полу и боролся с собой. Я смотрел на этот шприц и обещал себе, что это в последний раз, что такой шанс выпадает редко, и я буду жалеть потом, что не воспользовался. Я сидел будто кролик перед удавом, как загипнотизированный.

–Ты слышал, что говорили Людмила и Ромка?

–Нет. Я ничего не слышал. Я только смотрел и смотрел. А потом меня как дернуло за шкирку. Я подумал, что если начну снова, то это конец. У меня руки и ноги подкашивались, когда я встал и прошел мимо того шприца, он на полу валялся возле батареи.

–А ремень? У тебя по-прежнему его не было?

–Нет. Ромка как вышел с ним, так больше и не вернулся. Потом я проходил мимо ванной и там увидел ее. Увидел ноги… – Олег поежился и уставился в окно, как будто там была та ужаснувшая его сцена из ванной.

–И я первым, что увидела, это ее ноги… – тихо сказала Маргарита Васильевна.

–Мам, а почему я должен бояться того, что она повесилась, та женщина, на моем ремне? Разве это моя вина?

–Сынок, дело в том, что никто не знает про тебя. Никто не знает, что ты был в квартире, когда Людмила повесилась. Ты мог бы разбудить отца Ромки или как-то сам не дать ей сотворить с собой такое. А получается, что ты… точнее мы утаили свое пребывание в той квартире.

Маргарита Васильевна не смогла сказать Олегу, что он мог бы придушить женщину и инсценировать самоубийство. Людмила весом была словно девочка, а Олег выглядел худым, жилистым, пусть нескладным, но мужчиной. И Олег был наркоманом. Она правильно сделала, что увезла его тогда из Серебристой Чащи. Слава богу, что ее сын не причастен к смерти Людмилы. Осталось только, чтобы Игорь поверил в это. Он тоже спросит, зачем она увезла Олега на следующий же день после смерти его матери. Не может ведь Маргоша сказать, что, как увидела ремень сына на шее Людмилы, так сразу и заподозрила сына в убийстве!

****************

Они приехали на встречу в воскресенье. Алексей встретил их с электрички, и они втроём дошли до дома. По дороге почти не разговаривали. Было пасмурно, накрапывало. Хотелось в такую погоду сидеть в тепле и смотреть на огонь. В поселке было почти безлюдно, им встретилось всего несколько человек. Втроём они прошли мимо своего подъезда и сразу зашли в последний.

Позвонили в дверь, и ее открыла дочь Людмилы. Олег отшатнулся, потому что девушка довольно сильно походила на мать. Правда, только внешне. Внутренне, она была спокойна и сосредоточена. Не было в ней ни нервозности, ни отчаянного веселья, ни крикливости.

–Проходите.

Они стали, стоя разуваться. Алексей кряхтел, а Маргоша, после того как резко выпрямилась, почувствовала головокружение, схватилась за Олега, и они вдвоем зашли в светлую кухню. Стол был большой, овальной формы, как раз для большой семьи. Во главе сидел Игорь и смотрел, как Маргоша усаживается рядом с Олегом и кладет ему на руку свою ладонь. Ромка рядом с Игорем, насупленный и тихий. Алексей садится не стал, облокотился о подоконник и скрестил руки на груди.

Неожиданно заговорил Ромка, просипел ломающимся голосом:

–Я не говорил в милиции о том, что в квартире, кроме отца был ещё и вот этот, – он кивнул на Олега.

–И почему же ты не говорил? – ехидно поинтересовался Алексей. – Забыл?

–Леша, перестань! – осадила мужа Маргарита Васильевна.

–Так ты был в квартире в ту ночь? – Игорь посмотрел на Олега.

–Да, но я ничего не знаю. Я сидел в Ромкиной комнате, а когда вышел, все уже было кончено.

–Кончено? Что ты имеешь ввиду? – спросила дочь Людмилы.

–Она… Ваша мама висела в ванной. На моём ремне. Но я честно ничего бы не успел никому сказать. Ваш папа, вероятно, крепко спал, я даже не знал, что он тоже дома…

Что-то появилось вдруг на лице Игоря, что заставило Олега прекратить свои воспоминания. Какая-то несуразная тишина внезапно зазвенела в воздухе.

–Висела?! – одновременно спросили Игорь с сестрой, а Ромка удивлённо приоткрыл рот.

Маргарита Васильевна оглядела всех троих и пожала плечами:

–Я тоже заходила в ванную и видела, как висела Людмила. Я искала Олега, и мне пришлось зайти к вам.

–Послушайте, но ведь мама лежала на кровати! – крикнул Ромка. – Все это видели!

–Все. Кроме нас с Олегом. – Маргарита Васильевна почувствовала, как напряжение отпустило ее плечи и откинулась на стул. Если тело женщины перенес кто-то потом на кровать, значит, Олега никто ни в чем не должен подозревать. Тут более серьезные дела… Кто и зачем перенес Людмилу на кровать? Маргарита Васильевна думала об этом долго, до тех пор, пока Николая не выпустили из тюрьмы.

*********

На первом и единственном свидании с дочерью и нанятым ею юристом, а по совместительству, ее женихом, Николай вспомнил и рассказал, что был не в себе, когда увидел жену, висящую на крюке в ванной. Во-первых, он был пьян как черт после бутылки самогона, таинственно исчезнувшей с кухни в ночь смерти Людмилы.

Когда Николай увидел висящую в ванной жену, его первым и естественным решением, было отцепить Людмилу от того ужасного крюка и перетащить на кровать, что он и сделал. Через небольшой промежуток времени Николай осознал, что жена его мертва. Это потрясение временно затуманило его рассудок и он позволил милиционерам вдолбить себе в голову, что виновен в смерти Людмилы. Если не сам ее повесил, то не помешал ей это сделать.

Жених его дочери, а впоследствии зять, помог составить апелляцию, и после неизбежных проволочек Николай вернулся в Серебристую Чащу.

Он плакал почти неделю пока не привык к тому, что жена мертва, дочь взрослая и ушла из дома, Игорь скоро женится, а на руках у него один Ромка и остался.

Вчера Николай был многодетным отцом, а теперь вдруг одинокий вдовец. Но зато он на свободе!