Бабушкины рассказы

– Ты няне не говори, вот она обрадуется, когда медвежат увидит, – сказала Туся.

Катя даже не улыбнулась в ответ.

Через неделю солнышко начало заметно припекать. Девочки уже муфточки дома оставлять стали. Про мишку они как-то забыли – другими делами занялись: скоро Пасха, нужно подарки старшим готовить. Но раз, проходя мимо сугроба с «берлогой», они заметили, что палочка покосилась, но осталась на месте.

– Давай, раскопаем мишку, – предложила Катя.

– Нет, ещё рано, медведи позднее просыпаются, когда в лесу для них уже корм есть, – похвастала Туся своими знаниями.

– Да и медвежата ещё не родились, да? – подхватила Катя.

Обе рассмеялись, радуясь, что вдвоём легче верить в эту игру… Потом Туся простудилась, а Катя с няней в другую сторону ходили – брата из школы встречать. Но прошло и это скучное время. Девочки опять встретились, вспомнили и про мишку – благо, весна солнцем улыбнулась.

– Пойдем за мишкой! Скучно ему там лежать, и Пасху с куклами встретит, – сказала Катя.

Пришли на место, а там – ни берлоги, ни мишки, и даже сугроб пропал – одна лужа с талым снегом и грязью… Загрустили девочки, а Катя чуть не заплакала. Туся не умела долго грустить, и чтобы Катю утешить, сказала:

– А я знаю, куда мишка девался. Вот слушай: идет по этой улице одна бедная, бедная девочка. У неё никаких игрушек дома нет. Она мечтает: как мне хочется иметь какую-нибудь игрушечку, и вдруг видит – сугроб растаял, и что-то там блеснуло. Это была конфетная бумажка. Она развернула, а там наш мишка. Она обрадовалась и побежала домой с ним играть.

– Да, да! – подхватила выдумку Катя, – пусть поиграет, ведь у меня ещё мишка есть, а у неё пусть этот будет.

И Туся обрадовалась:

– У тебя ещё мишка такой есть?! Давай и его на будущий год в «берлогу» закопаем, пусть бедная девочка и его найдёт, ей веселее будет с двумя играть.

Катя даже остановилась:

– Нет, этого мишку… – и не знала, что сказать.

Стыдно признаться, что второго мишку бедной девочке подарить жалко. Помолчав, Туся решила выручить подругу:

– A-а, я поняла: этот мишка гораздо больше и в муфту не поместится.

– Да, да, – обрадовалась Катя. – Он в муфту не влезет, не влезет…

– Девочки! Вы что там отстали? Пора домой! – услышали они нянин голос, взялись за руки и весело побежали к своим няням.

Больше они никогда мишек в берлоге зимовать не оставляли.

Спорщицы

Сегодня Машу почему-то отправили с няней к бабушке. Там было скучно. Маша уж и с кошкой поиграла, и все картины на стенах рассмотрела. Пока няня в кухне разговаривала, она открыла ящик бабушкиного стола. Там всё неинтересное лежало: бумаги какие-то, фотографии, карандаши, клей, сломанные очки, таблетки… Вот какой-то пакетик, ленточкой красивой перевязан. Только хотела его развязать и няня вошла:

Что ты? Разве можно чужие вещи трогать? да так строго говорит. – Сейчас закрой ящик! Никогда этого не делай!

«У неё-то самой дело есть, – ворчит про себя Маша. – Села и сразу чулок вязать стала, а мне что прикажешь делать, если все мои игрушки дома?» Забралась на подоконник. Он здесь широкий, и с первого этажа всё видно, что на улице делается. Интересно! Вон мальчики из школы идут с ранцами за плечами. Остановились, что-то заспорили. И вдруг один взял и, наверное, больно ударил другого. Тот схватил у него шапку и забросил её далеко в сугроб, а сам бежать! А этот не знает, как быть: и шапку забрать нужно, и обидчика догонять… Нет, нашёл шапку, отряхнул её и пошёл в другую сторону. Правильно!

А няня в ответ:

– Уж чего интересного! Мальчишки, они завсегда дерутся.

– Нет, не всегда! Брат Серёжа никогда со своим другом не дерется.

– Ну, то друзья! – возражает няня.

– А может, и эти мальчики друзья, а просто так поспорили.

– Ну, какие друзья, коли поспорили, – опять возражает няня.

– Ой, няня, смотри, как собачка смешно бежит, будто кланяется или спотыкается, и лапку поджала. Нет, ты посмотри, подойди сюда, а то убежит! Как смешно!

Няня, охая, встаёт:

– Да это наша Хромоножка. У неё лапка сломана. Она не поджала ножку, а хромает. Грешно смеяться – ножка сломана!

– А ей больно? – спрашивает Маша.

Нет, теперь не больно, отвечает няня.

А Маша опять:

– Грех смеяться, когда кому-то больно. А собачка притворяется, ей не больно.

– Да я-то знаю, что у неё ножка сломана, не притворяется она, – начинает сердиться няня.

Притворяется, настаивает Маша. Я тоже, помнишь, ножку ушибла, пока она болела, я тоже хромала, а как перестала болеть, и не хромала больше.

– Так то ушибла, а собачка сломала лапку. Понимать надо, – продолжает няня.

– Няня, но ведь у собачки ещё целых три ноги здоровых осталось. У меня вот две – я же не хромаю.

Няня даже вязать перестала:

– Так ведь ты человек, тебе две ноги надо, а животное, оно с четырьмя сотворено, не может ходить ровно, если одна сломана.

В это время на оконное стекло села муха. Маша опять за своё:

– А муха со сколькими ногами сотворена? Ну, считай, неохотно говорит няня.

Маша считает:

– Раз, два, три – с одной стороны. А сколько всего?

Няня удивилась:

Не знаешь, что ли? Три да три шесть.

А Маша опять: