Он пожимает плечами.
– Давай словами, Райдер.
Я не в настроении для разговоров в стиле пещерных людей. Отказ Брэда Фэрли до сих пор жжет, как кислота.
Райдер снимает кепку, проводит рукой по волосам, приглаживая их, снова натягивает кепку… я наблюдаю за ним и подмечаю браслет на запястье правой руки. Сплетен он из черных и серых нитей и напоминает браслеты дружбы вроде тех, которые тебе вечно впаривают местные, когда отдыхаешь на островах, – лишь бы ты купил бесполезную безделушку. Браслет старый и потрепанный, он его, наверное, сто лет уже носит.
– Хотел оценить, как ты играешь.
– Хорошо. – Странный, но до чего забавный. Окидываю его долгим взглядом. – Ну как, понравилось?
Он вроде как снова пытается пожать плечами, но замечает выражение моего лица и замирает.
– Было куда более драматично, чем я ожидал, – посмеивается он. – И буллиты вам были не нужны.
– Думаешь, надо было закончить вничью?
– Нет, я имею в виду ровно то, что сказал: буллиты вам были не нужны. Вы могли бы выиграть в третьем периоде.
– Знаешь, другой сделал бы комплимент тому, как я принесла команде победу в серии буллитов, – замечаю я.
– Так тебе это нужно от окружающих? Чтобы тебе говорили, какая ты хорошая девочка?
От его насмешливых слов у меня между ног поднимается горячая волна. Ого.
Вот как.
Не ожидала, что мое тело так отреагирует, и мне это совсем не нравится, особенно учитывая, что прямо сейчас мне полагается рассердиться на Райдера. Он практически сказал, что из-за меня мы в принципе вышли на буллиты.
– Может, ты не заметил, – сухо откликаюсь я, – но они давили на нас как ненормальные.
Райдер не отвечает.
– Что? – ворчу я.
Снова никакого ответа.
Я бросаю хоккейную сумку на асфальт, и она приземляется с глухим звуком. Скрещиваю руки на груди и мрачно глазею на него.
– Давай. Расскажи, что ты там думаешь.
Он встречается со мной взглядом.
– Я имел в виду твою панику за воротами.
Его слова – как удар тупым ножом.
В обычной ситуации я бы спокойно выслушала его, обдумала критику и сочла конструктивной, не проявила такую чувствительность. Но Райдер будто эхом повторяет слова Фэрли, и прямо сейчас мне это нужно в последнюю очередь.
Что, уже двое мужчин говорят, что за сеткой – просто отстой?
– Когда находишься под давлением на их территории и других вариантов нет, надо сразу же переместить шайбу в заднюю часть сетки, – продолжает Райдер, когда я не отвечаю. – Вместо этого ты паникуешь и пытаешься кое-как пасовать, а противник перехватывает шайбу. Именно это и произошло у вас в третьем периоде.
Пожалуй, он куда больше мне нравится, когда молчит.
Я сжимаю челюсть так сильно, что начинают болеть зубы. Игнорируя то, как прямолинейно он оценил всю отстойность моей игры, выдавливаю:
– Так зачем ты здесь на самом деле?
В синих глазах на мгновение мелькает новое выражение, что-то сродни неловкости. Я ожидаю, что он будет тянуть время или ничего не ответит, но он, к моему удивлению, отвечает прямо.
– Вчера к нам на тренировку приходил твой отец.
– И?
Райдер снова поправляет кепку.
– Он сказал, что каждый год руководит лагерем «Короли хоккея». Я надеялся…
– Да ради всего святого! – Я точно знаю, к чему он ведет, и это страшно бесит. – Серьезно? И ты тоже?
– Что?
Я поднимаю сумку, закидываю на плечо.
– Знаешь, сколько парней каждый год приходит ко мне, чтобы подобраться поближе к моему отцу? Я все это уже проходила.
Качаю головой, пытаясь подавить злость. Что ж, по крайней мере, Райдер откровенен. Не пытается пригласить меня на ужин, а то ведь другие так и делают: держат за ручку, шепчут всякие ласковые слова, а потом просят об услуге.
Как я ни стараюсь, горечь так и поднимается. Я и без того была в скверном настроении, а теперь мне в тысячу раз хуже.
– Я знала, что ты придурок, но это совершенно другой уровень. Являешься сюда, оскорбляешь мою манеру игры, а потом хочешь использовать меня, чтобы добраться до моего папы?
Он в ответ снова пожимает плечами.
– Что?
– Как будто ты его не используешь.
Я замираю.
– Это еще что значит?
– Мы тренируемся в здании Центра Грэхема, – смеется он, впрочем, непохоже, что ему весело. – Если это не кумовство, то я даже не знаю.
Щеки у меня вспыхивают. Я знаю, что с каждой минутой краснею все больше.
– Хочешь сказать, что я не смогла бы попасть в Брайар за свои собственные заслуги?