Наследие

– Ладно, отправлю его Дину. Он больше этого заслуживает.

– Точно, братан.

Мимо нашего столика неторопливо проходит молодая, симпатичная темноволосая женщина, и, заметив нас, тут же задерживает взгляд. Я готовлюсь к широко распахнутым глазам и пронзительному визгу, мольбе об автографах или селфи с самим Гарретом Грэхемом. Но надо отдать ей должное, она ведет себя спокойно.

– Хорошо сыграли сегодня, – неуверенно говорит она, переводя благоговейный взгляд с меня на Гаррета. Мы оба салютуем бутылками.

– Спасибо, – отвечает Гаррет с вежливой улыбкой.

– Пожалуйста. Хорошего вечера.

Она машет рукой и продолжает идти, ее шпильки стучат по мраморному полу вестибюля. Она останавливается у стойки регистрации, чтобы поговорить с клерком, постоянно бросая быстрые взгляды через плечо на нас.

– Оу, посмотри на это, суперзвезда, – поддразниваю я. – Они уже даже не просят у тебя селфи. Ты стар и вышел в тираж.

Он закатывает глаза.

– Не заметил, чтобы она и у тебя что-то просила, новичок. А теперь ты расскажешь мне, почему я здесь, внизу, пью с тобой вместо того, чтобы нормально выспаться?

Я делаю еще один большой глоток пива, затем ставлю бутылку на стол.

– Я боюсь, Грейс порвет со мной.

Мрачные слова повисают между нами.

Гаррет смотрит потрясенно. Затем его серые глаза смягчает озабоченность.

– Я не знал, что у вас проблемы.

– На самом деле нет. Не ссорились, не злились, не изменяли… ничего такого вообще. Но между нами расстояние, – признаю я. У меня не много людей, к которым я могу обратиться за советом, особенно по поводу проблем с девушками, но Гаррет – хороший слушатель и чертовски хороший друг.

– Расстояние, – эхом повторяет он.

– Да. Буквально и фигурально. И все становится только хуже. Это началось, когда я играл за «Провиденс», но тот график ничто по сравнению с этим. – Я неопределенно обвожу жестом все вокруг. Я даже не могу вспомнить название этого отеля. Черт возьми, иногда ночью я не могу вспомнить, в каком мы городе.

Жизнь профессионального хоккеиста – не блеск и гламур. Это постоянные разъезды. Куча времени, проведенного в перелетах. Одиночество в гостиничных номерах. Ладно, может быть, это похоже на нытье о том, что бриллиантовые туфли чересчур жмут. Хнык, мать вашу, хнык. Но если забыть о больших деньгах, эта жизнь действительно калечит, как физически, так и морально. И, как выясняется, еще и эмоционально.

– Да, к такому нелегко приспособиться, – соглашается Гаррет.

– У вас с Уэллси были какие-то проблемы, когда ты присоединился к высшей лиге?

– Конечно. Когда ты постоянно в разъездах, отношения становятся напряженными.

Мой палец скользит по наклейке на бутылке пива.

– И как вы их разряжаете?

Он пожимает плечами.

– Не могу точно ответить. Мой совет? Проводите время вместе так часто, как можете. Встревайте в столько приключений, сколько…

– Приключений?

– Да, мы с Уэллси в первые несколько месяцев едва выходили из дома. Мы так уставали, что просто сидели и смотрели «Нетфликс», как пара зомби. Это было плохо для нас, и я не думаю, что это было хорошо для отношений, если честно. Мы сидели дома взаперти. Она бренчала на своей гитаре, я валялся на диване, и да, иногда приятно просто знать, что она тут, делит с тобой одно пространство.

Я точно знаю, что это значит. Я смотрю телевизор, а Грейс занимается за обеденным столом, я часто смотрю в ее сторону и улыбаюсь маленькой сосредоточенной складке у нее на лбу. Меня подмывает подойти к ней и поцеловать эту крохотную бороздку, разгладить ее губами. Но я оставляю ее работать, улыбаясь сам себе и просто наслаждаясь тем фактом, что она – подле меня.

– Но иногда чувствуешь себя так отчужденно, даже если вы вместе, – продолжает Гаррет. Он делает еще глоток пива. – Вот тогда в отношения нужно привнести новые ощущения. Пойти прогуляться. Поехать в новый район, побывать в новом ресторане. Просто все время создавать общие воспоминания и опыт. Хороший или плохой, все будет сближать вас.

– Мы развлекаемся, – протестую я.

– Например?

Я подмигиваю.

– Например, ролевые игры.

– Неплохо. Но я не говорю о сексе. Секс не помешает, очевидно, но… суть в том, чтобы сделать ее главной в своей жизни. Показать ей, что хоккей – не весь твой мир, пусть даже кажется, что это так. А если все остальное не сработает, неделя на Карибах творит чудеса.

– Чувак, когда ты находишь на это время? У нас едва есть одна-другая ночь, не говоря уже о целой неделе.

– Все реально. На следующей неделе в канун Нового года у нас две свободные ночи, – напоминает он мне. – Рядом с домом есть куча мест, куда можно пойти.

– И правда. В Новой Англии. Зимой.

– Чувак, – он кривится. – Скачай приложение. Найдешь кучу маленьких лыжных баз и отелей, и все это в нескольких часах езды.

– Точно. – И Грейс любит кататься…

Я обдумываю это. Скоро у нас будет перерыв, а затем – еще один долгий период выездных игр. Я определенно хочу… нет, мне нужно провести время с моей девушкой перед следующей моей поездкой. Я боюсь, что, если не сделаю этого, расстояние между нами будет только расти. Пока, в конце концов, строить мосты станет уже невозможно.

Когда мы через полчаса расходимся по своим комнатам, я все еще переживаю по этому поводу. К счастью, игра меня отпустила, и теперь я измотан и знаю, что засну, как только голова коснется подушки. Завтра у нас ранний рейс до Феникса.

– Увидимся завтра, – говорит Гаррет, прежде чем завернуть за угол. Комнаты всех членов команды находятся на одном этаже, а Гаррета поселили в другое крыло.

– Увидимся, братан.

Я вытаскиваю из заднего кармана ключ-карту и провожу ей над дверной ручкой, открывшейся со щелчком. Мне вдруг кажется, будто что-то не так. Входя во тьму, я ясно помню, что оставлял свет включенным, когда отправился на встречу с Гарретом. Теперь тени окутывают меня, заставляя волосы на затылке встать дыбом.

Следующий предупреждающий звоночек – тихий шорох на кровати.

Стоп. А что, если я не в той комнате? Но нет, это невозможно. Я ведь использовал свою ключ-карту, чтобы войти.

– Ну же, суперзвезда. Не заставляй меня ждать всю ночь, – воркует хрипловатый женский голос.

Я едва не выпрыгиваю из шкуры. Какого хрена?

Поток адреналина проносится по венам, когда я хлопаю по стене, чтобы включить свет. Вспышка света заполняет комнату, четко освещая обнаженную женщину, раскинувшуюся на моей огромной кровати так, будто она позирует для календаря. Одну руку она закинула за голову, темные волосы каскадом падают на плечо и веером рассыпаются по моей подушке. В глаза бросаются грудь, ноги и изгиб задницы, и лишь потом я заставляю себя взглянуть ей в лицо. Я мгновенно узнаю ее.