Рубеж Стихий. Книга первая. Забытая правда

Силы разом покинули Элеонору. Она поняла – Рысь не передумает. Внезапно захотелось вновь стать маленькой девочкой. Старый Грант, давно умерший отец Рыся, усаживал ее на колени и пел смешную песенку про мальчика-огонька, который гас от собственных слез. Не к месту подумалось, что Рысь никогда не вел себя так с Ликой.

– Ну хоть на что-то я в твоем представлении имею право. – Элеонора нервным движением смахнула с лица выбившуюся прядь, чувствуя, как полыхают щеки. – Это наш сын, Рысь.

– И его с детства растили воином, а не управителем стихийных каминов. Он справится.

– Ты уверен? А как же Лика?

– Сперва она, вероятно, окажется в относительной безопасности. – Он пожал плечами. – А потом, если все пойдет по плану, это уже будет не важно.

В его устах все звучало так просто. При мысли о разлуке с даллой сына к глазам подступили слезы. Элеонора была очень привязана к чуткой, открытой, жизнелюбивой Лике.

– Так нужно, Элеонора. – Рысь встал напротив и положил руки ей на плечи. – И от нашего желания ничего не зависит.

Потом были долгие месяцы, складывающиеся в годы. Ее робкая надежда, тянущиеся часы разговоров, когда далл вновь и вновь пытался объяснить ей, почему они так поступают. В душе Элеонора благодарила его за эти объяснения, она знала, что это дается ему непросто. Но простить Рыся так и не смогла. Холодные зимы, бесконечные отлучки далла. Отъезд Лики, казнь чтящего, потерянность Рут, боль Мика, огромная, почти осязаемая. И вот теперь – этот день.

Пора было брать себя в руки и продолжать подготовку к празднику.

1009 год от сотворения Свода, Дубы, тридцать первый день третьего летнего отрезка

Мик

Мику казалось, что этот странный день тянется просто бесконечно. Впереди ждал еще долгий праздничный вечер, а он уже чувствовал себя совершенно вымотанным.

Выйдя несколько часов назад из кабинета Рыся, Мик мечтал только о том, чтобы рухнуть на кровать в своей комнате и забыться хоть на сколько-нибудь. Но этому плану не суждено было осуществиться. Сперва наконец прибыл целитель, и Мик оставался с Рут, пока тот, охая и причитая, залечивал ей руки. Когда же он ушел, взяв с Рут слово не творить несколько дней, Мика затребовала к себе в пристань Ласка. Ей срочно надо было знать, почему все-таки состоялся полет на Стреле. Потом маме понадобилась помощь с корреспонденцией. Они вместе долго и нудно разбирали десятки записок и приглашений, которые слуга-берущий замучился относить к ящику летящей почты. Как будто вдруг его мать решила написать или ответить всей Элементе. А теперь уже пришло время одеваться к празднику.

Пора было идти за Рут, но Мик снова, совсем как сегодня утром, тянул время. Рысь с Элеонорой уже улетели на Стриже, лучшем воздушном корабле в поместье, и дом казался странно притихшим после дневной суматохи. Вслушиваясь в тишину, Мик вновь и вновь прогонял в голове события сегодняшнего дня.

В кабинете у отца его охватила странная паника. Мик готов был к взбучке за полет с Лаской – Рысь никогда не медлил с наказаниями и не терпел непослушания. Это можно было пережить, Мик уже придумал им с Рут оправдание. Втайне он даже надеялся, что их накажут и поручат какое-нибудь скучнейшее занятие вроде чистки стихийных каминов или уборки библиотеки, и тогда не придется идти на праздник. Но, войдя в комнату, Мик вдруг каким-то шестым чувством понял: что-то не так. Мать при виде них с Рут быстро отвернулась к полке с книгами, и он не успел разглядеть выражение ее лица. Отец, по своему обыкновению, стоял у окна-пристани спиной к вошедшим.

– Как твои руки, Рут? – начал Рысь без приветствия. Голос звучал, как обычно, твердо, но в нем слышались усталость и какая-то безучастность.

– Уже чуть лучше, спасибо. Правда, несколько дней я, скорее всего, не смогу творить.

– Ничего страшного, во всяком случае, завтра тебе это точно не понадобится. – Рысь повернулся и пристально посмотрел на них. По его взгляду невозможно было угадать, о чем он думает в эту секунду. – У меня для вас поручение в архиве чтящих. Необходимо будет найти для меня дело Тима Верта. Жду вас с ним завтра у себя.

В подобном поручении не было ничего странного, Рысь и раньше часто отправлял Мика и Лику на такую работу. В архиве чтящих хранилось море информации о различных сражениях, великих творцах и их творениях, императорской династии и приближенных семьях, а также данные о Рубеже Стихий и текущей ситуации в империи. Чтящие, ответственные за архив, скрупулезно, день за днем собирали по крупицам информацию и систематизировали ее. Кроме них самих входить туда имели право исключительно творцы. На задания подобного рода – необходимые, совершенно неопасные и довольно скучные – почти всегда отправляли именно юных даллов.

– Мне понадобится сегодня твоя помощь с письмами, Мик, – внезапно подала голос Элеонора, не поворачиваясь к ним.

– Хорошо, мама. Это все?

– Да, можете быть свободны. – Мику показалось, что отец вдруг опустил плечи.

Про Стрелу никто даже и не вспомнил.

Рут явно была рада такому раскладу, опасаясь гнева Элеоноры и Рыся. Но Мик вышел порядком озадаченный. Спускать что-то с рук не было в правилах его родителей, Рысь строго следил за жесткой дисциплиной в доме (что не мешало им с Лаской и Ликой все детство устраивать многочисленные шалости). Что-то было не так – отец откуда-то знал об ожогах Рут, но ни словом не обмолвился о происшествии в тренировочном зале. Позже, вечером, Мик пытался поговорить об этом с Элеонорой. Но мама ловко уходила от ответов, заваливая его работой все больше. Обычно собранная и энергичная, сегодня она то и дело путала нужные адреса и имена, по многу раз переписывая письма. Ее рассеянность и печальный взгляд еще больше озадачили Мика. Что-то очень важное явно происходило, но невозможно было в этом разобраться или хоть как-то на это повлиять.

Погруженный в размышления, Мик устало потер лицо руками. Чувство собственного бессилия с детства было одним из самых ненавистных ему. Надо умыться ледяной водой и одеваться – Рут наверняка уже готова.

1009 год от сотворения Свода, Речные Камни, тридцать первый день третьего летнего отрезка

Кай

Кай с усилием откашлялся, выплевывая остатки воды. Легкие разрывало от боли, перед глазами мелькали красные и черные пятна, волнами накатывала дурнота. Вот и все. Он выжил, и на этот раз тоже.

– Вставай. – Баст старательно избегал смотреть на сына, скользя ленивым взглядом по комнате. – Вставай и выметайся, ко мне скоро должны прийти.

Кай оперся о стоявшее рядом кресло и попытался встать. Ноги дрожали. Он отбросил с лица прилипшую темную прядь и неуклюже двинулся к двери.

– Надеюсь, ты понял свою ошибку и впредь такого не повторится. – Баст по-прежнему отводил взгляд, и в голосе его слышалась скука. – Урок усвоен?

– Да, отец, – хрипло ответил Кай. Горло нещадно саднило.

– Прочь, ты задерживаешь меня.

Майя уже ждала за дверью. Как обычно, молча протянула сухой шерстяной плед и неторопливо зашагала рядом. Кай был благодарен ей за эту тишину, отсутствие суетливых расспросов о его самочувствии и сострадательных причитаний. Достаточно просто быть рядом, на большее у него все равно сейчас не хватало сил.

У него в комнате уже горел заботливо разожженный Майей стихийный камин, на столике перед которым дымились чашки с горячим травяным отваром. Не переодеваясь, Кай рухнул в кресло и закрыл глаза, откинув голову назад. Все тело ломило, его бил озноб, а назавтра наверняка поднимется температура.

Майя свернулась клубочком в кресле напротив и смотрела в пламя. Дорогой каминный кирпич, вылепленный из лучшей глины Ангории, почти не обгорал и оставался кипенно-белым. Снаружи камин украшала изящная лепнина, изображавшая запутавшихся в водорослях морских жителей. Ее вид был настолько привычным, что Кай с Майей уже давно не обращали внимания на эту изысканную красоту.

– Это из-за того, что произошло днем. – Кай наконец подал голос и поднял взгляд на Майю. Говорить по-прежнему было довольно больно. – В зале. Я не смог дать настолько подробный отчет, насколько ему это требовалось.

Кай знал, что для отца любой повод был хорош и достаточен.

– И никто бы не смог, – Майя пожала плечами. – Ты же видел лицо чтящего, когда все случилось. Он сам, по-моему, был готов уйти в Стихию от страха. Зато теперь становится понятно, почему Баст так заинтересован в этой мыши. – Она презрительно сморщила нос.

Кай понимал, что далла не пытается успокоить его, а просто говорит о том, что произошло. Не в их правилах было друг друга жалеть. И все же от слов Майи становилось чуть спокойнее.

– Я стоял совсем рядом, но все равно не понял почти ничего. – Кай вглядывался в пляшущие языки пламени. – Это был чудовищный выброс Стихии, так и оставшийся по большей части намерением. Зачем Рут это сделала? Почему не довела до конца? Как вообще умудрилась? Я бездарней ее творений не встречал ничего в жизни. Я и то лучше бы сражался творениями Огня. Что-то здесь не так.

– Брось, не зря же ее истинной Стихией оказался Огонь, – махнула рукой Майя. – Сильный творец, сама не подозревала об этом, вот и с трудом совладала со Стихией. Я слышала, так бывает. Его Величеству такие творцы очень нужны, но на коротком поводке. Поэтому и отрядили нас. Кажется, все довольно просто, хоть и необычно.

Майя изящным движением откинула пепельные волосы на спину и взяла со стола дымящуюся чашку. Кай любил в ней эту спокойную рассудительность, умение не поддаться эмоциям. В такие минуты далла напоминала юркую серебристую змейку, холодную и ядовитую.

Пока Кай переодевался в сухое, Майя внимательно вчитывалась в письмо с новым заданием, которое выдал Баст. Сегодня, как это часто случалось, конверт был смят и подмочен с одной стороны. Отец отдал его Каю в самом начале встречи, до пытки водой. Сами задания никогда не произносились вслух, даже если исполнялись в пределах одной комнаты. Кай порой задумывался, какими странными мерами безопасности это было продиктовано, но не решался поговорить об этом с Бастом.

– Ты читал? – Майя недовольно швырнула письмо обратно на столик. – Час от часу не легче, мы такими темпами скоро окажемся в кварталах мастеров или домах берущих.

– Да, еще у отца в кабинете, – кивнул Кай. – Понятия не имею, чем Авруму могли не угодить эти безобидные городские сумасшедшие. Вроде за ними уже когда-то была слежка, но, кроме крайней наивности и глупости, ничего замечено не было. А если за это сажать в Водные тюрьмы, то половина творцов уже бы точно была там.

Майя хмыкнула. Не все поручения заканчивались арестами. Иногда они шли по ложному следу или, как в случае с Миком и Рут, просто собирали информацию. Но наперед никогда нельзя было сказать.

– Они должны быть на сегодняшнем празднике. Вот и начнем. – Майя недовольно посмотрела на измятое мокрое письмо. Внезапное узнавание озарило ее лицо. – Постой, это не та самая Дарина?

Кай уже переоделся и теперь стоял напротив, облокотившись на спинку кресла. При упоминании этого имени настроение сразу резко ухнуло вниз. Надежда, что Майя не вспомнит или промолчит, не оправдалась.

– Да, по всей видимости, она. – Кай старался говорить равнодушно, но воспоминания о былом унижении заставляли голос предательски дрожать.