Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках
– Какая у тебя красивая кожа… – говорю я, отводя волосы с лица и раздвигая ноги Аны пошире. Нежно целую ее в плечо.
– Почему ты в рубашке? – спрашивает она.
Все-то ей надо знать. Откидываюсь назад, снимаю рубашку и бросаю на пол. Раздевшись донага, ложусь сверху на Ану. Кожа у нее теплая, так и сливается с моей.
Хм, к этому я смог бы привыкнуть.
– Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя еще раз? – шепчу я в ухо и целую. Она восхитительно извивается подо мной.
Нет, детка, так не пойдет. Лежи смирно!
Бегло провожу рукой по спине, по внутренней стороне бедра, потом обратно и раздвигаю ее ноги так, чтобы она оказалась распростерта подо мной. Ана начинает тяжело дышать. Надеюсь, это от вожделения. И вот она лежит подо мной смирно. Наконец-то!
Глажу ее по попке, плавно опускаюсь сверху.
– Я возьму тебя сзади, Анастейша. – Собираю в кулак ее волосы и мягко тяну, удерживая ее на месте. Она не может пошевельнуться. Руки беспомощно вытянуты, теперь никакого вреда от них не будет.
– Ты моя, – шепчу я. – Только моя. Не забывай.
Свободной рукой добираюсь до клитора и начинаю медленно ласкать его круговыми движениями.
Она пытается дернуться, мышцы напрягаются, однако мой вес крепко прижимает ее к кровати. Провожу зубами по щеке до подбородка. Ее сладкий аромат чуть перебивает запах наших сплетенных тел.
– Ты пахнешь божественно, – бормочу я, утыкаясь носом ей за ухо.
Она начинает вращать бедрами в такт движениям моего пальца.
– Не дергайся, – предупреждаю я.
Или я остановлюсь… Медленно ввожу в нее большой палец, ритмично нажимая на переднюю стенку влагалища. Она стонет и напрягается, пытается пошевелиться.
– Нравится? – поддразниваю я и чуть прикусываю зубами мочку уха. Мои пальцы продолжают терзать клитор, я то ввожу их внутрь, то вынимаю. Она напрягается, но пошевелиться не может.
Ана громко стонет, зажмурив глаза.
– Ты снова мокрая, и так быстро. Очень податливая. Мне это нравится.
Ладно, теперь посмотрим, насколько далеко ты способна зайти. Вынимаю палец из влагалища.
– Открой рот, – командую я и сую большой палец ей в рот. – Теперь ты знаешь свой вкус. Соси, детка.
Она отчаянно сосет мой палец… Черт возьми! На миг представляю у нее во рту свой член.
– Я хочу трахнуть тебя в рот, Анастейша, и скоро я так и сделаю. – У меня сбивается дыхание.
Она сжимает зубы вокруг моего пальца и больно кусает. Ох, черт! Тяну ее за волосы, она ослабляет хватку.
– Какая капризная девочка. – В голове проносятся виды наказания за открытое неповиновение, которые я мог бы применить, будь она моей сабой. При мысли об этом мой член резко увеличивается. – Лежи тихо, не двигайся.
Хватаю с прикроватного столика еще один презерватив, разрываю фольгу и раскатываю по члену латекс. Ана лежит неподвижно, лишь спина то вздымается, то опадает: она задыхается в предвкушении. Она великолепна. Склоняюсь над ней, хватаю за волосы и придерживаю так, чтобы она не могла повернуть голову.
– На этот раз все будет очень-очень медленно, Анастейша.
Она хватает воздух ртом, и я медленно вхожу в нее до самого предела. Черт! До чего приятно.
Выхожу из нее, делаю круговое движение бедрами и снова вхожу. Она стонет, напрягает руки и ноги в тщетной попытке пошевелиться. Ну уж нет, детка! Ты будешь лежать смирно. Я хочу, чтобы ты как следует все прочувствовала. Получила максимум удовольствия.
– Так приятно тебя чувствовать, – говорю я и повторяю движение, вращая бедрами. Медленно вхожу. Выхожу. Вхожу. Выхожу. Ее начинает бить дрожь. – Нет, детка, не сейчас.
Я не дам тебе кончить сразу. Хочу насладиться тобой сполна.
– Пожалуйста… – стонет она.
– Я хочу, чтобы тебе было больно, детка. – Отстраняюсь и снова скольжу внутрь нее. – Я хочу, чтобы завтра каждое твое движение напоминало тебе, что ты была со мной. Ты моя.
– Прошу тебя, Кристиан, – умоляет она.
– Чего ты хочешь, Анастейша? Скажи мне. – Я продолжаю медленную пытку. – Скажи мне.
– Тебя, ну, пожалуйста. – Я довел ее до умопомрачения.
Она хочет меня. Хорошая девочка.
Увеличиваю ритм, и ее тело откликается дрожью. Между толчками я произношу по одному слову:
– Ты. Такая. Сладкая. Я. Так. Тебя. Хочу. Ты. Моя. – Прижатые к кровати руки и ноги Аны дрожат от напряжения. Она на грани. – Кончай, детка! – рычу я.
Она немедленно содрогается в конвульсиях и кончает, выкрикнув мое имя в подушку. Этот звук и меня заставляет достичь кульминации, я в изнеможении падаю сверху.
– Черт, Ана, – шепчу я, чувствуя себя опустошенным, но при этом испытываю и невероятный душевный подъем. Тут же выхожу из нее и откатываюсь на спину. Она сворачивается в комочек рядом, и пока я сдергиваю презерватив, закрывает глаза и проваливается в сон.
Воскресенье, 22 мая 2011
Резко просыпаюсь, переполненный страхом и чувством вины. Страх меня не удивляет, а вот чувство вины откуда появилось? Неужели это из-за того, что я трахнул девственницу? Я ненавижу испытывать это чувство, и я так много сделал, так далеко продвинулся, чтобы никогда не допускать его. Елена считает, что я родился на свет с необъятным чувством вины, но она ошибается. Это чувство скорее вбили в меня. И я не дам этому произойти вновь.
Анастейша Стил лежит, прильнув ко мне. Радиобудильник показывает четвертый час ночи. Ана спит, как невинный младенец. Хм, уже не такой уж невинный и вовсе не младенец.
Я могу разбудить ее и снова трахнуть. Определенно, ее пребывание в моей постели имеет целый ряд преимуществ.
Грей, не ерунди! Трахнуть ее пришлось ради достижения цели, это был всего лишь приятный отвлекающий маневр. Да. Весьма приятный.
Какого хрена, просто секс!
Закрываю глаза в тщетной попытке заснуть. Комната буквально переполнена Аной: повсюду ее запах, ее легкое дыхание и воспоминания о моем первом ванильном сексе. Меня захлестывают впечатления: Ана страстно запрокидывает голову, выкрикивает мое имя, точнее, его едва узнаваемую версию, безудержно стремится познать радости секса…
Мисс Стил – на редкость развратная штучка. Дрессировать ее будет одно удовольствие. Мой член согласно дергается.
Проклятье!
Спать не могу, хотя сегодня мне мешают не кошмары, а малютка мисс Стил. Встав с кровати, собираю валяющиеся на полу презервативы, завязываю их узлом и бросаю в мусорную корзину. Из комода достаю пижамные штаны и надеваю. Бросив долгий взгляд на обворожительную женщину в моей постели, отправляюсь на кухню. Пить хочу.
Опрокинув в себя стакан воды, решаю заняться тем же, что делаю всегда при бессоннице – проверяю электронную почту у себя в кабинете. Тейлор вернулся и спрашивает, понадобится ли мне еще «Чарли Танго». Должно быть, Стефан спит внизу. Пишу «нет», хотя в данное время суток это и так понятно.
В гостиной сажусь к роялю. В музыке я нахожу утешение, забываюсь на долгие часы. Играть я научился в девять, но страсть пришла гораздо позже, когда у меня появился собственный инструмент и отдельное жилье. И Элиот перестал отираться неподалеку, изводя меня своими шуточками о медведях, наступивших мне на ухо. Грейс всегда смеялась и говорила, что он делает это от зависти, ведь самому-то и пары аккордов не удалось освоить.
Когда тянет от всего на свете отвлечься, я сажусь играть. Сейчас я и думать не хочу о том, что сделал непристойное предложение девственнице, трахал ее и вдобавок открыл свой образ жизни человеку, который не имеет ни малейшего сексуального опыта. Положив руки на клавиши, начинаю играть и погружаюсь в музыку Баха.
Краем глаза замечаю движение и поднимаю взгляд. У рояля стоит Ана. Завернулась в одеяло, растрепанные волосы локонами падают на спину, глаза сияют. Не могу на нее налюбоваться.
– Прости. Я не хотела тебе мешать.
Почему она извиняется?
– Это я должен просить прощения. – Доигрываю последние ноты и встаю. С упреком добавляю: – Почему ты не в кровати?
– Какая красивая пьеса. Бах?
– Переложение Баха, но, вообще-то, это концерт для гобоя Алессандро Марчелло.
– Восхитительно, только очень грустно.
Грустно? Люди часто используют это слово применительно ко мне.
– Позволено ли мне говорить откровенно, господин? – Лейла становится передо мной на колени, а я тем временем работаю.
– Говори.
– Господин, вы сегодня особенно грустны.
– Да неужели?
– Да, господин. Могу ли я что-нибудь для вас сделать?..
Прогоняю мысли о прошлом. Ана должна быть в кровати. Снова ей об этом напоминаю.
– Я проснулась, а тебя нет.
– Мне трудно уснуть, я привык спать один. – Какого черта я оправдываюсь? Обнимаю ее за голые плечи, наслаждаясь гладкостью кожи, и веду обратно в спальню.
– И давно ты играешь? У тебя здорово получается.
– С шести лет, – отрывисто бросаю я.
– А-а.
Думаю, намек она поняла: я не желаю вспоминать о детстве.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, включая ночник.
– Нормально.
На простынях кровь – свидетельство утраченной девственности. Ана бросает на меня взгляд, потом краснеет и отворачивается.
– У миссис Джонс будет пища для размышлений.
Вид у Аны смущенный. Милая, это всего лишь тело. Приподнимаю рукой ее подбородок, запрокидывая голову назад, чтобы взглянуть ей в глаза. Собираюсь прочесть небольшую лекцию о том, как не надо стыдиться собственного тела, и тут она тянется к моей груди.
Черт! Делаю шаг назад, чтобы она меня не достала. Внезапно накатывает тьма. Нет! Не прикасайся ко мне!
– Ложись спать, – приказываю я гораздо более резко, чем хотел. Надеюсь, она не заметила мой страх. Ана широко распахивает глаза – то ли от растерянности, то ли от обиды. Проклятье! Примирительно добавляю: – Я приду и лягу рядом с тобой.
Из ящика комода достаю футболку и поспешно натягиваю. Хоть какая-то защита.
Она стоит и потрясенно на меня смотрит.
– Спать, – еще настойчивее повторяю я.
Она залезает обратно в постель, я ложусь позади и обнимаю. Зарываюсь лицом ей в волосы, вдыхаю ее сладкий аромат: осень и яблони. Лежа ко мне спиной, она не может ко мне прикоснуться, поэтому я решаю побыть с ней рядом, пока она не заснет. Потом встану и немного поработаю.
– Спи, милая Анастейша. – Целую ее и закрываю глаза. Ноздри заполняет чудный запах, напоминая мне о счастливых временах, когда я был сыт и доволен…
Мамочка сегодня счастливая. Она поет. Поет о том, при чем тут любовь. И готовит еду. И поет. Это случается так редко, но, когда это происходит, меня тоже наполняет теплое счастье. Она рядом, она такая красивая.
В животике у меня урчит. Она готовит вафли с беконом. Как хорошо они пахнут! Мой животик любит вафли с беконом. Как хорошо они пахнут!
Открываю глаза. Комната залита светом, из кухни струится аромат, от которого у меня слюнки текут. Бекон. Я сбит с толку. Гейл гостит у сестры. Неужели вернулась?
Потом вспоминаю. Ана.
Взглянув на радиобудильник, вижу, что время позднее. Выпрыгиваю из кровати и устремляюсь на запах.
Ана надела мою рубашку, волосы заплела в косички, приплясывает под музыку. Только я не слышу ни звука. Она в наушниках. Меня не замечает. Сажусь на табурет у стойки и смотрю шоу. Она взбивает яйца, переминается с ноги на ногу, косички подпрыгивают в такт ее движениям, и я замечаю, что она без нижнего белья.
Умница.
Пожалуй, она самая неуклюжая особь женского пола, которую я видел в жизни. Это одновременно забавно, очаровательно и удивительно возбуждает. Размышляю, какими способами я мог бы исправить ее координацию. Она поворачивается, замечает меня и застывает на месте.
– Доброе утро, мисс Стил. Я вижу, вы бодрая с утра. – С косичками она выглядит совсем юной.
– Я хорошо спала, – бормочет она.
– С чего бы это? – насмешливо спрашиваю я и понимаю, что и у меня со сном проблем не было. Времени десятый час. Когда я в последний раз просыпался позже половины седьмого? Вчера. После того как спал с ней в одной кровати.
– Ты голодный? – спрашивает она.
– Очень. – Сам не знаю, говорю я о еде или о ней.
– Блинчики и яичница с беконом?
– Было бы неплохо.
– Не знаю, где у тебя подставки под тарелки… – растерянно говорит она. Похоже, смущается, ведь я видел, как она приплясывала. Сжалившись, предлагаю накрыть на стол и добавляю: – Хочешь, включу какую-нибудь музыку, чтобы ты могла под нее… хм… танцевать?
Ее щеки заливаются краской, и она опускает глаза в пол. Черт, я ее расстроил.
– Ну, пожалуйста, продолжай. Это очень забавно.
Надувшись, она поворачивается ко мне спиной и с жаром взбивает яйца. Понимает ли она, насколько это неуважительно по отношению к такому человеку, как я?.. Ясное дело, не понимает, и по неведомой мне причине я расплываюсь в улыбке. Тихонько подкрадываюсь и дергаю ее за косичку.
– Мне нравится. Но это тебя не спасет.
Только не от меня. Только не после того, как ты стала моей.
– Тебе омлет или глазунью?
Она спрашивает с такой важностью, что невольно тянет рассмеяться. Но я сдерживаюсь.
– Омлет, хорошенько взбитый, – отвечаю я, тщетно пытаясь сохранять невозмутимый вид. Она тоже старательно прячет улыбку и продолжает готовить.
Ее улыбка меня завораживает. Поспешно кладу на стол подставки под тарелки и гадаю, когда я делал это в последний раз. Никогда. Обычно в выходные все работы по дому выполняет моя саба.Только не сегодня, Грей, потому что она вовсе не твоя, по крайней мере пока…
Наливаю нам обоим апельсинового сока и ставлю кофе. Она не пьет кофе, только чай.
– Ты будешь чай?
– Да, если у тебя есть.
В буфете нахожу упаковку чая «Английский завтрак», купить которую поручил Гейл. Ну-ну, кто бы мог подумать, что пригодится?
При виде чая Ана хмурится:
– Похоже, ты все предвидел заранее?
– Неужели? По-моему, мы еще ничего не решили, мисс Стил, – отвечаю я с угрюмым видом.
Напрасно она считает себя слишком предсказуемой и доступной. Добавляю самоуничижение в список ее качеств, над которыми следует поработать.
Она избегает смотреть мне в глаза, нарочито старательно возится с завтраком. Водружает на подставки две тарелки, потом достает из холодильника кленовый сироп. Поднимает глаза и видит, что я жду, пока она сядет.
– Мисс Стил… – Я указываю, где ее место.
– Благодарю вас, мистер Грей, – подчеркнуто вежливо отвечает она, забирается на табуретку и морщится.
– Сильно болит? – Обостренное чувство вины меня удивляет. Я бы снова ее трахнул, к примеру, после завтрака, но если ей больно, то это исключено. Возможно, удастся поразвлечься с ее ротиком.
Она снова вспыхивает.
– Честно говоря, мне не с чем сравнивать, – язвительно замечает она. – Ты хочешь посочувствовать?
Ее саркастичный тон меня задевает. Будь она моей, я бы ее отшлепал, возможно, прямо на кухонной стойке.
– Нет, я лишь хотел узнать, можем ли мы продолжить твое обучение.
– О-о! – У нее перехватывает дыхание.
Да, Ана, днем тоже можно заниматься сексом. И особенно интересует меня твой дерзкий ротик.
Пробую завтрак и прикрываю глаза от удовольствия. На вкус очень даже ничего. Глотаю и обнаруживаю, что она по-прежнему на меня смотрит.
– Ешь, Анастейша, – приказываю я. – Кстати, вкусно.
Готовить она умеет, причем отлично.
Ана кладет в рот кусочек омлета, задумчиво возит вилкой по тарелке. Прошу ее не кусать губу.
– Меня это отвлекает. А поскольку я знаю, что под моей рубашкой ты вся голая, отвлекает довольно сильно.
Она машинально вертит чайный пакетик, то и дело макая его в чашку.
– Какого рода обучение ты имеешь в виду?
Ее любопытство не знает границ, посмотрим, как далеко она сможет зайти.
– Ну, поскольку тебе там больно, начнем осваивать оральные навыки.
Она захлебывается чаем. Черт! Я не хотел, чтобы девчонка поперхнулась. Мягко хлопаю ее по спине и даю стакан апельсинового сока.
– Конечно, если ты хочешь остаться.
– Я бы осталась на сегодня, если ты не против. А завтра мне на работу.
– Во сколько тебе надо быть в «Клейтонсе»?
– В девять.
– Я привезу тебя к девяти.
Что? Я хочу, чтобы она осталась? Сам удивлен. Да, хочу.
– Мне нужно домой – здесь не во что переодеться.
– Ничего, что-нибудь тебе купим.
Она трясет косичками и нервно жует губу… опять!
– В чем дело? – спрашиваю я.
– Я должна быть дома сегодня вечером.
До чего она упрямая! Не хочу, чтобы она уходила, однако на данном этапе, без соглашения, настаивать я не вправе.
– Ладно, сегодня вечером. Теперь ешь свой завтрак.
Она изучает еду на тарелке.
– Ешь, Анастейша. Вечером ты не поела.
– Я больше не хочу, – заявляет она.
Как меня это бесит!
– Доешь, пожалуйста, – твердо говорю я.
– Откуда у тебя такое отношение к еде? – выпаливает она.
Детка, лучше тебе не знать.
– Я же говорил. Терпеть не могу, когда выбрасывают пищу. Ешь! – Яростно зыркаю на нее. Не провоцируй меня, Ана.
Смотрит исподлобья и принимается за еду.
Глядя, как она отправляет в рот вилку за вилкой, я успокаиваюсь. Эта женщина постоянно бросает мне вызов. С таким я еще не сталкивался. Для меня это внове. В этом ее особое очарование.
Ана заканчивает, и я забираю у нее тарелку.
– Ты готовила – я убираю со стола.
– Очень демократично, – замечает она, выгнув бровь.
– Да. Нетипично для меня. Когда я закончу, мы примем ванну. – И я смогу проверить ее владение языком. Делаю быстрый вдох, чтобы справиться с моментально возникшим возбуждением.
– Как скажешь.
Проклятье! Звонит ее мобильный, и она уходит в глубь комнаты, увлекшись разговором. Замираю у раковины и наблюдаю. Она встает возле застекленной стены, утренний свет вычерчивает силуэт ее тела в моей белой рубашке. Во рту мигом пересыхает. Она стройная, ноги длинные, грудь и задница отменные.
Не прерывая разговора, поворачивается ко мне, и я принимаю деловой вид. Отчего-то мне не хочется, чтобы она заметила, как я бросаю на нее страстные взгляды.
Кто ей звонит? Слышу имя Каваны и настораживаюсь. Что там она говорит? Наши взгляды встречаются. О чем ты с ней беседуешь, Ана?
Она отворачивается и вешает трубку, потом идет ко мне, соблазнительно покачивая бедрами под моей рубашкой. Стоит ли ей знать, что я вижу?
– Скажи, а этот договор о неразглашении… к чему относится? – спрашивает она, следуя за мной по пятам к буфету.
– А в чем дело?
Она делает глубокий вдох.
– Ну, у меня есть пара вопросов про секс. Я бы хотела задать их Кейт.
– Спроси у меня.
– Кристиан, при всем уважении… – Ана умолкает. Неужели стесняется? – Вопросы чисто технические. Я не буду упоминать Красную комнату боли, – выпаливает она.
– Красную комнату боли? – Что за херня?! – Это комната наслаждений, Анастейша. Поверь мне. И, кроме того, твоя подруга спит с моим братом. Лучше бы ты ей ничего не рассказывала.
Не хочу, чтобы Элиот знал подробности моей интимной жизни. Он потом с меня живого не слезет.
– А твоей семье известно о твоих… э-э… склонностях?
– Нет. Их это не касается. – Ей не терпится спросить еще о чем-то. Я встаю перед ней и всматриваюсь в ее лицо. – Что ты хотела узнать?
– Ничего существенного, – шепчет она.
– Ну, можно начать с того, было ли тебе хорошо прошлой ночью? – Ответа жду практически не дыша. От него зависит вся наша сделка.
– Очень, – отвечает она и награждает меня ласковой и страстной улыбкой.
Это я и хотел услышать.
– Мне тоже. У меня никогда раньше не было ванильного секса. Надо сказать, у него есть свои преимущества. Или, может, это из-за тебя.
Мои слова ее удивляют и радуют. Я провожу большим пальцем по ее пухлой нижней губе. Мне не терпится снова прикасаться к ней…
– Пойдем, примем ванну.
Целую ее и веду за собой.
– Стой здесь, – приказываю я и открываю кран, потом добавляю в горячую воду ароматическое масло. Ванна наполняется быстро, Ана смотрит на меня изучающе. По идее, любая женщина, которую я собираюсь искупать, должна ждать, скромно потупив глаза. Любая, но не Ана. Она не отводит взгляда, в котором светятся любопытство и предвкушение. При этом она скрестила руки на груди – прикрывается, стесняется. Это возбуждает. Она никогда не принимала ванну с мужчиной. Я стану первым. Снова.
Выключив воду, я снимаю футболку и протягиваю Ане руку.
– Мисс Стил… – Она принимает приглашение и становится в ванну. – Повернись ко мне, – командую я. – Губа у тебя действительно вкусная, готов подтвердить, и все-таки перестань ее кусать. Когда ты так делаешь, мне хочется тебя трахнуть, а у тебя еще там не зажило, ясно?
Она делает глубокий вдох, губу выпускает.
– Ну вот. Ты все понимаешь. – Все еще стоя, она с готовностью кивает. – Отлично.
Рубашку она так и не сняла, и я вынимаю из кармана ее айпод и кладу его на край раковины.
– Вода и айпод – не самое лучшее сочетание. – Берусь за кромку белой рубашки и стаскиваю ее. Отступаю на шаг, чтобы полюбоваться, но Ана тут же опускает голову.
– Эй, – ласково окликаю я, чтобы она подняла взгляд. – Анастейша, ты просто красавица, высший класс. Тебе нечего стесняться.
Приподнимаю ее голову за подбородок. Не прячься от меня, детка.
– Садись.
Она поспешно плюхается в ванну и морщится: больно. Ладно… Зажмуривается, ложится, немного расслабляется и открывает глаза.
– Так и будешь там стоять? – спрашивает она, застенчиво улыбаясь.
– Сейчас приду, подвинься. – Сбрасываю штаны, сажусь позади нее, притягиваю ее к груди и обвиваю ногами поверх лодыжек, раздвигаю их в стороны. Она ерзает, однако я не обращаю внимания и зарываюсь носом в ее волосы. – Как ты хорошо пахнешь, Анастейша.
Она замирает, я беру с полочки гель для душа. Выдавливаю немного себе на ладонь, вспениваю и начинаю массировать ее шею и плечи. Она стонет, развалившись под моими ласковыми прикосновениями.
– Нравится? – спрашиваю я.
– Угу, – довольно мурлычет она.
Мою ее плечи и подмышки, потом подбираюсь к своей первой цели – к груди.
Господи, до чего приятно ее трогать. Груди у нее превосходные. Я мну их, поигрываю ими. Ана стонет и напрягает бедра, дыхание учащается. Она возбуждена. Мое тело мигом откликается, эрекция растет.
Я поглаживаю ее тело, живот и устремляюсь к своей второй цели. Не добравшись до лобка, я берусь за мочалку. Выдавливаю немного геля, начинаю намыливать ее между ног. Мягкими, уверенными касаниями я тру, мою, возбуждаю ее. Ана учащенно дышит, бедра вздымаются в такт движениям моих беспощадных пальцев. Голову опустила мне на плечо, глаза закрыла, изо рта вырываются тихие стоны.
– Вот так, детка. – Провожу зубами вдоль ее мочки. – Вот так.
– Пожалуйста… – хнычет она и пытается высвободить ноги, но я крепко прижимаю их к стенкам ванны.
Довольно. Теперь она вся в пене, и я готов идти дальше.
– Думаю, ты уже чистая, – объявляю я и убираю руки.
– Почему ты остановился? – недоумевает она. Ресницы трепещут, в глазах досада и разочарование.
– У меня на тебя другие планы, Анастейша. – Она тяжело дышит и, если я не ошибаюсь, обиженно надувает губы.
Отлично!
– Повернись. Теперь помой меня. – Она повинуется. Щеки раскраснелись, глаза блестят, зрачки расширены. Приподнимаю бедра, сжимаю рукой член. – Хочу, чтобы ты поближе познакомилась с самой дорогой и лелеемой частью моего тела. Я к нему очень привязан.
Она роняет челюсть, переводя взгляд с пениса на мое лицо и обратно… Я не в силах сдержать злорадную усмешку. Вот оно, воплощенное надругательство над девичьей скромностью.
Однако по мере того, как она смотрит, выражение ее лица меняется. Сначала оно задумчивое, потом оценивающее, и, когда наши взгляды встречаются, в ее глазах я вижу откровенный вызов.
Ну же, мисс Стил!
Восторженно улыбаясь, она тянется к гелю для душа. Ничуть не спеша, наливает немного на ладонь и намыливает обе руки, не отводя взгляд от моего лица. Рот приоткрывается, и она кусает нижнюю губу, проводит язычком по отметине от зубов.
Ана Стил – соблазнительница!
Мой член радостно откликается, становясь все тверже. Она тянется ко мне и обхватывает его рукой. Я со свистом дышу сквозь стиснутые зубы и прикрываю глаза, наслаждаясь моментом.
Здесь меня можно трогать сколько угодно, я вовсе не против… Кладу свои руки поверх ее, показываю, что делать.
– Вот так.
Она усиливает нажим. Ее ладонь движется вверх-вниз под моей направляющей рукой. О да! Умница, девочка.
Выпускаю ее руку, предоставив ей справляться самой, закрываю глаза и отдаюсь установленному ею ритму. О боже!
Почему меня так привлекает ее неопытность? Неужели мне нравится быть для нее первым?
Внезапно она берет мой член в рот и начинает жадно сосать, дразня меня языком. Ни хрена себе!
– О-о… Ана.