Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Первая научная история войны 1812 года

Год написания книги
2017
Теги
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 35 >>
На страницу:
7 из 35
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Это дурная комедия, шутовство – но именно такие сервильные авторы и подобные болезненно нелогичные тезисы вошли в учебную советскую литературу и в сознание масс.

В подобном же состоянии «раздвоения личности» писал в 1954 г. свою брошюру о выдуманном партизанском движении автор с весьма подходящей для данного сюжета фамилией – Бычков. Ах, какие строки, сколько совдеповские «крепостные» писаки умудрялись вмещать эпитетов, усугубляющих и без того злостное нападение врага: «Против захватнического нашествия русский народ начал справедливую Отечественную войну, которая развертывалась в весьма сложной политической обстановке».

 Это первая фраза главы – а вторая фраза и ряд других вносит базовое противоречие в суть первой: «К началу XIX века Россия представляла собой отсталую сельскохозяйственную страну, в которой господствовали феодально-крепостнические отношения».

 Как же это получается: вот рабы являются вещью помещика – и тут вдруг рабы начинают защищать «свободу»?! Но в теории невозможно защищать то, чего у вас никогда не было: даже своей земли, своего дома, своей деревни – ничего своего! И никакой свободы простого передвижения!

Тот же тов. Бычков продолжает описывать прелести свободы, которую надо защищать: «Продолжалась торговля крестьянами и самое беззастенчивое вмешательство помещиков в область чисто личных отношений крепостных крестьян».

 Конечно, советский автор не стал описывать сцены сексуального насилия и разного рода глумления одних православных людей над другими – но и вышеназванный тезис как-то смазывает страх от прихода веселых и свободных граждан из Франции. Продолжим: «По данным И. Игнатович, за первое десятилетие XIX века, с 1801 по 1810 г., в России было 83 крестьянских выступления».

 83 выступления за 9 лет! Это же просто состояние перманентной гражданской войны. Никакая временная драка солдат соседних стран столько не длится! Однако послушаем еще несколько тезисов из упомянутой брошюры: «Александр I был прежде всего царем-крепостником, жестоко подавлявшим крестьянские выступления.

<…> Эксплуататоры крестьян – помещики-крепостники и царские власти опасались, как бы крепостные крестьяне не воспользовались ослаблением помещичьего государственного аппарата во время войны с Наполеоном и не подняли бы общего восстания против царизма и помещиков.

…При формировании ополчения многие помещики заботились прежде всего о доходах своих имений, а не о защите родины. Многие помещики старались дать как можно меньше людей в ополчение, а на тех крестьян, которые вступали в ополчение, стремились получать рекрутские квитанции, с тем чтобы зачесть ополченцев в счет поставляемых рекрутов».

Таким образом, весь этот мрак ненависти сословий друг к другу полностью уничтожает смысл первой фразы агитки. И вообще любому иноземному «врагу» уже просто нечего делать на этом «празднике» войны всех против всех.

Помня о метафорических «говорящих фамилиях», можно упомянуть и Д.Е. Червякова – автора другой 30-страничной бредовой агитки: «Партизанское движение в период подготовки и проведения Кутузовым контрнаступления в 1812 году» (М., 1953). Документы его не интересуют (они бы даже помешали…), зато обильно цитируются И. Сталин и Г.М. Маленков (1902–1988). Прямо на задней стороне обложки и крупным шрифтом гражданам СССР предлагается «вносить вклады в сберегательные кассы».

IV

Важный, малоизвестный и показательный факт: до эффектных высказываний И.В. Сталина (1878–1953), который пытался прикрыть собственный позор бегства и поражения армии в 1941 году путем сооружения мифа о глубокомысленном плане М.И. Кутузова в 1812 году, серьезные ученые за 130 лет не посвятили М.И. Кутузову ни одной монографии! Об этом «кричащем» случае почему-то никто не задумывается. Но факт остается фактом: ни одного серьезного научного исследования за 130 лет – лишь пара балагурных и былинных агиток в первые годы после 1812 года и какие-то конфитюрные упоминания в юбилейных изданиях.

Только в военном 1942 году, после внедрения идеологической директивы сверху, выходит маленькая книжка всего на двести страниц (автор – полковник Н.Е. Подорожный): причем больше ста страниц посвящено унылому пересказу фабулы войны 1812 года (в том числе – без участия М.И. Кутузова), а биографии генерала до проигранной им Наполеону кампании 1805 года – отведено всего 14 страниц (столько же, сколько выделено на специальные разделы о тактике Фридриха Великого, генералов французской революции и лично Наполеона). Почему всего 14 страниц? Потому что писать просто не о чем. До проигранной Аустерлицкой кампании (то есть почти всю жизнь) М.И. Кутузов самостоятельно армиями не командовал – а затем сразу потерпел поражение. Отмечу, что упомянутое издание почти не содержит ссылок на источники, поэтому оно лишь отчасти может именоваться академическим исследованием.

Таким образом, наука на полных основаниях не заметила сего деятеля (М.И. Кутузова) – и только по приказу бандита Кобы-Сталина (в прошлом грабителя инкассаторской машины) советские холуи от «науки» стали строчить типовые книжонки про «великого полководца».

 И первый среди подобных графоманов от пропаганды – П.А. Жилин (1913–1987): не историк, а просто кабинетный служака в погонах, родившийся в селе Воробьёвка Богучарского уезда (Воронежская губерния…) – и сделавший при советском режиме большую карьеру в Москве (но так, по сути, из села и не выбравшийся). Злобный и мстительный деревенский тип (с соответствующей тяжелой физиономией), который долго душил науку и молодых ученых. Иностранных языков П.А. Жилин не знал, но иностранными источниками часто пренебрегал еще и по «идеологическим» причинам. Он не был в состоянии прочитать на языке оригинала ни один из документов французского штаба! Доходило до комизма: к примеру, известного наполеоновского генерала Гийома Матье Дюма (Guillaume Mathieu Dumas: 1753–1837) товарищ Жилин называл «Мэтью Думасом».

 За свою фальсификаторскую брошюрку о М.И. Кутузове ему быстренько выписали Сталинскую премию (1952 г.), а в конце жизни он стал почетным гражданином аж Вязьмы (1985 г.). Вот что товарищ Жилин, не стесняясь ничего и никого (а достойные – или сидят в тюрьме, или в могиле, или в эмиграции), пишет в своей «научной» работе 1950 года: «Огромная заслуга в правильной оценке полководческого искусства Кутузова принадлежит лично товарищу Сталину. …Решительным поворотом во всей литературе, посвященное Кутузову, явился выход в свет материалов Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) – «Михаил Илларионович Кутузов». Руководствуясь указаниями товарища Сталина… и в этих материалах в сжатой, но убедительной форме, рисуется мужественный образ великого русского полководца».

Итак, дорогие читатели, ваш образ «великого полководца» вылез из грязной и сухой лапы бандита и серийного убийцы Кобы (Сталина) – одного из главных преступников прошлого века! А затем эта мерзкая выдумка разошлась по всем учебникам, по всей пропагандистской машине «империи зла» – и в итоге выросло уже не одно поколение зомбированных людей.

К слову об отношении советских «историков» к иностранным языкам: профессор В.Г. Сироткин (1933–2005) мне рассказывал, что будущий декан (в 1957–1971 гг.) исторического факультета МГУ, занимающийся темой революционного движения в России И.А. Федосов (деревня Максимово, 1921–2001, Москва), в послевоенные годы еще долго ходил по факультету в сапогах и говорил: «нам иностранные языки не нужны – пусть они, если хотят, наш учат».

Важно подчеркнуть, что и после тоненьких книжонок о выдуманном «контрнаступлении» М.И. Кутузова именно монографических биографий полководца в СССР также не выходило (за исключением антинаучной книжки уже упомянутого П.А. Жилина): то есть он существовал просто как мифический образ в учебниках и на пропагандистских плакатах, но научно почти не изучался.

При этом советские авторы не гнушались производить самые злостные фальсификации. К примеру, опубликованная в книжке П.А. Жилина схема Бородинского сражения, была намеренно искажена!

 И именно эта схема использовалась во всех школьных и институтских учебниках, атласах и наглядных пособиях. В итоге она автоматически стала самой популярной и в сегодняшнем интернете. А все началось с обычной фальсификации в одном издании советской эпохи. Но за неимением альтернативы и монопольным влиянием того же П.А. Жилина подобный подлог не был освистан сразу же – а затем успешно распространился.

Одним из двух (наряду с П.А. Жилиным) главных «монополистов» темы войны 1812 года в советской историографии 1940–1980-х гг. был Любомир Григорьевич Бескровный (1905–1980). Он окончил Кубанский педагогический институт, а затем стал полковником в Москве… Л.Г. Бескровный стал верно отрабатывать «линию партии» в истории – и вскоре он оказался доктором наук.

 Этот автор старался сохранять декорацию академической стилистики. В своей написанной к юбилею книге

 он даже отвел значительное место теме подготовки к войне. Но проблема была в том, что выпускник Кубанского пединститута не знал языков. В итоге, описывая состояние Французской промышленности перед Русской кампанией (т. е. в 1810–1811 гг.), он использовал данные из «Отчета генерала Бернадота» 1799 года! Просто эта брошюра была переведена на русский и издана в 1903 году в Варшаве (сразу после прихода к власти Бонапарта Жан-Батист Жюль Бернадот недолго служил военным министром). Как вы сами понимаете, данные 1799 года к 1812 г. категорическим образом устарели: Наполеон создал совершенно новую систему всего государственного управления, провел колоссальные реформы, организовал новую армию и производства. Зная об этой языковой проблеме Л.Г. Бескровного, мы понимаем, что исходные тезисы о работах иностранных историков в типовом перечислении «вражеской» буржуазной историографии было, очевидно, подготовлено «литературными неграми» из числа потомков обитателей «черты оседлости»…

Продолжим. Даже и в советской историографии считалось, что русская армия понесла в Бородинском сражении потерю в 58 000–60 000 человек, но в 1962 году Л.Г. Бескровный неожиданно указал цифру в 38,5 тыс. чел.

 Его вопиющий непрофессионализм и неуважение к читателю и коллегам поражают, ведь в том же 1962 г. под его редакцией выходит сборник документов, посвященный Бородину, где опубликована архивная ведомость (пусть и не полная), называющая потери русской армии (без учета нескольких подразделений) в 45 633 человека!

 Очевидно, Л.Г. Бескровный или сам не читал сборник документов, или понадеялся, что широкая аудитория его не прочитает, а специалисты не посмеют обратить на это внимание.

Если не знать о том, что автор был просто слугой пропагандистской машины сталинской системы, если забыть о том, что его поколение пережило расправы 1937 года, то может показаться, что большинство концептуально важных выводов книжки Л.Г. Бескровного написаны психически больным человеком. К примеру: «В стратегическом отношении Бородинское сражение явилось последним актом оборонительного периода войны. После него начинается период контрнаступления».

 То есть бегство остатков разбитой русской армии до Москвы, капитуляция «святыни», спешное оставление в ней 30 тысяч русских раненых, отступление до Тарутина, разложение русской армии (когда чуть ли не половина ушла в мародеры – об этом вы узнаете из соответствующей главы); 36 дней пребывания Наполеона во «второй столице», выход Великой армии по решению ее командующего из города, поражение русских под Малоярославцем, отступление М.И. Кутузова от Малоярославца к Полотняным Заводам – это все было «контрнаступлением» русских?!

Продолжим. Сегодня также забыта попытка противостоять мифологизации М.И. Кутузова: совместное официальное обращение (июль 1962 года) профессора, доктора исторических наук С.М. Дубровского, генерал-майора С.И. Петровского и инженера-полковника И.М. Данишевского, поданное на имя Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева (1894–1971), в котором они заявляют о бездарных действиях М.И. Кутузова и выступают категорически против возвеличивания его имени (в том числе просят не называть в честь него проспект, по которому русская армия бежала из города, и не ставить ему памятников!). Кроме того, авторы откровенно называют истинного автора мифа о Кутузове – Сталина. Этот интересный документ эпохи ныне хранится в Архиве Президента РФ (Ф. 3. Оп. 50. Д. 597. Л. 46–55).

Когда мы исследуем советскую историографию, нам непременно и постоянно необходимо помнить и учитывать политический, психологический и бытовой контекст эпохи. Чудовищные репрессии уничтожали сотни тысяч людей – а прочих запугивали и делали трусами и подлецами. В особенности, это касается эпохи 1930–1950-х годов, но опыт, испуг и воспитание сохранили свое пагубное воздействие до самого краха СССР – и даже далее. Когда писал Е.В. Тарле – людей в СССР расстреливали, вместе с А. Гитлером расчленяли Польшу, без объявления войны напали на Финляндию. Когда сочиняли П.А. Жилин и Л.Г. Бескровный, А.З. Манфред – граждан СССР сажали в тюрьмы, применяли карательную медицину, публично унижали, шельмовали и устраивали запрет на профессию (кроме того, давили людей танками в Праге). И во все эти годы у советских крестьян еще не было паспортов! Пока уже я работал над данной монографией, мне приходилось наблюдать политические убийства, общественную паранойю поиска врагов, бегство талантливых и свободомыслящих людей из России, монструозную и преступную пропаганду в СМИ, засылку армейцев со срезанными шевронами в чужую страну. Иногда работу приходилось прерывать, отвлекаясь на поиски знакомых, которые могли бы вытащить приличных людей и даже их несовершеннолетних детей из автозаков (и что ожидать дальше?). Неужели все это творил «враг»-Наполеон?

А теперь я хочу обратиться еще к одному историку, получившему большую и заслуженную известность в качестве автора книги о Наполеоне. Альберт Захарович Манфред (1906–1976) прожил интересную, но драматичную и очень непростую жизнь.

 Мало кто знает, что один из символов академического стиля, прекрасно владевший французским языком (что немаловажно – и русским тоже: многие советские историки 1812 года не владели обоими…), создавший ряд солидных монографий, председатель Ученого совета по всеобщей истории Института истории АН СССР, главный редактор «Французского ежегодника» (с 1962 г.), президент Общества «СССР – Франция», член Национального комитета по изучению Наполеоновской эпохи (Италия) – А.З. Манфред – не имел диплома о высшем образовании. Дело было в том, что его юность пришлась на кошмарные годы революции и гражданской войны. Воспитанный в Петербурге, с детства увлекающийся поэмами Гомера и владеющий французским языком почти как родным, Альберт Захарович оказался вместе с семьей в провинции – и был вынужден устроиться разнорабочим. Его мать, Роза Самуиловна Розенберг, – переводчица и сестра знаменитого художника Леона Бакста (Лейб-Хаим Израилевич Розенберг: 1866–1924) умерла в 1918 году – и будущему историку пришлось помогать сестрам.

Но главное – это талант и знания. В 1926 г. он переезжает в Ленинград – и просто приносит в аспирантуру очень качественную работу на тему «Бланки в революцию 1848 года». Она была весьма благостно принята профессором В.П. Волгиным (1879–1962) – и Альберт Захарович начал академическую деятельность. Однако ему не удалось избежать жерновов советского режима той эпохи: в период обострения террора он был арестован. Несколько месяцев А.З. Манфред провел во Владимирской тюрьме, а когда был освобожден, то, по некоторым свидетельствам, весил всего 40 килограмм. Вскоре он вернулся к преподавательской и научной деятельности, но, конечно, подобный эпизод оставил глубокий след в его сознании и здоровье.

Сфера основных интересов автора – эпоха французской революции: поэтому теме юности Бонапарта, его первых идейных исканий, Итальянским походам и консульству уделено основное место монографии «Наполеон Бонапарт» (М., 1971). Далее повествование как бы сходит на «нет». Не в последнюю очередь это связано и с идеологией: советский историк просто не мог продолжать восхищаться Наполеоном в годы близкие к походу в Россию. Тем не менее Альберт Захарович совершенно верно выявил и подчеркнул стремление Бонапарта-консула к тесному стратегическому союзу именно с Россией.

Как исследователь А.З. Манфред чаще был внимательнее и ответственнее Е.В. Тарле, но и он нередко делал непростительные для настоящего знатока темы ошибки. Например, он писал, что армия Бонапарта вступила в Милан 26 мая 1796 г.

 (на самом деле, это произошло 15 мая: видимо, он что-то напутал с трансляцией революционного календаря). А.З. Манфред совершенно незаслуженно говорит об идеологической и безграмотной писанине П.А. Жилина как о «монографическом» исследовании.

 Но, я полагаю, это происходило из страха обрести врага в лице всемогущего полковника (и одного из «монополистов» темы 1812 г.), имевшего огромное влияние среди советских чиновников от науки и отличавшегося подлой мстительностью. Нам всегда следует помнить о злоключениях биографии историка.

Также абсолютно бездоказательным выглядит утверждение о том, что «Бородино было переломным сражением». Вернее, учитывая то, что историк не посвятил описанию боя ни одной строчки (!), а об итогах (перечисление некоторых погибших генералов) в общих словах упомянул лишь в одном кратком абзаце, это, скорее, не утверждение, а просто бездоказательный ляп. А.З. Манфред хитрит и изворачивается, как уж на сковородке советского казенного «патриотизма», сначала сравнивая итоги Бородина с итогами другой победы Наполеона, достигнутой большим напряжением сил – под Прейсиш-Эйлау, а затем пытается неуместно (в научном труде) упоминать одной строкой «философию Л.Н. Толстого» (?!).

 Да, тяжкая и позорная доля – работать «историком», испуганным на всю жизнь после отсидки в сталинских тюрьмах: но если Е.В. Тарле был и жертвой, и «палачом», то А.З. Манфред оказался именно жертвой и, в ряде вопросов, конформистом.

Пытаясь понять, как стала возможной советская историография и вообще подобное мироощущение ее авторов, можно только с печалью вспомнить отрывки из дневников Ю.М. Нагибина (1920–1994): этот талантливый советский литератор писал похабные до преступности пропагандистские текстики про выдуманные «подвиги», а психологически «спасался», ведя тайный дневник, в котором занимался мазохизмом, обличая себя и всю мерзость, что его окружала. Вот один из характерных пассажей:

«24 апреля 1982 г.

…Замечательное свойство советских людей – их ни в чем нельзя убедить. Сломав в душе самое важное, чтобы стать безоговорочными приверженцами государственной лжи, они компенсируют это предельной недоверчивостью к частным сведениям и соображениям. Быть может, это оборотная сторона рабского смирения».

«30 апреля 1982 г.

Почти все советские люди – психические больные. Их неспособность слушать, темная убежденность в кромешных истинах (к примеру, про развязывание войны Наполеоном, а не Россией – прим. мое, Е.П.), душевная стиснутость и непроветриваемость носят патологический характер. Это не просто национальные особенности, как эгоцентризм, жадность и самовлюбленность у французов, это массовое психическое заболевание. Проанализировать причины довольно сложно: тут и самозащита, и вечный страх, надорванность – физическая и душевная, изнеможение души под гнетом лжи, цинизма, необходимость существовать в двух лицах: одно для дома, другое для общества. Самые же несчастные те, кто и дома должен носить маску. А таких совсем не мало. Слышать только себя, не вступать в диалог, не поддаваться провокации на спор, на столкновение точек зрения, отыскание истины, быть глухим, слепым и немым, как символическая африканская обезьяна, – и ты имеешь шанс уцелеть».

«21 марта 1983 г.

В России обычно путают слово с делом, и за первое взыскивают, как за второе».

А вот его записи с фронта, которые живо напоминают нам и о войне 1812 года (и вообще о любой войне, которую ведет Россия):

«8 марта 1942 г.
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 35 >>
На страницу:
7 из 35